Читать «Дегустатор»

— Вы живы? Ну, тогда и я попробую. Ха-ха-ха.

Вот эта шутка — немецкая и поэтому совершенно не смешная, — с нее начиналась вся история. Есть, конечно, такие люди, для которых необъяснимая и дикая смерть человека — отличный повод повеселиться. Но только не немцы. У этих не получается.

Шутников могли бы звать Марта и Ганс, вот только в Германии имена сильно изменились за последние полвека, и вы чаще встретите там каких-нибудь Армина и Элеонору. А впрочем, сейчас я просто не помню, как их звали, худых, спортивных, державших спины очень прямо, немножко нервных из-за нашего приезда. Для меня то были просто люди, разливавшие по бокалам вино. Их имена и название хозяйства значились на дегустационных листах, и этого было достаточно.

Итак, начали.

И что у нас тут — ну, сильный нос, конечно… Сильный, но вовсе не яркий и не выдающийся. Оттенок свежего миндаля, еще — подстриженной травки. И почти всё. В общем, нетипичный рислинг, поскольку в букете не обнаруживаются ни белые цветы, ни иранская роза, ни вся прочая классика сорта. Хотя, бесспорно, это тоже рислинг — вот же и на этикетке значится 2003 TERRA Riesling Kabinett.

Первое вино дегустации, впрочем, никогда не шедевр, но всегда некий манифест. Что-то здесь есть такое, что будет всплывать во всех прочих образцах, демонстрируя особенности терруара. Спорим, что это оттенок травы, тот самый веселый зеленый запах. Поскольку ничего более интересного не прослеживается. Другой вопрос — зачем вообще это «белое вступление» потребовалось хозяевам-виноделам, если тема всей нашей поездки — германские красные вина? Это что — свежая трава в букете красного? М-да. Такое возможно, но не каждому дано. Тут вам не Сицилия. Но посмотрим, дождемся красного.

Я сделал свой фирменный жест, который у меня заимствовала в последние год-два пара подражателей: поднес небрежно наклоненный бокал к чистому белому листу бумаги на клипборде, где веду записи. На самом деле нормальные люди поднимают бокал к свету, но нормальные люди — это так скучно.

Да, цвет, как и ожидалось, невыдающийся, весьма бледный, рислинг почти как вода.

По ту сторону стола Игорь Седов зафиксировал ироничным взглядом мою манипуляцию и, как положено традиционалисту, быстро и с прищуром взглянул на свое вино на фоне чисто вымытого окна. Большего оно не стоило.

Что ж, пора сделать глоток.

— М-м? — тихо пискнула сидевшая у меня под боком Юля Шишкина. Впервые в жизни оказавшаяся в винной поездке и откровенно собравшаяся списывать у того, кто окажется рядом.

— Во рту легковатое, горьковатое, со вкусом хмеля и хорошим послевкусием свежей миндальной косточки, — сказал я уголком рта. — Не шедевр. Но понятное, доступное, открытое и дружественное.

— Ощущается минеральность. Сочетается с овощами, — еле слышно добавил Седов, и Юля послушно это записала.

— Идеальное летнее вино, — завершил я, — напоминающее о простых льняных платьях и прогулках по траве босиком.

Седов поджал губы. Юля удивленно посмотрела на меня, сделала какую-то пометку.

— Громче, уважаемые мэтры, я тоже хочу у вас списать, — громким шепотом сказал нам с Игорем Гриша Цукерман. Седов благосклонно повернул к нему курчавую голову и что-то сказал вполголоса.

— О-о-о, кто бы мог подумать! — восхитился Гриша и честно записал.

Бокалы всей компании — профессионалы начинают, прочие следуют их примеру — почти одновременно придвигаются к стоящему в центре стола ведерку, и лишь пригубленное до того вино дружно выливается туда, англичанин Монти Уотерс и кто-то из китайцев с корейцами по очереди выплевывают в ведерко то, что у них было во рту. На посторонних эта абсолютно обычная для профессионала процедура всегда действует плохо, но с пятого-шестого раза они привыкают, их уже не передергивает.

Я тем не менее не плююсь никогда. И всегда плескаю в опустевший бокал немного воды, кручу ее там и выливаю в то же ведерко. Пара людей в нашей компании делают так же.

Но продолжим нашу процедуру.

Ну не могут немцы без того, чтобы начать с рислинга, а лучше — парочки. Вот и второй. 2002 Nierstein TERRA Riesling, гордость хозяйства, поскольку речь идет о винограднике с именем — то самое Nierstein, что бы это ни значило. Что ж, нос слабый, деликатный и похожий на предыдущий рислинг тонами молодой зеленой травки, но тут все гораздо ближе к классике благодаря грустному аромату отцветающего шиповника. Вкус же — очевидные тона акации, и снова мы имеем дело с вином дружественным и доступным, очень мягким и воздушным, очевидно идущим к овощам, причем овощам свежим, к салату.

— А ты записывай то, что сама ощущаешь, что первым приходит в голову. Ты не можешь ошибиться, ты можешь только не вспомнить сразу, что это за запах, — проинструктировал я Юлю, во многом — чтобы отвязаться от нее. Седов бросил в мою сторону понимающий взгляд.

А дальше немцы как раз и решили пошутить, и лучше бы им этого не пытаться делать никогда, юмор — не самая сильная черта их национального характера. Это была та самая шутка, которая вызвала из других измерений то, что витало над нашей поездкой с самого начала.

Легкое, скрытое, неясное напряжение.

Кто-то даже… если бы не стеснялся… сказал бы — страх.

Итак, типично немецкая шутка, по изяществу — как чугунная гиря. На ту самую тему, которую все виноделы и прочие люди из винного мира знали слишком хорошо вот уже несколько дней.

Повод… ну да, третьим вином дегустации было, как и гласила тема нашей поездки, — «Красная Германия» — вот именно что красное.

Хозяева «Терры», муж и жена, торжественные, в новеньких фартуках для сомелье, разлили в наши освободившиеся бокалы плод своих трудов — сливового, как я заметил, оттенка, но с бодрой интенсивной окраской, ничего похожего на бледные немецкие красные прежней эпохи.

— Итак, — начала Марта (или Элеонора) голосом школьной учительницы, — три года назад, следуя моде среди наших покупателей, мы начали делать красное вино. Это базовое вино хозяйства, не ждите от него чрезмерной изысканности. Мы и назвали его без затей — TERRA Rotweine Cuvee trocken. Мы хотели понять, что говорит нам наш терруар, где, в конце-то концов, никто и никогда не высаживал красные сорта.

Она сделала эффектную паузу.

— А теперь это делают все. Что мы здесь ощущаем? Состав — шпетбургундер и обязательно десять процентов дорнфельдера для нужного цвета. Ручной сбор винограда, современные технологии брожения. Французский дуб, три месяца выдержки, не больше. И вот что получилось. Сразу скажу — следующий образец будет куда интереснее.

Наша команда изготовилась. Монти брызнул в ноздрю из своего карманного пульверизатора, я просто чуть высморкался, все стали как-то серьезнее.

И?

Пока никаких сюрпризов.

Современные технологии