Читать «Чужая семья генерала драконов»

Полные боли крики и протяжные стоны роженицы долетали до лестничной площадки. Одна из невольниц отца испытывала мучения третьи сутки и все не могла разродиться. Уже никто в доме не верил в то, что ребенок выживет. Но все продолжали молиться за саму бедняжку.

Хоть ее уберечь. Клариса женщиной была мягкой и доброй. Травы любила, за садом следила.

Ведьма, одним словом.

Поднявшись на последнюю ступень, заметила движение в углу за тяжелой пыльной шторой. Из-за нее высунулась маленькая чумазая мордашка и, взглянув на меня, печально выдохнула. Ясно, кто-то сбежал из общего дома для наложниц и решил пропустить полуденный сон.

Подойдя к окну, я протянула руку и коснулась волос маленькой девчушки, что притаилась у дверей, ведущих в крыло, отведённое лекарям.

— Фера Грета, — она испуганно вздрогнула и повернулась в сторону длинного коридора. — Мама сильно кричит. Ей больно?

Столько страха плескалось в чистых голубых глазах. Детского, невинного. Малышка была так похожа на свою мать. И ничто в ней не выдавало то, кем был ее отец.

Впрочем, не только ее, но и мой.

— Да, Юниль, — я нехотя кивнула. — И тебе совсем здесь нечего делать. Кто привел тебя?

Девочка мгновенно нахмурилась и надула губки. В глазах мелькнул стыд.

— Сама сбежала из детской и добралась сюда, да? — догадалась я.

Она печально вздохнула и кивнула. Честная. Нет, конечно, и Юниль проказничала не меньше остальной ребятни, но всегда во всем сознавалась.

Из всех своих многочисленных младших сестер, которых мой отец плодил без остановки, именно эту девочку я любила больше всего.

Смышленая, добрая, как и мама. Душа нараспашку.

Склонившись, я привычно взяла ее на руки. Теплые детские ладошки обняли меня за шею.

— Давай, малыш, я отнесу тебя обратно и уложу спать. Уже полдень, и всем хорошим девочкам положен крепкий сон.

В ответ она замотала головой и тихо захныкала.

— В чем дело, Юниль? — Насторожившись, я взглянула на ее личико внимательнее. — Тебя обижают там без мамы?

Малышка снова кивнула. Я же разозлилась. Наложницы жили в отдельном крыле, каждая в своей комнате с детьми, но ни одна из них не упускала случая зацепить другую. Доходило до того, что вымещали зло на детях. Просто так без причины, потому что их собственные сердца давно превратились в камень.

А повитуха предрекала Кларисе рождение сына, так что оно и понятно — злые языки прошлись и по девочке. Наговорили, поди, гадостей и рады. А ребенок под дверями хнычет и слушает мамины стоны.

— Хочешь, я отнесу тебя в свою комнату, — быстро нашла я решение проблемы. — У меня и тряпичная куколка есть.

Юниль кивнула, но как-то нехотя. Ей бы сейчас к любимой маме, а никак.

Как же я ее понимала.

После смерти своей истинной, мой отец стал одержим идеей получить наследника — сына. Ведь законная супруга подарила ему дочь — меня. А это ханыма совсем не устраивало. И даже рождение первенца-мальчика не успокоило его.

Вслед за Гасми появился на свет Бирн, но и это не стало концом того кошмара, что творился в нашем доме. Много лет спустя первый свой крик издал и Руни, вот только мальчик по какой-то причине совсем не говорил. Был слаб и немощен. Так что его в расчет не брали. Что есть, что нет.

После его рождения отец окончательно обезумел.

Ханым Долон привозил все новых пленниц. Бедных женщин из разоренных им деревень. Опаивая их, он запирал несчастных в своих покоях и выпускал, только когда они вбирали его семя.

Но и это была временная передышка. Зелье, которое готовили специально для отца, действительно помогало забеременеть от предводителя стаи бешеных волков обычным женщинам, не являющимся его истинными, но имело побочный эффект — рождались в основном девочки.

И это его неимоверно раздражало, вплоть до того, что порой и матери, и новорожденные просто исчезали. Наверное, Юниль была одной из последних девочек, которые ускользнули от внимания отца и остались целы.

Иногда мне казалось, это даже хорошо, что моя мама не дожила до этих дней.

Клариса вновь громко закричала. Эхо разнесло ее голос по коридорам. Меня передернуло от этого звука, Юниль же забилась в моих руках.

Не ожидая этого, я выпустила малышку, и она рванула в комнату, где находилась ее матушка. Для четырехгодовалой крохи она была уж слишком шустра и проворна. Я попыталась ее догнать, но не успела.

Толкнув дверь рукой, она все же забежала в комнату. Я за ней. Картина, открывшаяся мне, выбила почву из-под ног. Бедная Клариса, вся побелевшая, мокрая от пота, нелепо раскинув худые руки, лежала на постели. Простыни под ней пропитались кровью и казались бордовыми.

Обернувшись на нас, старая повитуха поджала от злости губы.

— Нечего вам здесь делать. Выметайтесь, — закричала она, замахиваясь на Юниль мокрой тряпкой.

— Мама, — полный страха голосок малышки потонул в колокольном звоне.

Вздрогнув, я непонимающе уставилась на каргу, которая так и замерла с поднятой рукой. Затем, сообразив, что она наверняка знает не больше моего, ухватила Юниль за плечо и подошла к окну. Открыла раму. В лицо ударил холодный поток воздуха.

Снег валил, сугробы плотно укрывали землю.

На дороге показался отряд отца… Тот самый, с которым он уходил несколько дней назад на север за своим якобы наследством. Хотел заполучить очередной фьеф. Тревога кольнула сердце…

— Что-то ханыма среди них не видать. И Гасми, — пробурчала за спиной старуха.

Отвечать мне не пришлось, вслед за воинами во внутренний двор вкатили низкую телегу для скота. На ней лежали два обезглавленных тела.

У меня душа похолодела. Я уже по одеждам поняла, кто это в дорогих плащах, подбитых лисьим мехом.

— Боги, помогите нам! — шепнула повитуха.

Развернувшись, она понеслась к дверям.

— Грета, — за мою похолодевшую руку вдруг схватилась Клариса. — Что там? Что случилось?

Моргнув, я опустила взгляд на кровать. Несчастная измученная женщина была на пределе. Кожа белая, что простыня, губы синюшные потрескавшиеся. Глаза… Они лихорадочно блестели. Только в них еще теплилась жизнь. Она ждала ответ. Я же не могла оторвать взгляд от крови. Казалось, ею пропитана вся кровать. Так много…

Слишком много, чтобы остаться в живых.

— Грета, — Клариса слабо дернула мою ладонь. — Что там?

— Ханым и Гасми… — выдавила я из себя. — Они… мертвы.

Я говорила, а сама пыталась понять, что же это значит для меня. Телегу остановили прямо под окном. Вид мертвых вымораживал изнутри.

Нет, отца я ненавидела. Он выжил из ума, и все давно ждали его кончину. Надеялись, что это положит конец безумию, творившемуся вокруг.

Но Гасми…

Брат был жесток не меньше отца, а может, и больше. Но с врагами. До женщин в доме ему не было и дела. Он, казалось, и не замечал наше присутствие. И теперь он тоже мертв.

— Это значит, что теперь земли твои? Грета, — вопрос Кларисы испугал меня еще больше. До трясучки.

Душа медленно покрывалась ледяной корочкой