Оказывается, в стоимость билеты включены закуски. А мы и не знали!
Интересно, чем нас накормят.
Официанты в черных брюках и красных рубашках стоят по периметру зала, провожают посетителей к столам. Еды еще нет. Наверное, ждут, когда все рассядутся, и только потом принесут меню. Я усаживаюсь между Чейсом и Шарлоттой. Мы с Сиенной потихоньку договорились, что заставим Шарлотту оторваться как следует сегодня вечером. Может, даже поможем ей найти неплохого парня. С тех пор как мы познакомились — честно говоря, это было не очень давно, — она ни разу не ходила на свидание и никем не интересовалась. Шарлотта рассказала нам, что в последний раз встречалась с парнем еще в старших классах.
— Когда уже пожрать принесут? Я подыхаю с голоду, — ворчит Сонни, схватив со стола винную карту.
— До начала еще минут двадцать, наверное, только после этого, — рассеянно отзывается Сиенна.
Она постоянно оглядывает зал, чтобы не прозевать, когда войдет Натан со своей компанией, — платье было надето специально ради него.
— Ты как? — спрашиваю я.
Она кривит губы в притворной улыбке:
— Готова поспорить, он передумал и вообще не придет.
— Си… — сочувственно говорю я.
Но она отмахивается так резко, что я чувствую дуновение воздуха у своего лица, — пытается делать вид, что ей абсолютно наплевать на то, что на нее забили.
Пока мы переговариваемся, зал медленно заполняется. Мигают огоньки — значит, пора взять напитки и занять свои места.
Скоро начнется шоу.
— Я схожу в бар, — говорю я, отодвигая стул.
Чейс тут же делает то же самое.
— Я с тобой!
Я и не сомневалась. Он ведь джентльмен и не позволит мне в одиночку тащить к столу поднос, нагруженный напитками.
Пропуская меня вперед, Чейс легко касается ладонью моей спины. Пробираясь к бару, я слышу, как колотится мое сердце.
В баре витает слабый химический запах лимона, как будто тут только что сделали уборку. Опершись на стойку черного дерева, смотрю, как Чейс жестом подзывает бармена. Бармен — высокий, темноволосый парень в татуировках. Он оборачивается, увидев нас, морщит лоб, словно вспоминая, где видел нас раньше. А потом достает из-под барной стойки фото, сделанное на поляроид. Мне видно только черно-белый задник фотографии.
— Все в порядке? — спрашивает Чейс. — Можно сделать заказ?
— Я просто уточнял, вы ли это, — усмехается бармен. — Ваш первый заказ уже оплачен.
— Здорово, — отзывается Чейс. — А кто оплатил?
Бармен щелчком подбрасывает ему фотку. Я бросаю на нее взгляд и чувствую, как у меня отвисает челюсть и каменеет спина.
На фото — вся наша компания, сидящая за столом. Снимок сделан минут десять назад.
— За нами что, кто-то наблюдает? — спрашивает Чейс.
Бармен пожимает плечами:
— Понятия не имею. Заплатил какой-то качок. Темная толстовка, платил наличными.
Качок в темной толстовке? Да я знаю целую кучу парней, которые ходят в качалку, и почти все они носят темные толстовки, поскольку цвета вуза — черный и желтый. У меня самой, кажется, целых три таких.
— Ха, — хмыкает Чейс. — Ладно, тогда нам три «Короны», два белых вина и водку с содовой.
Он что, серьезно?
— Чейс! — дергаю я его за подвернутый рукав рубашки. — Что ты делаешь?
— Ты о чем?
— Мы же не знаем, кто за нас платит!
— Да брось, выпивка на халяву, Лайла!
— Сначала письмо, а теперь это? — Я тычу в фотографию пальцем. — А вдруг это как-то связано? Тебя это не волнует?
— Что именно должно меня волновать? Что у Сонни завелась очередная фанатка или что нам не нужно платить за выпивку?
— Мы не знаем, кто за нас платит.
