Читать «Тотальное преследование»

Девушка сидела напротив Тома с самого начала, еще когда никто не отходил от стола. Голубоглазая, только на внешней стороне радужки виднелся темный ободок. Держалась она отстраненно и, как Том понял по разговору, пришла с дочерью. Девочке было чуть меньше десяти лет, она спокойно играла в комнате Саввы с совсем мелким мальчонкой.

Невеста, как Том привык величать Настю, разумеется, сидела рядышком, но когда все выходили покурить, тоже куда-то удалялась. Компания собралась разношерстная, многие виделись впервые, поэтому Том слегка стеснялся, — такие компании ему не нравились. И ведь Савва предупреждал об этом, но невразумительно, вот Том и попался. Если бы знал, не пошел бы на эти посиделки, скорее всего отправился бы к Невесте, хотя, с другой стороны, там ее родители… А они не всегда к месту.

Потом Настя пропала надолго. Том в это время сидел в большом кабинете отца Саввы и курил свою трубочку. Она забилась смолкой, приходилось ее то кочегарить больше необходимого, то вовсе перенабивать. Идти в большую комнату, где шумело основное сборище, медленно, но неотвратимо склоняющееся к танцам, не хотелось. Вернее, девчонки, конечно, захотели танцевать и решили устроить небольшой переворот, чтобы сподвигнуть на это и своих кавалеров. «Может, тоже пойти», — лениво раздумывал Том и никуда при этом не шел — как сидел, покуривая, так и не двинулся с места.

Незаметно он остался в одиночестве, остальные курильщики откочевали из кабинета. Тогда-то и раскрылась дверь, в нее осторожненько, боком, вошла эта голубоглазая. Уселась напротив Тома, подобрала глухое вечернее платье, не прикрывающее только тонкие лодыжки, улыбнулась в полумраке и сказала:

— Как я поняла, вас зовут Томом? Странное имя.

— Ничего странного. Отец у меня долгое время работал в Грузии, а там есть имя — Томаз, с «з» на конце. Вот он и назвал меня… в честь одного из своих друзей, кажется.

— А фамилия?

— Извеков, — теперь уже усмехнулся Том. — Дед из детдомовских, после войны там наловчились давать фамилии — Непомнящий, или Бессмертнов, или Живой… Но дед оказался у людей поумнее, они и придумали такую фамилию, от прилагательного. — Том вздохнул и спрятал трубку в карман. — Когда Союз распался, он перебрался в Кинешму, но теперь это дело прошлое. Он умер.

— А ваши родители?

— Вы всегда задаете так много вопросов?

— Только тем. кого хочу расспрашивать.

Том призадумался. Зачем ей это, почему она вздумала так на него наехать? В конце концов он так и спросил.

— Вы меня интересуете, — просто сказала девушка. И тут же протянула руку. — Лариса, можно Лара. — Том пожал холодные пальцы, а потом снова уселся поудобнее. — Я про вас много знаю. И давно хочу познакомиться. Поэтому и пришла сюда.

— Даже с дочерью?

— С ней, чтобы все было ясно. С самого начала.

«Это что же, — подумал Том, — она за мной ухаживает? Чушь какая-то, я же с Настей, Невестой…» Ее даже в КБ так подружки называли, всем было известно, что он, Том Извеков, сделал ей предложение, которое было с некоторыми оговорками принято.

— Я тут не один.

— Знаю, но это меня, как видите, не остановило. — Лара посмотрела в большое, довольно высокое окно сбоку от Тома, за которым падал снег.

Что и говорить, сочельник получился на славу, вот только это был католический сочельник. Но народ все равно решил его отметить, а Савва предложил провести вечер у него, с чем все, разумеется, согласились. Отец Саввы был не кто иной, как главный инженер завода, квартира у него была огромная, Том даже не был уверен, что она пятикомнатная — кажется, в ней была такая запредельная штуковина, как специальный закуток для прислуги. Дом-то старый, сталинской еще постройки. И располагалось жилье Саввы удобно, почти в центре города, неподалеку от набережной и всяческих автобусов. Правда, до общежития, где обитал Том, езды более получаса, но на это жаловаться не приходилось, если уж Савва считался его, Тома, главным другом…

— Вы вместе с Саввой работаете?

— На кораблестроительном, в КБ. Он — технолог, а я электрикой занимаюсь. И немного прибористикой, но это только когда меня заставляют.

— Нравится работа?

— Нет. А где вы трудитесь?

— Хирургическая сестра, в первой клинической, хотела когда-то стать врачом… Не вышло.

Голубоглазая Лара посмотрела на дверь — вспомнила о дочери. Том кивнул: о раннем замужестве, неудачном и скоренько развалившемся, отложенных планах по поводу мединститута и нынешнем одиночестве догадаться было нетрудно.

— Значит, вы пришли, чтобы поймать меня тут? Или я обольщаюсь?

— Так и есть. — Лара медленно улыбнулась, на этот раз грустно. — Савва — младший брат моей лучшей подруги… Она сейчас далеко — вышла замуж и живет в Питере.

— Я знаю, она окончила питерскую корабелку. — Том вздохнул и решил, что не слишком разоткровенничается, если признается: — Когда-то я и сам хотел туда поступать. Но это превосходило финансовые возможности семьи. Пришлось тут, в Ярославле.

— Нравится наш город?

— Река нравится, хотя я мечтал о море, о больших верфях, об океанических кораблях. А город… Люди нравятся больше.

— Ты знаешь, что производишь впечатление человека, который оторван от всего разом? — спросила Лара, подчеркнуто переходя на «ты».

— Я неудовлетворен… работой, бытом, может быть, перспективами. — Он вздохнул и попытался снова набить трубку. — Но казаться оторванным — нет, не признаю.

— Давно видел маму?

— Она вышла замуж вторично, у нее своя жизнь.

— Вот у меня родителей не осталось. — Лара вздохнула. — А знаешь, как иногда хочется, чтобы… — Она закусила губу. — А невеста у тебя очень красивая. Она кто?

— С нами работает, чертежницей. Отец на нашем заводе начальник цеха, мама… Не знаю, кажется, я видел ее на какой-то фотографии в милицейской форме. Обычная семья, хорошая, честная. — Он действительно не знал, что еще можно добавить.

— Ты не любишь ее.

— Твое-то какое дело? — Том хотел, чтобы в нем взыграло возмущение, но как-то не получилось.

— Если хочешь знать, я хоть и старше тебя намного, но положила на тебя глаз. Поэтому меня это тоже интересует.

«А вначале показалась робкой, — вспомнил Том, — ну и ну!»

Бухающие даже среди толстых стен отзвуки музыки вдруг стали на миг высокими, потом резко оборвались. Послышались выкрики, кто-то кому-то орал приказным тоном, кто-то рычал, какая-то девица взвизгнула.

Том поднялся, сунул неразгоревшуюся трубку в карман и вышел в большую комнату. Тут пытались подраться, не очень успешно, впрочем. У одного из весельчаков с пшеничным чубом, вероятно, считавшего себя роковым красавцем, под скулой расплывался синяк, у другого губы были в крови. Обоих, конечно, уже разняли и старательно удерживали. Какой-то напившийся толстячок в галстуке, съехавшем чуть не за ухо, по-прежнему орал:

— Олухи, не могли выйти, прямо тут решили праздник испортить?!

Вероятно, он еще не допил. Настя вдруг вылетела одним прыжком из компании девчонок и оказалась рядом с Томом, обхватила его за руку