Женщина теперь уже отчаянно рыдала, ползая на коленях в пыли. Антон дернул меня за рукав.
- Помоги ей, Хри...
Я шикнула на него.
- Ты забыл?
- Ой, прости. Лидия. Помоги ей, видишь, как убивается.
Женщина продолжала рыдать. Мне было все равно. Я бы прошла мимо, как это делали остальные покупатели, старательно огибая плачущую женщину и смотря в другую сторону. Но внутри меня словно заворочался и поскребся огромный зверь, так что стало щекотно в животе. Чутье наконец проснулось.
Я подошла к женщине и присела на корточки рядом с ней.
- Вы видели вора?
- Да, мальчишка, шустрый такой, терся возле меня, когда я выбирала персики, - женщина взглянула на меня с надеждой, в ее глазах стояли слезы и отчаяние, но она готова была поверить в чудо.
Я прикрыла глаза, мысленно создавая образ мары. Мар не существует, по крайней мере, для остальных, но для меня они вполне реальные. И они могут быть полезными. Если мне надо узнать что-то про человека, я создаю его мару. Это всегда мучительно, потому что мое сознание и разум на краткий миг разбиваются на миллионы или миллиарды капель, которые потом сливаются в бесконечные ручейки возможных реальностей. Я словно играю в игру - что было бы, если бы?.. И таких "если бы" неисчислимое количество. Чем больше я знаю про человека, тем лучше получается мара. Впрочем, иногда я словно получаю подсказку извне. Божье провидение ли мне шепчет, или голос из бездны дает подсказку - мне все равно. С марой можно разговаривать, спрашивать, но самое главное, ее можно прогнать в любой момент. Вот только создав мару, я приближаю приступ.
Я открыла глаза. Рядом со мной стоял мальчишка лет десяти. Его лицо плыло и менялось, словно в тумане. В руках он держал кошелек. Мара вора.
- Ну и где же наш воришка теперь? - вопрос прозвучал, словно я обращалась сама к себе, но я спрашивала мару.
- Так убег ведь, паршивец, - женщина жалобно скривилась.
- А куда побежал?
Мара тоже скривился, глазки забегали, потом он пожал плечами, повернулся в сторону пристани и показал пальцами на заброшенный док.
- На крыше вон, - буркнул мара и стал канючить, - тетенька, подайте копеечку, на хлебушек. И на водочку. Вышла крыса на пригорок, стала деток считать...
- Исчезни, - я махнула рукой, и мара растаял в воздухе. Я припустила в сторону доков, за мной бежал Антон. Женщина недоуменно смотрела нам вслед.
На крыше мелькнула тень, воришка почуял неладное, но я была проворнее. В одно движение взмахнула по ограде на крышу и сцапала мерзавца уже на краю. Воришка захныкал.
- Тетенька, отпустите, я ничего не сделал...
Выудив у него кошелек, я перехватила его за загривок и потащила к женщине.
- Он, вот он, вор! Кошелек у меня украл! - женщина его тут же узнала и кинулась к нам. За ней потянулась толпа любопытствующих. Крали-то кошельки часто, обыкновенное дело, а вот чтоб вора поймали, редко бывало. Кроме того, бесплатное развлечение было посмотреть, как будут бить воришку. Глумливое любопытство и злорадство очень остро ощущались в воздухе, меня начало подташнивать. Запах гнилого мяса, опять приступ?
Я бросила кошелек к ногам женщины и встряхнула вора. Только сейчас заметила, что это не мальчишка, а карлик. Уродливое, сморщенное, как печеное яблоко, лицо и злобные маленькие глазки. Теперь он уже не канючил, а шипел, как крыса, грязно ругался и плевался. Мне стало противно, я швырнула вора в толпу, пусть разбираются. Мужики бросились на карлика с кулаками, но он прошмыгнул у них под ногами, получил пару пинков от торговок, скатился в канаву и нырнул в сток. Словно крыса. Мерзкая вонючая крыса. Тошнота не проходила.
Женщина бросилась к моим ногам, глотая слезы, стала благодарить. Люд из толпы уважительно качал головами и одобрительно гудел.
- Вот возьмите, госпожа. Как я вам благодарна, если б знали, вы спасли моих деток от голодной смерти, от долговой ямы. По гроб не забуду вашу доброту, молиться за вас буду, каждый день...
Женщина попыталась всучить пару серебряных монет.
- Не надо, спасибо, - я отвела ее руку. Торговец пряностями, крепкий загорелый мужик, подошел и поклонился.
- Госпожа, вы благородно поступили. Не каждый мужчина вступится за обиженного, а такая хрупкая девушка не побоялась. Чудеса, да и только...
Чутье опять вздохнуло зверем, обдав внутренности жаром. Ну разве можно было измыслить лучшее прикрытие для вора? Теперь я знала, чем мне заняться. Как удачно все складывалось.
- А что, часто у вас воруют?
- Дык часто, ворья развелось невиданно.
- А куда ж сыскная служба смотрит? В громаду жаловались?
- Жаловались, конечно. Только у них дела поважнее, говорят, чем всяких бродяг ловить.
- А остальное как? Кроме краж, еще неприятности имеются?
Торговец прищурился.
- А вам-то какой интерес?
Я улыбнулась.
- Да вот думаю частный сыск открыть.
- Частный? А такой разве бывает?
- Конечно, - я сделала серьезное выражение лица и подала мужику визитку, на которой просто значились мои новые титул и имя - крета Лидия Хризштайн. - Я пока только подыскиваю помещение под частный сыск, а вот видите, первые клиенты уже появились.
Я обернулась к женщине, которая запрятывала драгоценный кошелек в свой пышный бюст:
- Милейшая, буду вам крайне признательна, если будете советовать меня своим знакомым. Лидия Хризштайн. Частный сыск и прочее.
Женщина, разинув рот от удивления, смотрела нам с Антоном вслед.
И опять затишье. Почти три дня мы с Антоном осматривали дома на продажу. Бойкий пронырливый старикашка, сосватанный нам трактирщиком в качестве посредника, все норовил продать подороже и совсем не то, что надо. Дома в центре были, конечно, хороши, но втридорога платить я не собиралась. Халупы на окраине в бедняцких районах нам тоже не подходили. Оставались купеческие и ремесленные районы, сегодня как раз отправились смотреть. Я очень надеялась, что мы наконец-то что-то купим. У меня уже появились первые клиенты, в основном, торговцы да работяги, впечатленные моими геройствами на рынке. Дела были мелкие, найти телегу с товаром, узнать, кто ворует в лавке, а кому-то - узнать, изменяет ли жена. Впрочем, меня это не смущало, чем больше людей будут обо мне знать, тем скорее появятся первые клиенты из знати. А там я свое не упущу. Воровать же у нищего рабочего люда или даже у зажиточных купцов - себя не уважать.
Мы осматривали выставленные на продажу дома в купеческом районе. Улица была старая, довольно узкая, но выходила на площадь, почти безлюдная. Дома были обложены белым камнем, со временем он темнел, давая коричневый оттенок. Весь город