Та женщина еще лежала на улице? Она еще была живой?
После пары минут я встал и пошел к нашей библиотеке на втором этаже. Может, среди старых томов я настроюсь на нужный лад.
Я спускался по лестнице и уловил повышенные голоса, приглушенные дверью библиотеки. Папа и дядя Реймонд снова спорили. Из-за аварии или тех тем, что часто злили их?
Я замер снаружи, зная, что спор утихнет, как только я открою дверь. Но я хотел знать, было ли папе так же не по себе, как мне.
— Если бы ты просто донес это до него, — говорил папа. — Он послушает нас.
— Я не буду злить отца или Круг таким делом, — ответил дядя Реймонд.
Папа хрипло выдохнул.
— Но подумай о жизнях, что будут потеряны.
Жизнях? Множественное? Я подумал о сцене на улице, он явно говорил не об этом. Я склонился ближе, коснулся бронзовой дверной ручки.
— Те жизни — не наша ответственность, — сказал дядя Реймонд. — Ученые простаков должны заметить тревожные знаки своими способами. Если они проигнорируют это…
— Ты знаешь, что наши методы лучше угадывают время. Мы разберемся раньше, чем нарушится баланс.
Дядя Реймонд что-то пробормотал.
— После последнего землетрясения мы вряд ли можем так полагать, — парировал папа.
Землетрясение. Часть мира, похоже, была на грани катастрофы, и папа считал, что простаки не были к ней готовы.
— Что ты предлагаешь сделать, Эдди? — осведомился дядя Реймонд. — Мы не можем прийти в их кабинеты с отчетами, которые не можем объяснить.
Папа понизил голос:
— Ты знаешь, что я предлагаю. То же, что предлагал последние двадцать лет.
Дядя Реймонд едко рассмеялся.
— Ты и твоя наивность. Словно простаки примут нашу помощь с радостью. Вся магия мира не поможет против миллиарда врагов, которые увидят в нас только угрозу. Как только они узнают о нас, то решат затоптать нас.
— Сейчас 1980, а не Средневековье. Если правильно продумать…
— Мы много раз это обсуждали, Эдвард. Брось.
— Реймонд…
Этот спор не менялся. Папа хотел, чтобы мы объединились с не-магами, чтобы лучше поддерживать друг друга. Дядя Реймонд думал, что он бредит. К сожалению, многие другие выдающиеся семьи магов соглашались с моим дядей.
«Проще делать так, как раньше, пока мир разваливается вокруг, чем рискнуть и изменить мир», — папа часто так бормотал.
Мне не хотелось снова их слушать. Я хотел узнать больше о грядущей катастрофе. Я отошел на шаг, а потом прошел вперед, словно только подобрался к двери.
Дядя Реймонд раздраженно взмахивал рукой, когда я прошел в библиотеку. Он опустил руку, закрыл рот. Его широкое лицо было красным. Папа был напряжено, но, посмотрев на меня, чуть расслабился.
— Джонатан, — сказал он, проведя рукой по светло-каштановым волосам, которые я унаследовал. — Тебе что-то нужно?
— Еще книга для сочинения, — сказал я, направившись к полкам. Мое сердце колотилось. — Я, кажется, услышал что-то про землетрясение, пока спускался. Не здесь, надеюсь?
— Тебе не стоит переживать, — сказал дядя Реймонд, конечно же.
Зря я надеялся, что папа ответит. Он скривился.
— Порой твой дядя прав. Мы разберемся. Поверь, тебе не нужно переживать.
Потому что никто не пострадает тут… по крайней мере, из магов? Это должно меня успокоить?
— Я не переживаю, — сказал я. — Просто интересно.
— Все равно может ничего не произойти, — сухо сказал дядя Реймонд.
Папа слабо улыбнулся мне, но выглядело, будто ему было больно.
— Лучше разберись с тем сочинением.
Да. Я схватил первую книгу, хоть как-то связанную с темой, и показал старшим. Отец и его старший брат молчали, пока я уходил. Их голоса зазвучали, едва дверь щелкнула за мной, но уже тише. Я не мог ничего разобрать.
Я сжал книгу, поднимаясь по лестнице.
Не переживать. Потому что не важно, что где-то умрут люди, как и не важно, что случилось с той сбитой женщиной? Или потому что папа не думал, что студент первого курса Колледжа может быть полезен?
Он не собирался делать что-то, кроме споров за закрытыми дверями, да? Казалось, он не хотел доносить дело до деда без поддержки дяди Реймонда. Он стоял в стороне, как и возле кафе. Слова, но не действия. После всего, чему он меня научил…
Я думал, что он лучше.
Горло сжалось, но я сел за стол, решимость дрожала во мне, сильная, как магия в воздухе вокруг меня. Я был студентом первого курса, но навыки мои были одними из лучших в классе. Я был достаточно взрослым, чтобы переживать. И чтобы действовать, даже если папа не станет.
У меня было немного информации. Я мог выяснить остальное. И в этот раз я не буду в стороне.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Эми
Я щурилась, глядя на зеленый текст на экране компьютера. Стук. Передо мной были цифры на бумаге. Повторять до тошноты.
Клянусь, вы не знали скуки, если не проводили большую часть часа, вводя данные химического состава образцов земли. Почему я вызвалась делать это?
Я отложила файл, который закончила, и посмотрела на папу. Его худое тело горбилось над топографическими картами на столе перед ним, он крутил карандаш, потряхивая им, глаза затуманились от мыслей за прямоугольными очками. Он сидел в десяти футах от меня, но будто был на другой планете.
Я думала, совместная работа сблизит нас, как походы геологов, в которые я раньше ходила с ним, где мы собирали образцы в диких местах или оставляли приборы. Но это было до того, как мама покинула нас. Порой казалось, что часть папы — часть, что делала его моим папой — ушла с ней. И остальная его часть не знала, что со мной делать.
И я пока не поняла, как это исправить.
Мысли об этом вызвали неприятное покалывание в животе. Я положила перед собой следующую папку и снова стала стучать клавишами.
Черил, одна из помощниц, посмотрела на стопку завершенных файлов и похлопала меня по плечу.
— Молодец, девочка, — сказала она. — Если так продолжишь, мы тебя наймем. Ты справляешься быстрее, чем многие ассистенты, которых мы нанимали.
— Рада помочь, — бодро сказала я. Черил была милой, даже если верила, что можно звать семнадцатилетнюю девочкой. А я могла лишь пытаться скрыть скуку.
В лаборатории было не так интересно. Вместо диких пейзажей, щебечущих птиц и свежего воздуха я получила белые столы и стены, гул техники и запах бутерброда с тунцом, который кто-то принес на обед. Но я была здесь. Если уйти после трех недель, мы с папой еще сильнее отдалимся. Бегство было для нас больным местом.
Я закончила со стопкой папок, принесла их к столу папы. Если он не хочет общаться, я начну.
— Готово! — сказала я. — Может, возьмем по пути домой китайской еды? Мы давно не ели перед телевизором.
Папа похлопал по краю стола, чтобы я опустила папки, взглянув на меня. Он перевел взгляд на свою работу. Он потер висок,