– Виктор Раухман.
– Раухман… Не, не слышала. А он какой из себя?
– Ну… ему лет тридцать пять, наверно. Странный немного, но хороший вроде.
– Что за фокусы у него?
– Не знаю.
– Как не знаешь? – возмущается отчим. – Ты у человека работать собираешься, а сама даже не потрудилась загуглить, чем он занимается!
– Я собиралась, – В моём голосе проскакивает раздражение. Ненавижу, когда кто-то указывает мне, что делать. Особенно отчим.
На этом весь разговор и заканчивается. Наверно, не будь рядом Серёжи, я могла бы сказать побольше. Специально для мамы бы постаралась. Но, когда поблизости этот тип, мне хочется молчать. Не люблю я его.
Второпях доедаю суп и спешу к себе, а родители как ни в чём не бывало принимаются обсуждать что-то своё. Без меня им спокойней.
Сестрёнка Лиза, с которой мне приходится делить комнату, сейчас дома – смотрит какой-то фильм, заняв удобное местечко за письменным столом. Родители зовут её «солнышком» – рыжая (прямо как мама), веснушчатая, сама как будто светится, особенно когда улыбается. Не то, что её худощавая черноволосая сестрица, будто сбежавшая из фильмов Тима Бёртона. По сравнению с Лизой, я – бледная моль.
Вообще, сестра хороший человек. Душа у неё детская совсем, и ведёт она себя как ребёнок. Только вот иногда это сильно раздражает.
– Та-аня! – весело протягивает сестрёнка, доставая наушники. – Ну как собеседование?
– Прошла, – отвечаю я.
– Теперь ты ассистентка фокусника? Пилить тебя будут?
– Может и будут. Не знаю.
– Когда будем на твои представления ходить?
Никогда. Эта мысль мелькает так неожиданно и быстро, что мне становится смешно. Я улыбаюсь. Думаю, улыбка – хороший ответ. Надо чаще улыбаться.
Лиза быстро понимает, что спрашивать меня о чём-то нет смысла. Она вставляет наушники обратно, и я остаюсь наедине со своими мыслями. Почти наедине.
Если уж я и сказала, что узнаю, у кого буду работать, своё слово я сдержу. В конце концов, мне и самой интересно, что Виктор Павлович за человек.
Раньше мне было всё равно, что представляет из себя Раухман. Я даже нарочно ничего не хотела знать о фокуснике. Думала, что меня он всё равно не примет, и нет смысла мечтать о работе у такого человека. От Ирины Леонидовны я слышала, что Виктор Павлович личность неоднозначная и, как она говорила, «довольно эксцентричная», но узнавать больше всё равно не хотелось. Замечтаюсь ещё, а потом – бах! – и облом.
А теперь можно. Случилось то, чего я и не ждала вовсе – меня взяли. Может быть, именно эта работа что-то поменяет во мне. Поможет выпутаться. Прийти в себя. Ожить.
Так кто же ты такой, Виктор Раухман?
В интернете информации одновременно и много, и мало. О Викторе пишут захудалые СМИ – фрик и скандалист, при этом им же восхищаются зрители – настоящий волшебник, творит невозможное! И кому верить?
Ещё страннее тот факт, что у этого самого фокусника совсем нет собственной страницы в интернете. Нет ни сайта, ни группы. Неужели в наше время ещё находится человек, который полностью работает офлайн?
На каком-то новостном портале находится и заметка о Викторе. Правда, годовой давности. Я вчитываюсь. Наверно, такого поворота я никак не ожидала.
«Фокусник Виктор Раухман уже давно заработал скандальную репутацию, но сегодняшний случай, произошедший на очередном его представлении, стал для зрителей настоящим шоком.
Прямо во время шоу фокусник без всякой причины ударил одного из зрителей по лицу. Завязалась драка. В результате конфликта никто серьёзно не пострадал, а зачинщик отделался административным протоколом и штрафом за хулиганство».
Подрался с одним из зрителей? Да ещё и сам конфликт спровоцировал?
Вот! Да, это именно то, что мне нужно. Именно с таким человеком я должна работать эти чёртовы две недели! Последние две недели. Именно он растормошит меня хоть на время, забьёт голову каким-нибудь бредом, и уходить станет совсем нестрашно.
А может, всё это зря? Зря я пошла чёрт знает к кому, лишь бы только… лишь бы только что? Даже этого не знаю.
Вот дедушка подсказал бы, как быть. Знаю, подсказал бы точно! И где он, когда так нужен?..
* * *
За окнами кухни июнь. Тёплый ветер рвётся в приоткрытую форточку, с улицы доносятся весёлые крики детей и шум машин с ближайшей дороги. Всё живёт и движется, на подоконнике распускаются летние цветы и даже мухи, кружащиеся под потолком, совсем не мешают нашим посиделкам.
Здесь только я и дедушка. Сидим, играем в карты, как это обычно бывает. Я настроена только на победу.
– Так, Татьяна, – Дед хмурит косматые брови, но улыбка всё ещё не сходит с его лица. – С черта ли валет?
Все говорят, что мы похожи. И худобой, и тёмно-зелёными глазами, и слегка кривоватой ухмылкой. Сказать, что мне это нравится – ничего не сказать. Я горжусь тем, что унаследовала от деда!
– С черта, – по-дедовски ухмыляюсь я, откладывая «битые» карты в сторону. – У меня две карты осталось.
А у деда три. Победа за мной, если он опять не выкинет козырного туза.
– Опять в карты играете? – недовольно спрашивает отчим, проходя к холодильнику. От его тона моя улыбка чуть угасает. – Василий Семёныч, хватит курить, вся кухня в дыму уже!
– А ну-ка цыц, Сергей, – хихикает дед, выдыхая здоровенный клуб дыма. – Тут дело важное, а ты всё со своими претензиями лезешь!
Отчим цокает языком и, взяв бутылку лимонада, уходит к себе.
– Вот что бы ты без меня делала, – В тоне дедушки на секунду мелькает серьёзность и даже какая-то суровость.
– О чём ты? – удивляюсь я.
– Слабенькая ты, – снисходительно поясняет дед. – Привыкла к своему старичку, так за меня держишься.
Не обижаюсь. Знаю, что любя говорит. И даже то, что он прав – тоже хорошо знаю. Я действительно привыкла к моему старичку. Он ведь возился со мной с самого раннего детства, учил всему, защищал, помогал, поддерживал. Именно он отвёл меня в театральную студию – так я театром и загорелась. Кем бы я была без дедушки?
– Это был отвлекающий манёвр? – улыбаюсь я, стараясь развеселить задумавшегося дедулю.
– Мне твои маневры не надобны, – смеётся мой старичок. – Ходи, Татьяна.
Так и продолжаем игру.
Я бросаю на стол бубновую даму и ухмыляюсь – уж с оставшимся-то джокером победа точно за мной!
– Знаешь, подружка, – ехидно хихикает дед. – Слишком умная ты стала.
На помощь деду приходит бубновый король. Карты «биты».
Теперь ходит он.
– Эй, старик! – смеюсь я, видя козырного, трефового короля. – Так не пойдёт!
По нашим с дедом правилам, джокер одного цвета с козырем всемогущ, а вот второй может бить только «своих».
И в руках у меня всего лишь красный джокер.
Побить не могу – приходится забирать. Теперь удача на стороне дедули. С торжествующей ухмылкой он бросает на