жизнь, а на смерть. Нужно быть очень внимательным, чтобы знать, когда вмешаться. При тебе ствол, бежишь, палишь. Все предельно реалистично. В голове ничего лишнего. А чтобы заснуть, дожидаешься усталости. Такой, чтобы с ног валила.

Говоря, молодой человек теребил бородку, а потом запустил пальцы в длинные сальные волосы и поднял их хохлом на голове.

Спаситель повернул кресло к мадам Лучиани.

— Если я правильно понял, мадам Лучиани, вы живете с сыном одна?

— Не так уж давно. Мы с мужем разошлись пять лет тому назад. По-хорошему. Я имею в виду, без трагедий. По взаимному согласию. Сначала Жан-Жак жил одну неделю с отцом, другую со мной, но потом его отец получил работу в пригороде Парижа, и видеться им стало сложнее.

Спаситель снова повернул кресло к молодому человеку.

— Вы продолжаете видеться с отцом?

— Не часто. Обычно по скайпу. Не из-за него, из-за меня: я же больше не выхожу из комнаты.

— А как вы отнеслись к разводу родителей?

— Хорошо.

— Хорошо? — удивился Спаситель.

— Без трагедий, говоря мамиными словами. В общем-то, я этого ждал.

— Значит, ждали…

— Да нет же! И не ищите в нем причину: это все из-за развода родителей, потому да поэтому… У меня отличные родители. Мне не в чем их упрекнуть.

— Не в чем упрекнуть.

— Вы все время за мной повторяете, — заметил вдруг Жан-Жак.

— Хочу убедиться, что правильно понял.

— Себя-то трудно понять, а уж других тем более. Но у вас такая профессия… — Он процедил сквозь зубы: — Пс-с-сихолог… Надеетесь мои мозги просканировать?

Жан-Жак насмешливо хохотнул. Весь заросший, с хохолком на голове, он напоминал странную птицу. Мать смотрела на сына с отчаянием.

— Пять лет тому назад вам было восемнадцать, — снова заговорил Спаситель. — Вы тогда еще ходили в школу?

— Ну да. Там-то всё и рвануло.

— То есть?

Жан-Жак устало повел рукой в сторону матери: мол, она все объяснит… Мадам Лучиани стала рассказывать, что было после того, как ее сын зарегистрировался на сайте «Для получивших аттестат».

— Там вывешены предложения, где можно продолжать учебу, получив бакалавриат[1], и нужно отметить, где хочешь учиться. Я не разобралась, где там и что, сын тоже. Отец… Он был в командировке. Жан-Жак запаниковал. Ему показалось, что выбор слишком велик и нет гарантии, что он выберет правильно. Он сказал, что бак он в любом случае в этом году не получит, так что предпочитает повторить последний класс. И перестал ходить на уроки.

— И?

— Он не сдавал экзамены на бак и повторил последний класс.

— И?

— Опять не получил бак, потому что не пошел на экзамены.

— На сочинение. Тема была «Нужна ли для счастья свобода?», нравится? — вмешался в разговор Жан-Жак. — Нет уж, спасибо!

— А вопрос-то интересный.

— Плевать на вопрос… раз нет ответа.

— Ответ появится, если задать вопрос. А на какой вопрос вы бы хотели ответить?

— «Если есть счастье, зачем свобода?» Не, это я дурака валяю… А почему вы улыбаетесь?

— Вот на ваш вопрос у меня точно есть ответ, — еще шире улыбнулся Спаситель. — Потому что вы мне очень симпатичны.

— Да ну? — удивился Жан-Жак. — А вы не думаете, что я полный нуль и на лбу у меня написано «Лузер»?

— Я думаю, что передо мной молодой человек в состоянии экзистенциального кризиса, а это вопрос философский.

— Скорее скучный.

Диалог завязался, но Жан-Жак то и дело переступал ногами, словно ему хотелось поскорее уйти.

— Каким методом вы пользуетесь? Бивираль… нет, бихивральным…[2] нет, как-то не так… — пыталась вспомнить мадам Лучиани.

Спаситель не мешал ей барахтаться в словах, продолжая вглядываться в ее сына.