— Да какая разница? Смотри, бармен готовит все у нас на глазах, в напитки ничего не подлили. Кстати, я думаю, это Нора. Опять подлизывается.
— Думаешь, я слишком заморачиваюсь? — Склонив голову набок, я искоса смотрю на Чейса.
— Есть немного. Слушай, мне тоже кажется, что все это довольно подозрительно, но ты и сама знаешь: чуть какой праздник — и у всех крышу сносит. Нас ждет еще тонна розыгрышей. И никаких скрытых мотивов — просто ради веселья.
Он наклоняется ко мне, и меня накрывает волной аромата его лосьона после бритья. Этот запах действует на меня, как наркотик. Я невольно придвигаюсь к Чейсу.
— Пожалуйста, не переживай, — говорит он. — Просто расслабься и наслаждайся вечером.
— А ты будешь отмечать День святого Валентина? В прошлом году ты не особо участвовал в общем веселье…
Я почти шепчу, но даже не замечаю этого, так очарована Чейсом.
Его темно-зеленые глаза смотрят мне прямо в душу. Я чувствую, как щеки заливает румянец.
— Раньше у меня не было причин любить этот праздник, — отвечает он и наклоняется еще ближе.
А теперь есть? Пожалуйста, скажи, что есть!
Но тут вмешивается бармен:
— Все готово!
Ну вот, выбрал самый неудачный момент, какой только мог быть. Волшебство рушится. Чейс поднимает голову и кивает.
Нет! Чейс! Расскажи про свою причину, черт возьми!
Ну все, момент упущен.
Чейс бросает на стойку чаевые и берет наш поднос. Ужасно хочется закатить истерику, ей-богу. Он ведь уже готов был признаться или даже поцеловать меня! А я так долго ждала этого, и вот, нас прервали в самый ответственный момент. Чейс с усмешкой оглядывается на ходу и спрашивает:
— Ты идешь или как?
Я хватаю фотографию с барной стойки и тащусь за ним к столу. Он осторожно опускает поднос, а я бросаю фотографию между стаканами с напитками.
— Это оставили бармену после того, как оплатили нашу выпивку, — сообщаю я.
Пусть Чейс не видит в этом ничего особенного, но, может, кто-нибудь другой поддержит меня. Сиенна или Шарлотта… может быть.
— Это же мы! — объявляет Айзек.
— Поздравляю, Шерлок, — саркастически фыркает Чейс.
— Ну что ж, спасибо загадочной фее бухла! — Сонни салютует стаканом.
— А зачем нас сфотографировали? — спрашивает Шарлотта.
— Вот именно! — вступаю я.
— Ну, чтобы бармен знал, кому отдать бухло! — Айзек закатывает глаза. — Очевидно же.
Меня это не убеждает.
— А зачем делать из этого секрет?
— Не знаю, — пожимает плечами Айзек. — Просто пей, и все. Шоу вот-вот начнется.
Не понимаю, почему все так легкомысленно относятся к этому. Что за ерунда?
— А это что? С другой стороны? — внезапно спрашивает Сиенна.
— А что там? — спрашивает Чейс.
— Край надорван.
Она переворачивает фото черной стороной.
Что это? И правда, уголок фото оторван. Сиенна отделяет снимок от белой подложки и внезапно роняет его, словно обжегшись. На маленьком черном квадратике — записка из вырезанных букв:
3
Четверг
Первое февраля
Все молча смотрят на записку.
— Это не розыгрыш, — говорю я.
Сонни брезгливо вздергивает губу:
— За мной кто-то следит? Я всегда поступаю с женщинами честно и четко даю понять, что не будет ничего серьезного. Как же меня бесит, когда они об этом забывают или пытаются меня изменить.
— Чувак, у тебя есть идеи, кто это может быть? — Айзек крутит фото в руках, разглядывая его со всех сторон.
— Ни единой. Но кто бы это ни был, она меня точно плохо знает, если думает, что Сонни можно купить