* * *
— У меня дежавю! — простонала Ангелина, когда подруга безапелляционно заявила, что та пришла не вовремя. — Я сегодня весь день не вовремя.
— Почему не позвонила? — ворчала Людмила, оглядываясь на закрытую дверь спальни. Подругу детства она пока держала в коридоре.
— Телефон разрядился — не успела. У тебя, Миша, наверное, — вспомнила девушка имя последнего возлюбленного Людмилы.
Та картинно закатила глаза и возмутилась слегка перефразированной цитатой из меняющего профессию «Ивана Васильевича»:
— Безобразие, это же надо до такой степени не интересоваться личной жизнью лучшей подруги! Сейчас у меня другой сердечный интерес, но знакомить вас, извини, пока не буду: он у меня ещё не прирученный.
— Наверное, процесс приручения был в самом разгаре, когда я пришла, — грустно усмехнулась Ангелина. — Извини, не хотела мешать. Пожалуй, стоит поискать какую-нибудь гостиницу, в метро ночевать не пускают.
— Не поняла, тебя, что из дому выгнали?
— Дома сейчас отец, решил встретить новогодние каникулы в кругу семьи. Как ты сама понимаешь, он был…гм…не слишком рад встрече.
— А как же…
— У Киры сегодня свидание…э… в нашей квартире. Поэтому я здесь, но у тебя тоже бурная личная жизнь.
— Да, бурная! — взвилась Людмила. — А у тебя вообще никакой — отсюда все проблемы! Нашла бы себе мужика с квартирой и не металась бы сейчас как сирота бесприютная!
Ангелина вспыхнула, недовольно буркнув:
— У меня нет на это времени.
— Ума у тебя нет, а не времени! — снисходительно отмахнулась Щукина. — Вроде не блондинка, а мозги не варят!
— Люда!
— Чего? Я двадцать два года Люда, а ты двадцать один — Ангелина и до сих пор в сказки веришь, да принца ждёшь. Ну, жди, жди, до пенсии время есть!
Скворцова хоть и обиделась, предпочла промолчать. Обсуждать свою личную жизнь она не собиралась даже с подругой.
— Ладно, я пойду, извини, что не вовремя. Успешного приручения!
— И куда пойдёшь, горе луковое? — вздохнула Люда. — Я же знаю у тебя в комплекте ни подруг, ни любовников, что крайне глупо с твоей внешностью и статусом восходящей звезды эстрады!
Ангелина снова покраснела. Да, она заняла первое место на конкурсе «Звёздный шанс» и получила возможность войти в состав довольно известной группы, но звездой себя пока не ощущала.
— О моих невысоких умственных способностях ты уже упоминала — повторяешься.
— Повторение — мать учения. Может хоть так до тебя что-то дойдёт. Ладно, подожди секунду, я сейчас.
Людмила скрылась за дверью и действительно очень быстро вернулась.
— Этажом ниже живёт моя хорошая знакомая, кстати, известная актриса. Перекантуешься пока у неё. Ну, чего застыла, идём скорее.
— А она согласится пустить в дом постороннего человека?
— Конечно, согласится, это же ненадолго — максимум пара часов, а потом я выпровожу свой сердечный интерес и вернусь за тобой.
Ангелина невольно улыбнулась.
— Думаешь, за пару часов успеешь его приручить?
— Не всё сразу, даже у Экзюпери этот процесс проходил поэтапно.
Девушки остановились перед дверью семнадцатой квартиры, и Щукина, не теряя времени, нажала кнопку звонка.
— А вдруг у неё тоже свидание? — испуганно шепнула Ангелина.
— Это вряд ли, Рита кавалеров домой не водит, предпочитает встречаться на нейтральной территории. — Люда позвонила ещё раз. — Похоже, её нет дома, так даже лучше. Ключи у меня есть. Отдохнёшь здесь в гордом одиночестве, а потом опять дверь замкнём, и все будут довольны.
Ангелина хотела возразить, но Люда уже уверенно пристраивала ключ к замочной скважине.
— Что такое? Не поняла юмора, да здесь открыто. А где же Ритка? Наверное, в душе, — ответила она на свой же вопрос и решительно толкнула входную дверь.
Холод — это первое, что почувствовала Ангелина, войдя вслед за подругой в чужую квартиру. Во всех комнатах горел яркий свет, а дверь на лоджию была распахнута настежь, гостеприимно впуская в квартиру, лютую декабрьскую стужу.
— Господи, какая холодина! — поёжилась Щукина. — Не знала, что Ритка закаляется. Ладно, Геля, подожди здесь, я поищу её.
Люда скрылась в соседней комнате, громко позвав хозяйку квартиры по имени, а через секунду Ангелина услышала её истошный, полный какого-то животного ужаса крик. Стараясь не поддаваться панике, она метнулась вслед за подругой. Щукина медленно сползала по стене. В её расширившихся, остекленевших глазах отражалось распростёршееся на полу тело Маргариты Майер.
Ангелина вскрикнула и отшатнулась. Девушка провела большую часть своего детства с родителями в так называемых горячих точках, и уже тогда ей приходилось видеть смерть в самом неприглядном её виде, но даже раздробленные взрывом фрагменты тел не поражали так, как только что увиденное зрелище. Ужасало всё: и одежда актрисы, превращённая в сплошное кровавое месиво, и неестественные кукольные локоны парика, и нелепая серебристая диадема в виде короны на голове, и жирная чёрная мушка над верхней губой, зачем-то нарисованная на лице Маргариты.
— Ой, мама, мамочка! — утробно завывала Люда, раскачиваясь, словно китайский болванчик. Она потеряла связь с реальностью и сейчас пребывала в глубоком шоке.
Ангелина была не в лучшем состоянии, но, собравшись с духом, заставила себя подойти к окровавленному телу и нащупать пульс. Бесполезно! Сердце актрисы остановилось навсегда. Склонившись над обезображенным трупом Риты, Ангелина вдруг отчётливо почувствовала лёгкий почти выветрившийся аромат духов, тех самых, которыми так сильно пахло от незнакомца, встреченного ею несколько минут назад в подземном переходе.
Глава 3
Следующий день Антон начал с изучения обещанной статьи, в которой Маргарита Майер оптимистично и бодро заявляла, что отныне спокойна за свою жизнь, поскольку доверила её настоящему профессионалу — детективу Антону Холмсу. Возможно, в другое время эта приторно-восторженная писанина даже польстила бы его самолюбию, но следом за ней незамедлительно последовало сообщение о смерти девушки, что, естественно, вызвало у мужчины совершенно противоположные чувства.
Разобраться в них не дал трудный, непродуктивный разговор с брюзжащим недовольным следователем Бруталовым. Тот предъявил показания свидетелей, видевших детектива вместе с погибшей в ночь убийства, причём постарался преподать сей факт, чуть ли не как обвинение в преступлении. Однако, к большому сожалению следователя те же свидетели уверяли, что детектив уехал буквально через пару минут, а значит, повесить на него убийство, увы, не представлялось возможным.
Антон и не отрицал того, что был последним, кто видел актрису живой, но помочь следствию при всём желании ничем не мог. Рассказ о духах и песнях, по-видимому, был не в счёт. Поколебавшись, детектив всё же поведал о навязчивых страхах своей клиентки, чем заслужил красноречивый взгляд следователя. Казалось,