И удача свалилась. В виде сильного тычка в спину.
– Ай!
– Что ты здесь забыл?
Я обернулся и увидел девчонку. Я тут же узнал её: это она шла рядом с цыганкой на параде.
– Ну? – спросила она, оглядывая меня небесно-голубыми глазами. – Чего вылупился? Призрака увидел?
– Извини, – поспешно ответил я. – Просто я пытался…
– Пробраться внутрь? – перебила девчонка. – Ты уже пятый за утро. Предупреждаю: предыдущим четверым пришлось несладко.
– Нет, нет. Я не хочу никуда пробираться. – Я по казал ей шкатулку с картами. – Мне нужно продать их. Я видел вас в Чипсайде и решил, что они заинтересуют цыганку.
– Цыганка – моя бабушка, – сказала девочка. – И у неё полно карт Таро.
Должно быть, моё разочарование было слишком заметным, потому что девочка со вздохом добавила:
– Можешь показать их ей. Лишняя колода никогда не помешает.
– Спасибо…
– Я Оливия. Но все зовут меня Олли.
– Я Клэй.
– Клэй? Подходящее имя для мадларка[4].
– Как ты поняла, что я мадларк?
– У тебя засохшая грязь на ушах. И под ногтями.
Я смутился и попробовал сменить тему:
– Мы пойдём к твоей бабушке?
– Сейчас она занята. Оставь карты мне. Я поговорю с ней, когда она освободится. Если карты ей понравятся, я заплачу тебе завтра. Если нет, получишь их обратно.
Я представил, что скажет Тод, если я вернусь с пустыми руками, и рассмеялся.
– Что смешного? – спросила Олли.
– Ничего. Просто это не понравится моим друзьям. – Я протянул девочке шкатулку с картами. – Полкроны.
– Дороговато.
– Хорошие вещи не могут быть дёшевы, – возразил я, пытаясь подражать уверенному тону Наки.
– Ладно, посмотрим, что из этого выйдет.
Олли положила карты в карман красного платья, и на секунду я почувствовал себя обманутым.
– Увидимся завтра утром, – заключила Олли. – Приходи к одиннадцати.
– Ещё я…
– Хотел пробраться в шатёр, – с улыбкой закончила девочка.
– Нет, – ответил я. – То есть мне, конечно, хотелось бы, но… – Я понизил голос. – Это правда, что у вас есть волк?
На мгновенье голубые глаза Олли потемнели.
– Да. Он в зверинце вместе с другими животными.
– Его можно увидеть?
Олли задумалась.
– Можно. Но это будет дорого стоить.
Она понравилась бы Наки.
– Сколько?
– Карты не за полкроны, а за один флорин.
Нет, Наки бы она не понравилась.
– Хорошо, – согласился я.
Я протянул руку, и Олли пожала её.
– Я думала, что мадларки хитрые.
– Я тоже так думал.
– Иди за мной. Зверинец в шатре.
Я пошёл за Олли, стараясь не отставать. Я едва успевал уклоняться от людей и обходить ящики. Территория цирка казалась огромным лабиринтом, полным ловушек и опасностей.
– Осторожно! – крикнула Олли, когда пылающий кинжал едва не вонзился мне в лицо. – Здесь тренируются метатели ножей!
Я растерянно оглянулся. Когда огненный кинжал, почти проткнувший мой череп, вонзился в деревянную табличку за моей спиной, я догнал Олли и больше не отставал.
Миновав разноцветные повозки, мы вышли на зелёную поляну, в центре которой возвышался второй шатёр, гораздо меньше первого. Вокруг него тоже стояли повозки. Только у этих вместо одной стены была железная решётка. Внутри спали или ели разные животные.
– Здесь держат самых безобидных, – объяснила Олли, когда мы приблизились к шатру. – Обезьян, птиц, собак.
Я начал рассматривать животных, запертых в клетках, но, столкнувшись взглядом с одной из обезьян, тут же опустил голову, почувствовав узел в животе.
