Читать «Ухожу от тебя замуж»

© Воронова М., 2018

© ООО «Издательство «Э», 2018

Серым пеплом, синей сажейВымарала жизньВсе, что нам казалось важным,Все, чем мы клялись.К. Кинчев

Александра выпрямилась и отряхнула руки. Теперь ряд розовых кустов (она называла их «моя шпалера», хотя не была уверена, что правильно употребляет это слово) выглядит безупречно, ни один сорняк не оскверняет благородную прелесть роз. Александра огляделась, наметила себе план работ на завтра: немножко подкосить, поработать с альпийской горкой, пригладить газон… Еще пару лет назад, когда строительство дачи подходило к концу, Александра с ужасом думала, что придется заниматься «вот этим вот всем», и искала предлог, чтобы избежать «садовой каторги», но, раз попробовав, втянулась и теперь посвящала даче все свободное время, и цветы откликались на заботу, росли пышно, будто на юге. За домом стыдливо прятался парник с огурцами и несколько грядок. Почему-то в огородничестве успехи Александры были значительно скромнее, огурцы еле-еле плодоносили, морковка вообще не хотела расти, а грядку с укропом облюбовал соседский кот и устроил на ней себе лежанку, так что на фоне чахлых кустиков четко обозначился контур его тела. Александре было самой смешно, что она из-за этого расстраивается, но ничего не поделаешь: в каждом возрасте свои интересы. Наверное, когда угасает собственная плодовитость, хочется прильнуть к вечному плодородию земли и насытиться силой, которой в тебе осталось совсем мало.

Она зажмурилась и подставила лицо ласковым лучам закатного солнца. Почему-то совсем не хотелось грустить, что молодость прошла. Улыбнувшись ясному и теплому вечеру и медленно проплывающему облаку, похожему на летающую тарелку, Александра вернулась в дом.

В семье родителей существовал милый обычай: после обеда ждали, пока жена или дочь сначала вымоет посуду, а потом уж все вместе пили чай, обстоятельно, с разговорами, в приятном сознании, что на сегодня все дела завершены и спешить никуда не нужно.

В замужестве Александре пришлось об этом обычае забыть: муж Виктор был слишком занят и не мог «сто лет ждать, пока ему подадут чай, а потом еще сто лет распивать его», обычно он, поев, брал чашку и уходил к своим книгам. Что ж, Александра это приняла. Витя – хирург. Ему необходимо совершенствоваться в профессии каждую секунду, ведь на кону человеческая жизнь! Но с другой стороны, и отец не лодырь, все же вплоть до первых перестроечных лет работал секретарем горкома партии (а это большая должность при советской власти), однако находил время для семьи. Вот и результат: папа с мамой до сих пор вместе, а Александра с Витей развелись.

…Стол накрыли на большой веранде. Александра до сих пор с удовольствием вспоминала, сколько споров и скандалов пришлось выдержать со строителями, которые утверждали, что французские окна – это невозможно. У них вообще любые пожелания заказчика сразу относились в разряд «невозможно», как и прямые углы, и соблюдение сроков, и прибрать после себя. И все же у Александры каким-то чудом получилось сломить их сопротивление, и веранда вышла в точности такая, как она хотела, большая, светлая и легкая. Александра любила тут работать, особенно в дождь, когда капли стучат по стеклу и вода струится по лабиринту решетчатых окон.

В ожидании чая папа смотрел маленький телевизор, почему-то музыкальный канал.

Увидев, что вошла дочь, он сразу щелкнул пультом.

– Вот уж не знала, что ты интересуешься роком, – улыбнулась Александра, садясь к столу и принимая у мамы чашку.

– Да ни в жизнь! – покачал головой папа. – Просто смотрю, что такого есть в этих охламонах патлатых, что из-за них такая страна развалилась!

Женщины переглянулись, и Александра вдруг остро, до дрожи почувствовала, как счастлива. Родители живы и хоть постарели, но душой остались совсем такими же, как в те годы, когда она была ребенком, и любовь их не угасла, а может быть, наоборот, – любовь не дает угаснуть им самим. У мамы фигура как у девушки, и вся она быстрая, ловкая, несмотря на возраст, а отец хоть и пополнел, обзавелся внушительным животиком, но плечи его все еще широки и держится он прямо, а седые волосы лежат красивой волной. И она, сама уже бабушка, все еще может обнять своих родителей, поплакаться им, и они пожалеют, совсем как в детстве.

Может быть, не нужно было разводиться с Витей? Перетерпеть, простить, и как знать, вдруг с годами они стали бы так же близки и счастливы, как папа с мамой? Не бывает любви без ошибок и обид, так же как и цветы не растут без подкормки навозом. «Да, но важна концентрация, – тут же возразила себе искушенный садовод Александра. – Если без конца гадить под розовый куст, ничего хорошего не жди».

У папы был сверхъестественный дар угадывать, о чем думает дочь, он так часто говорил впопад ее мыслям, что Александру это даже пугало.

– Дача у тебя просто роскошная! – развел руками он, обозначая большое пространство. – Знаешь, иногда мне даже неловко наслаждаться тут комфортом, когда я вспоминаю, как ты ободрала своего мужа при разводе.

– Поезжай в город тогда, а дочь нечего стыдить! – вступилась мама.

– Да я не стыжу, – попытался оправдаться папа, – просто странно, что ты с ним ничем не поделилась. Ты у меня глубоко порядочная девочка, и Виктор был тебе хорошим мужем…

– Да, неплохим, – усмехнулась Александра. – И не только мне, а и всем своим мало-мальски симпатичным коллегам.

– Что теперь об этом говорить? – Мама протянула руку через стол и погладила Александру по плечу. – Надо жить дальше.

– Папа, я не для себя старалась, а для Кати. Я знаю, ты любил своего зятя, но, надеюсь, внучку ты любишь больше и хотел бы, чтобы на этой даче жила она со своими детьми, а не Витины ублюдки.

– Ладно, ладно, – окончательно пошел на попятную папа. – И все же я иногда скучаю по нашим вечерам, когда этот дом еще строился, а мы все вместе жили в старом, и помнишь, ставили стол под яблонями, Витин отец жарил шашлыки… Так хорошо проводили время, я прямо жалею, что нельзя их теперь сюда пригласить!

– Расслабься, пап, они тебя ненавидели!

– Да ну! – отмахнулся папа. – Не наговаривай! Они всегда были так милы с нами.

Александра улыбнулась: несмотря на то что папа всю жизнь работал партийным функционером, всегда думал о людях хорошо, пока не доказано обратное.

– Насчет отца не уверена, а мамаша ненавидит тебя просто люто.

Отец пожал плечами:

– Что ж… Научная и творческая интеллигенция жить не могут без фиги в кармане. А я был уверен, что мы – одна большая дружная семья.

– Ну