Читать «Гончарова и Пушкин. Война любви и ревности»
Наталья Горбачева
Гончарова и Пушкин.
Война любви и ревности
Дизайн обложки Ивана Ковригина
© Горбачева Наталья Борисовна
© ООО «Издательство АСТ», 2015
Чистейшей прелести чистейший образец…
(Жене Пушкина)
Тайна Натальи Николаевны
Миф о жене Пушкина как о бездушной красавице, погубившей в расцвете таланта величайшего русского поэта, оказался дорог многим поколениям исследователей, а вслед за ними — миллионам читающей публики… Здравый смысл в ее оценке был потерян давно, еще на заре научного пушкиноведения. Как-то невольно любой, кто ценит Пушкина, рано или поздно уязвляется мыслью: из-за Натали поэт стрелялся и погиб! Если б не она…
«Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив», — признавался сам Александр Сергеевич жене в одном из писем. И таких признаний — множество. Почему народная молва все-таки не верит поэту? Отчего прижились мнения, подобные выраженным в стихотворении «На Н. Н. Пушкину»:
- Не смыть ей горькими слезами С себя пятна,Не отмолиться ей мольбами, Жалка она.
В противоречивом взгляде на Наталью Николаевну есть какая-то удивительная тайна! Попытаемся, благосклонный читатель, вместе разгадать ее. Подсказка, кажется, в словах самой Пушкиной: «Позволить читать свои чувства мне кажется профанацией. Только Бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца», дочь Натальи Николаевны Александра Арапова подтверждает в своих воспоминаниях ту же мысль: «Она была христианка в полном смысле этого слова. Грубые нападки, язвительные уколы уязвляли неповинное сердце, но горький протест или ропот возмущения никогда не срывался с ее уст.»
Сама Наталья Николаевна не оставила ни дневников, ни воспоминаний. Не найдены ее письма к Пушкину. От природы она была молчалива и весьма сдержанна в проявлении своих чувств. Ее сдержанность поощрял и муж. При этом правильные выводы о ее уме и характере сделать было непросто. Действительно, кто из современников, встречаясь с модной, признанной красавицей двух столиц Натали, заглядывал в глубину ее души? Кто, вспоминая о ней, по достоинству оценил то величайшее терпение и смирение, с которыми она принимала все удары судьбы, начиная с самого младенчества? Только Бог и немногие избранные, к которым несомненно принадлежал Пушкин. Он писал жене: «…а душу твою люблю больше твоего лица». Серьезное признание, однако исследователи вновь и вновь позволяли себе не соглашаться с поэтом, полагая очевидно, что душа Натальи Николаевны — плод поэтического воображения Пушкина. Более понятной и привлекательной для изучения всегда считалась первая часть знаменитой его фразы: «Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя…» (письмо Пушкина к жене от 21 августа 1833 года).
Красота Натальи Николаевны была необыкновенна, привлекала к себе чрезвычайный интерес и при дворе царя могла бы стать огромной силой, но не стала, сдерживаемая душой благородной и возвышенной.
Но толпе праздных было угодно отнять от видимой красоты невидимую душу и загнать трагедию в знакомую схему: красавица без удержу кокетничала, имела огромный успех — явный и тайный, любила балы, влюбилась в красавца Дантеса и… «погиб поэт, невольник чести».
Так еще при жизни «Мадонна» Пушкина превратилась в бездушную красавицу. А поскольку «ропот возмущения никогда не срывался с ее уст», то досужие вымыслы в конце концов породили стойкий миф.
Не слышали Пушкина, который с чуткостью гениального поэта охарактеризовал свою «Мадонну»: «Чистейшей прелести чистейший образец».
«Ангел мой женка!» — звучат в Вечности слова признательности и любви первого поэта России к ее первой красавице. «Благословляю вас: тебя и детей! Христос с вами!»
Достаточно намеков. Теперь, благосклонный читатель, за дело! Насколько возможно теперь, начертаем всеохватную картину простой и ясной в сущности жизни Натальи Николаевны Гончаровой-Пушкиной-Ланской, украсим ее портретом галерею замечательнейших женщин своей эпохи, почерпнем из ее биографии уроки самоотвержения и стойкости, терпения и любви, в которых мы, жители третьего тысячелетия, нуждаемся все более и более…
Глава первая
Фамильные самородки
Воспоминания о гончаровских миллионах
Родителями Натальи Николаевны Пушкиной были Николай Афанасьевич и Наталья Ивановна Гончаровы — фамилия по тем временам небезызвестная. Семья пустила глубокие корни в конце XVII века в старинном русском городе Калуге. Документы сохранили в числе калужских посадских людей имена «горшешников» Ивана и его сына Абрама, имевших гончарную лавку. Отсюда и пошло прозвище, а потом и фамилия.
Потомок этих «горшешников» Афанасий Абрамович Гончаров нажил огромное состояние, которое оценивалось после его смерти в три с половиной миллиона рублей. Началось с того, что Петр Первый обратил внимание на крестьянина-самородка, отличавшегося гениальной предприимчивостью. Петр в те времена создавал русский флот и решил завести в России заводы по производству отечественных парусов. Под покровительством царя Афанасий Гончаров основал свой первый завод, в дальнейшем открывая все новые и новые фабрики. Их продукция пользовалась спросом не только в России, но и за границей. По преданию, весь английский флот того времени ходил на «гончаровских» парусах. Завел Гончаров и бумажное производство: бумага его фабрик считалась лучшей в России.
В семейном архиве сохранился автограф Петра, писанный из Голландии, в котором он уведомляет Гончарова, что нанял там и высылает ему мастера, опытного в «усовершенствовании полотен», и если выговоренная плата покажется Афанасию Абрамовичу слишком высокой, то он готов половину принять на счет царской казны. Известно, что в каждом важном случае Гончаров свободно обращался к царю за наставлением и добрым советом. После смерти Петра I дочь его императрица Елизавета продолжала покровительствовать Гончарову. Она пожаловала ему чин коллежского асессора, дававший право на потомственное дворянство. Екатерина II подтвердила это право специальным указом, выданным уже внуку Афанасия Абрамовича Афанасию Николаевичу, деду Н. Н. Пушкиной. Именно он сумел промотать миллионы и после смерти оставил полтора миллиона долгу.
Предчувствуя, что потомки не сохранят богатство, предусмотрительный Афанасий Абрамович превратил в майорат полотняный завод и бумажную фабрику, то есть в неделимое имение, которое должно было передаваться старшему в роде и не подлежало продаже и залогу. Майорат стал называться Полотняным Заводом. Со смертью отца, став полновластным властелином имения, Афанасий Николаевич сбросил обузу дел на руки управляющим и стал заботиться лишь о том, как пышнее обставить свою жизнь, как придумать новую неизведанную забаву. Сокровища, накопленные до него, казались неистощимыми. Гончаровская охота славилась чуть не на всю Россию, а оркестр из крепостных, обученный выписными маэстро, мог бы занять почетное место в столице…
Дом в Полотняном Заводе, построенный без особых архитектурных затей, размерами напоминал настоящий дворец. Афанасий Николаевич еще надстроил его, богато и на широкую ногу отделал внутри. Из описи обстановки того «богатого периода» гончаровской жизни ясно: владельцы ни в чем себе не отказывали. В комнатах стояла мебель, отделанная бронзой и инкрустацией, висели люстры фарфоровые и из венецианского стекла, дорогие сервизы и фамильное серебро с инициалами Афанасия Николаевича были подаваемы к столу хозяев