Я никогда не любил животных. Чайки, с которыми мы частенько воевали на берегу за огрызок яблока или кусок хлеба, могли получить от меня не один удар камнем или палкой. Но… те бои были честными. У нас были камни, у чаек – клювы.
Сейчас я не ощущал такого равенства.
– Испугался обезьян? – спросила Олли, заметив, что я понурил голову.
– Нет, – пробормотал я. – Просто…
– Что?
Я пожал плечами.
– Ничего. Где волк?
– Терпение, – сказала Олли, проходя мимо шатра. Оттуда доносились рёв, вой и свист.
Через мгновенье я увидел слонов. На их ногах были огромные колодки. Животные трясли хвостами, пытаясь отогнать мух.
– Им не жарко под солнцем? – спросил я.
– Шутишь? Они из Африки. Здесь околеть можно от холода. А теперь тихо, нас не должны заметить.
Наконец Олли остановилась и показала огромную дыру в шатре. Кто-то попытался наспех залатать прореху, но Олли одним рывком оторвала ткань.
– Гости вперёд, – торжественно объявила она. – Спрячься за ящиками.
Секунду помедлив, я пригнулся и вошёл в шатёр. Меня сразу накрыла волна острых запахов и громких звуков. Я присел на корточки за ящиками, стоявшими рядом со входом, и вытянул шею, пытаясь разглядеть животных.
В центре шатра стояли клетки с самыми разными зверями. Прямо передо мной сидели три огромных льва – два самца с пышными гривами и самка. Неподалёку от них гигантская чёрная кошка с ярко-жёлтыми глазами нервно ходила по тесной клетке.
– Кто это? – спросил я.
– Пантера, – ответила Олли, сидевшая рядом. – Никогда не видел?
– Нет.
– Смит и Спэрроу выкупили её из другого цирка месяц назад.
Я подошёл к другим клеткам. Там сидели огромный бурый медведь с белой манишкой, пара тигров и четыре кабана.
– Волк там. – Олли показала на небольшую клетку, накрытую чёрной тканью. Она стояла в стороне от остальных, в самом дальнем углу. – Идём, покажу…
– Посмотрим, захочет ли этот паршивец слушаться нас сегодня!
Олли схватила меня за руку и шикнула, чтобы я замолчал. Спустя мгновенье в шатёр вошли мужчина и мальчик. У первого были крючковатый нос и маленькие глаза. Он напоминал хищную птицу. Даже волосы, светлые и редкие, походили на перья. Мужчина был худым, но мускулистым. В одной руке он держал кнут.
Мальчик, шедший рядом с ним, выглядел крупнее и походил на Тода. У него были тёмные глаза и волосы, рубцы на лице и крепкие руки. Но в отличие от Тода у мальчика был недобрый взгляд. Уж в этом я знал толк: на реке жило немало жестоких людей.
– Между инстинктом выживания и жестокостью очень тонкая грань, Клэй, – объяснил Старый Сэл в день, когда мне исполнилось восемь лет. – Мы, мадларки, защищаем свою территорию, но это не даёт нам права бить тех, кто слабее. Дерись только с теми, кто может дать сдачи.
С этими словами он протянул мне нож с резной рукоятью. Старый Сэл сам сделал его, соединив старый клинок с куском какого-то экзотического дерева, выпавшего с корабля. Нож и сейчас был со мной, во внутреннем кармане куртки. Я ни разу не воспользовался им и надеялся, что он никогда мне не пригодится.
Мальчик, стоявший перед клетками, выглядел так, словно воспользовался бы ножом без лишних слов и с огромным удовольствием.
– Парсон, дрессировщик, – прошептала Олли, кивнув в сторону мужчины. – А это его сын Хирам.
С их появлением многие животные ушли вглубь своих клеток. Хирам расхохотался и вынул из-за пазухи дубинку. Подойдя к клетке с медведем, он со всей силы ударил