— А почему бы не попробовать гипноз? — спросил Жан-Жак и пробасил замогильным голосом: — «Не сидите в комнате, — такова моя воля, — запишитесь в агентство по трудоустройству, подстригитесь…»

Мама твердила ему это изо дня в день вот уже полгода.

— И что вам больше всего не по душе в этой программе? — поинтересовался Спаситель.

Жан-Жак собрался было ответить, но не стал.

— Не знаю.

Он не хотел давать никаких зацепок, чем-то помочь.

— Кроме компьютерных игр вы чем-нибудь занимаетесь?

— Чем, например?

— Вот я вас и спрашиваю… Смотрите фильмы?

— Иногда. На стриме.

— Фейсбук?

— Завязал.

— Почему?

— «Ты где? Что делаешь?» Я у себя в комнате, не делаю ничего. Мне бессмысленно задавать вопросы.

Косвенно это относилось и к Спасителю.

— Минималистский образ жизни, — прокомментировал Спаситель, все так же доброжелательно улыбаясь. — Вы современный отшельник. И питаетесь дарами, которые складывают у ваших дверей.

Спаситель не был уверен, что выбрал правильный тон, но молодой человек снисходительно принял его шутку.

— Ага, и все дары приносит мама, — отозвался он. — Иначе есть было бы нечего. Вот в чем ужас-то: полная зависимость от матери. А еще ужаснее то, что она об этом знает.

Необыкновенно серьезные вещи были произнесены все так же лениво и сонно, с большими паузами, во время которых Жан-Жак теребил бородку.

— Вы слышали о хикикомори? — внезапно подала голос мадам Лучиани.

— Вы говорите о Японии? — уточнил Спаситель.

— Я читала о них в интернете. Похоже, многие молодые люди не выходят из своей комнаты.

— Да, они перестали учиться, нигде не работают, отказываются от социальной жизни.

— Вижу, вы в курсе, — с явным удовлетворением произнесла мадам Лучиани. — И как вы можете это объяснить?

— В Японии общество очень требовательно к молодежи, в особенности к мальчикам. Начиная со школы от них ждут очень многого, всюду сильно развито соперничество, и некоторые не выдерживают напряжения. Они не бунтуют, а просто запираются в комнате.

— Странно, — заметила мадам Лучиани, — в школе у Жан-Жака проблем не было. У него и в последнем классе были хорошие отметки.

Спаситель повернулся к молодому человеку. Тот слушал разговор о себе без всякого интереса.

— Вы любили школу?

— Да нет, чего там любить? Встаешь ни свет ни заря, и вообще…

— Да-да, рано встать для него проблема, — подхватила мадам Лучиани. — Он встает в три-четыре часа дня. Я с большим трудом подняла его, чтобы прийти к вам.

Спаситель успокоил: следующую консультацию можно назначить на семь часов вечера.

— Зачем? — спросил Жан-Жак.

— Чтобы дать вам выспаться.

— Да нет, консультация зачем? Совершенно бесполезное дело.

— Вопрос: если заняться совершенно бесполезным делом в совершенно бесполезной жизни, то, быть может, появится какая-то польза? Итак, в следующий понедельник в девятнадцать часов?

— Ни малейшего желания, — пробурчал молодой человек, но его мать кивнула в знак согласия.

Спаситель проводил семью Лучиани до двери и, вернувшись в кабинет, взглянул на круглые часы на стене. Консультация длилась полчаса, а не обычные сорок пять минут. Он опередил график. Прежде чем идти в приемную и приглашать следующего пациента, Спаситель вынул из ящика письменного стола письмо, которое передал ему директор лицея Ги-Моке.

Месье,

не сумев завоевать доверия преподавателей и не оценив по достоинству коллег по учебе, я не без сожаления сообщаю Вам о своем уходе. Поверьте, однако, что год, проведенный во вверенном Вам заведении, принес мне немало открытий и я сохраню о Вас память как об очень достойном человеке.

С глубоким уважением и наилучшими пожеланиями на весь этот новый год

Габен Пупар

Спаситель перечитал письмо и улыбнулся.