— Ну, в шахматах, например, логика очень важна.

Дрожь пробежала по ее спине.

— Я не играю в шахматы!

Мистер Джайлс заморгал, пораженный ее горячностью.

— Это может улучшить твои результаты. Шахматы могут быть очень полезны для математики.

(не хочешь заключит небольшое пари?)

От необходимости отвечать ее спас треск интеркома.

— Валериэн Кимбл подойди в администрацию, пожалуйста. Валериэн Кимбл подойди в администрацию.

Она училась в старшей школе уже четыре года, и ее никогда не вызывали раньше. Как же вовремя это произошло. Она взглянула на своего учителя.

Он махнул ей на выход.

— Тебе лучше идти. Мы обсудим твое домашнее задание, когда вернешься.

О боже.

***

Хотя административный офис казался желанным отвлечением от доказательств в геометрии, он был темным и мрачным местом с уродливыми обоями, которые не меняли с шестидесятых годов. В воздухе витал смутный запах дезинфицирующего средства. Скорее всего, он доносился из кабинета медсестры, расположенного дальше по коридору, но, похоже, был заметен и в других местах.

Сегодня дежурила миссис Филдс, и, когда Вэл вошла, она бросила на нее равнодушный взгляд. За макияжем «Невесты Франкенштейна» секретарша выглядела суровой. Неудивительно, учитывая ее имя и тот факт, что оно служило открытым приглашением для шуток, касающихся печенья и ее немалых объемов.

— Что ты хотела?

— Ум, вы вызвали меня по громкой связи?

— Ты Валериэн?

— Вэл, да.

Не обращая на нее внимания, секретарша потянулась к столу и вытащила оливково-зеленую коробку.

— Это передали для тебя. — В ней росло зеленое растение, испещренное маленькими розовыми цветочками. — И вот это, — добавила она, бросая на растение конверт и сминая хрупкие цветы. — У тебя сегодня день рождения или что?

— Нет. — Вэл уставилась на цветы. Она никогда раньше не видела ничего подобного.

— Лучше возвращайся в класс. Тебе нужен пропуск?

Вэл покачала головой.

— От кого они? Кто их прислал?

— Не знаю, он не сказал. А теперь возвращайся в класс.

Он?

Вэл вышла из кабинета, озадаченная и немного раскрасневшаяся. Зачем какому-то парню посылать ей цветы? Или это был мужчина? Она остановилась на улице, чтобы поставить цветы на скамейку и прочитать открытку.

Они не могли быть от Джеймса. Он непременно упомянул бы об этом, намекая совершенно непрозрачно. И он предпочел бы более традиционные розы, с ними сложно ошибиться.

Она пожалела, что не догадалась спросить у секретарши, как выглядит отправитель, но уже слишком поздно. Теперь миссис Филдс имела дело с рассерженным родителем, пришедшим в офис администрации с робким ребенком. Вэл могла видеть драму, разворачивающуюся за окном.

Она снова обратила внимание на конверт. Бумага была зернистой и оставляла ощущение сухости в руках. Она облизала палец, прежде чем просунуть его под клапан и разорвать ногтем. Бумага внутри была гладкой и кремовой, как пергамент. Пахло дорого.

Нахмурившись, она развернула лист, и увидела чернильно-черные буквы. Несколько цветочных лепестков, розовых, как те, что росли на присланном растении, упали на землю у ее ног.

«Я уже давно наблюдаю за тобой. Знаю, что ты увлечена вещами и людьми, которых любишь, и не склонна делать то, что не соответствует твоим интересам. Этим ты напоминаешь мне могущественного хищника, охотника. Но во многих других отношениях ты — существо более низкого уровня. Та — за кем охотятся. Добыча.

Я выделил тебя, потому что у тебя есть потенциал. Я хочу поиграть с тобой. Хочу сыграть с тобой в шахматные поддавки. [[Шахматные поддавки являются одним из самых популярных вариантов шахмат. Цель каждого игрока — потерять все свои фигуры или попасть в тупик, то есть мизерную версию. В варианте книги предлагается сыграть suicide chess (шахматы самоубийц), когда проигрывает игрок, сделавший последний ход. Т.е. победа присуждается тому игроку, который не имеет ходов. Частный случай – все фигуры данного игрока срублены.Главная особенность шахматных поддавков в варианте suicide состоит в том, что король лишён особого статуса: отсутствуют понятия шаха, мата, связки и т.п.; рокировки невозможны; пешки, достигнув последней горизонтали, могут превращаться в любые фигуры, в том числе и в королей.]]

Ты со своими пешками, а я со своими. Мы будем в равных условиях. И знаешь, что еще? Я уверен, что ты согласишься. Потому что та же страсть, которая питает твои чувства, движет твоим любопытством. Тебе нравится хороший вызов. Думаю, ты найдешь меня довольно серьезным соперником.

Во всех отношениях.

Даже сейчас знаю, что ты ищешь меня, гадаешь, кто я. Где я. Откуда знаю, что делать.

Ответы на эти вопросы сможешь найти в ходе моей игры, хотя, когда придет время, возможно ты уже не захочешь их знать.

Ты боишься? Я тебя пугаю? В этом моя цель. Потому что сначала ты должна проиграть больше, чем можешь себе позволить. Пожертвовать всем. Научиться истинному страху.

Только тогда ты победишь в игре.

Я — гроссмейстер. С нетерпением жду возможности сыграть против тебя, моя дорогая. Х

P.S. Цветы-валерианы. Твои тезки — вполне подходящие, подумал я, хотя и не такие красивые, как ты».

Сердце бешено колотилось, когда она закончила читать письмо.

(Интересно, что заставляет ее кровь биться быстрее — вожделение или страх?)

Вэл опустилась на скамью. Письмо было полно замаскированных эмоций, но несло в себе резкий оттенок неуравновешенной психики, который заставил ее похолодеть. Игры, цветы, добыча, хищники? Это было больше, чем ее разум мог понять. Она смутно помнила, что «гроссмейстер» — это высокий шахматный титул. Гэвин научил ее этому, но она подавила эту мысль в зародыше, как и все мысли о нем.

Где-то, кто-то в этой школе наблюдал за ней. Преследовал ее. Охотился на нее.

Вэл поежилась, несмотря на толстовку, которую натянула поплотнее. Гэвин? Это был Гэвин? Она задумалась, и ветер задул вокруг нее еще яростнее, вторя ее тревогам.

«Ты боишься? — спросил он. — Я тебя пугаю?»

Да, он пугал. Да, она боялась.

(Ты должна бояться)

Глава 2

«Приманка»

В шахматах приманка — это тактика заманивания фигуры, обычно короля или ферзя, в ловушку путем принуждения ее к перемещению на отравленное поле с жертвой на этом поле.

Вэл потребовались годы, чтобы снова почувствовать себя в безопасности. Неделями, месяцами она жила в постоянном страхе перед возвращением Гэвина. Самые незначительные вещи выводили ее из себя: скрип половицы, когда она была дома одна; запах сандалового дерева и роз, краски и опилок; жгучий, горьковато-сладкий вкус мяты.

Со временем она научилась с этим справляться. Лекарства помогли ей оценивать ситуацию с логической точки зрения и соответственно реагировать на потенциальные угрозы, пока они не перестанут казаться угрозами. Это даже немного сработало.

Но в своем блокноте, который вела с первого курса, Вэл записала все его сообщения, а также даты и время их отправки. Она смотрела на его слова, пока они не запечатлелись в ее памяти. Она могла бы процитировать их во