Да, в глубине души она знала, что никакой ошибки нет, что там, в морге, ее муж. Но все равно хотелось доехать как можно скорее. Что значат какие-то тысячи, когда она должна увидеть мужа!..
– Десять так десять, – кивнула Лена безучастно. – Где ваша машина? Поехали уже скорее.
Водитель крякнул – наверное, понял, что мог запросить больше, и расстроился. Но слово не воробей, сам назвал цену.
Он повел Лену к своей машине. Это оказались те самые «Жигули», точнее «Нива», хотя она в таких моделях не очень разбиралась. Бросила сумку в машину, села на пассажирское сиденье, и они помчались.
Сначала проехали по пыльным улицам неказистого поселка, мимо зеленых и голубых деревенских домиков, мимо нескольких блочных пятиэтажек, мимо торгового центра, увешанного яркими неоновыми вывесками. Оставили позади небольшую фабрику, приземистое здание почты, бетонный гараж, и снова вдоль дороги побежали деревенские дома. Наконец поселок закончился, и вдоль шоссе потянулся светлый и просторный сосновый лес.
Дорога была, как ни странно, приличная, так что разговоры о том, что не всякая машина здесь проедет, оказались чистой воды дезинформацией. Водитель, должно быть, понял, как это выглядит, и забормотал:
– Это только с виду дорога хорошая, а если приглядеться – ужас. Хорошо, что у меня машина такая, что где хочешь проедет, другая бы непременно застряла. На вид-то оно, конечно, шоссе как шоссе, а так…
Впереди показались холмы, на одном что-то блеснуло в лучах заходящего солнца.
– Вот уже и Заборск! – Водитель обрадовался, что может сменить тему. – Видите, церковь видна, это которая самая старая, а там остатки крепостной стены. Заборск – старый город, чуть не самый старый в России, больше тысячи лет. Сюда всякие ездят, и иностранцы…
Увидев, что Лена не слушает, водитель обиженно замолчал, правда, ненадолго.
– Вас к какой гостинице подвезти?
– Меня, пожалуйста, к отделению полиции.
– Полиция? – Водитель удивленно заморгал. – Я-то думал, вы насчет туризма – церкви поглядеть и все прочее.
– Прочее, – отмахнулась Лена и вдруг выпалила, хотя вовсе не собиралась откровенничать с этим типом: – Муж у меня здесь умер. Меня вызвали на опознание.
– Муж умер? – С физиономии водителя сползло хитроватое жизнерадостное выражение. – Ох ты горе-то какое!.. Прости, что я с тобой так, я же не знал…
Проехали мимо полуразрушенной крепостной стены. По сторонам потянулись нарядные домики с разноцветными наличниками. Тут и там попадались дореволюционные особнячки. Водитель свернул у старинной каменной церкви, выехал на площадь и остановился перед двухэтажным кирпичным зданием. Здание тоже было старым, позапрошлого века, не иначе.
– Вот она, полиция здешняя! – Он заглушил мотор.
Лена достала кошелек и с ужасом поняла, что наличных у нее совсем мало.
– Простите, не наберется десяти тысяч, – виновато проговорила она. – Здесь где-нибудь должен быть банкомат, я сейчас сниму.
– Да ты что, дочка! – запротестовал мужик. – У тебя такое несчастье, что же я, не понимаю? Я думал, ты из этих, из богатеньких. Да здесь и езды-то всего ничего. У тебя несчастье, я с тебя денег не возьму. Помни дяди-Колину доброту.
– Вы дядя Коля? – Она обрадовалась. – Вам от Лиды привет, от племянницы вашей.
– Ты и Лиду знаешь? Как она там?
– Да вроде в порядке, в отпуск с семьей поехала.
Лена собрала всю наличность, какую нашла в кошельке, и сунула водителю. Он вернул половину:
– Держи, тебе самой деньги понадобятся. Если что, сразу звони. – Он протянул ей листок с номером телефона, что-то вроде самодельной визитной карточки.
Лена поблагодарила, выбралась из машины, поднялась на крыльцо отделения и нос к носу столкнулась с рыжим парнем лет тридцати.
– Вы куда, гражданка? – остановил ее парень. – Прием окончен. Завтра приходите.
– Меня майор Мелентьев вызвал, – поспешила сказать Лена, пока ее не выставили.
– Мелентьев? – Рыжий удивился. – Так он давно ушел. Говорю же, приходите завтра.
– Завтра? А я так спешила, с таким трудом добралась до вашего города…
– Откуда добирались?
– Из Петербурга.
– Из Пи-итера? – Парень присвистнул. – Ничего себе! А зачем же вас Мелентьев из Питера вызвал?
– Сказал, нужно прибыть на опознание. Вот я и прибыла.
– На опознание? – Лицо парня вытянулось. – Кого опознавать-то?
– Мужа.
– Значит, это ваш муж здесь… Ладно, раз уж приехали, пойдемте, провожу вас в морг.
Он двинулся по длинному коридору, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что Лена следует за ним.
Так они дошли почти до конца, свернули, спустились по ступенькам в подвал и остановились перед железной дверью. Рыжий смущенно кашлянул:
– Я не представился, извините. Маклаков, капитан Маклаков. И примите, эти, мои соболезнования.
– Спасибо. – Лене, правда, сейчас было не до этого капитана с его извинениями, она ждала, что увидит за этой дверью. – Елена Лотарева.
– Очень приятно, – пробасил капитан и тут же смутился. – Я не то хотел сказать. Не в том смысле, что мне приятно, что вы… что у нас… что ваш муж…
Он окончательно смешался, покраснел всем лицом и даже шеей, как умеют краснеть рыжие, и забубнил что-то уже совсем неразборчивое.
К счастью для него, в эту минуту железная дверь морга открылась, и в дверном проеме появился долговязый тип в несвежем халате.
– Что стучишь? – проворчал этот тип недовольно. – Нет у меня спирта, сколько можно повторять? Говорил же, что нет, а они все ходят и ходят.
– Что ты несешь, Трофимов? – возмутился рыжий капитан. – Какой спирт?
– Известно какой, медицинский. Зачем еще ко мне весь ваш отдел таскается?
– Да не мели ты ерунды при постороннем человеке. Не позорь наше славное отделение!
– При постороннем? – Долговязый заметил наконец Елену и уставился на нее с интересом. – Откуда мне знать, что она посторонняя. Может, вы с ней вместе за спиртом пришли. А если посторонняя, тогда что она здесь делает? Сюда, между прочим, посторонним вход воспрещен! – Санитар кивнул на табличку, откуда почерпнул эту мудрость.
– Она не в том смысле посторонняя. – Маклаков снова начал краснеть. – Она в том смысле, что совсем даже не посторонняя. Она на опознание приехала, прямо из Питера. Прикинь, из целого Санкт-Петербурга. Так что ты ее не смущай, а лучше покажи ей того, объект.
– Мужика, который в гостинице коньки отбросил?
– Слушай, Трофимов, имей же совесть! Это ведь жена трупа, в смысле потерпевшего. Которая вдова. Неужели не можешь как-нибудь деликатно?
– Жена? – Санитар еще раз взглянул на Лену, и в его взгляде проступило что-то, что можно назвать состраданием. – Вы извините, у меня профессия такая, неделикатная. Пойдемте, раз уж приехали. Раз уж из целого Питера.
В мертвецкой было ужасно холодно, как на Северном полюсе. Может быть, это был натуральный холод, но не исключено, что Лене стало холодно от того, что ей сейчас предстояло увидеть. Как бы там ни было, в эту минуту у нее зуб на зуб не попадал.
Они прошли в большую полупустую комнату, стены и пол которой были