Читать «Драгоценный выстрел (сборник)»

— Не боишься, что они просто перестреляют друг друга?

— До смерти — навряд ли. Что я, зря на экипировку потратился? Бронежилеты, каски. Не волнуйся, жизненно важные органы не пострадают. И потом, у них строгий приказ — целиться исключительно в бронежилет.

— А руки-ноги? Пули-то реальные.

— Руки-ноги до свадьбы заживут. Зато на своей шкуре почувствуют, каково мне тогда было. В другой раз поживее будут поворачиваться.

— Ждешь другого раза?

— Типун тебе на язык! Я и с того еще никак в себя не приду.

— Поэтому и задумал эту «страшную месть»?

— Не месть, а тренировка. Слишком хорошо живут, салом заплывать начали. Быки. Пускай попрыгают, мяса порастрясут.

На крыше обветшавшего строения, в котором когда-то располагались производственные цеха, стояли два человека с биноклями. Перед ними расстилалась обширная территория, где раньше находилась промышленная база, а сейчас, полуразрушенные и заброшенные, виднелись лишь остатки былого величия.

На этой пересеченной местности разворачивалось действо, напоминавшее телерепортажи из «горячих» точек. От укрытия к укрытию перебегали люди, экипированные, как бойцы спецназа, и стреляли друг в друга из пистолетов. На черных бронежилетах четко выделялись и издалека были видны цифры. У одних они были красного цвета, у других синего.

— Ага! Один есть! — глядя в бинокль, издал победный клич высокий, представительный мужчина, только что уверявший своего собеседника, что в этой игре никто никого не должен «убить до смерти».

— Что, попал? — Второй наблюдатель тоже приложил бинокль к глазам.

— Еще как попал! Видишь, он руку поднял и в сторонку отваливает? Больше не прячется. Значит, убит. Такой уговор. Если бронежилет повредили — выходишь из игры. Теперь у моих на одного больше. Стараются, пупсики. Правильно, бабки, они ведь всем нравятся.

— Победитель получает приз?

— Само собой. Я за справедливость. Если виноват, будешь наказан, а если честно заработал — получи. Проигрывает тот, у кого никто «в живых» не останется.

Команды по пять человек. Та, у которой все пять «броников» испортят, уходит ни с чем.

— А вторая — с полными карманами бабла?

— Да, но тоже только те, у кого бронежилет целый. Нечего на чужом горбу выезжать. Если дал себя «убить», значит, грош тебе цена. Независимо от того, в какой ты команде.

— Жестко.

— Справедливо. Если они себя защитить не могут, как будут меня защищать? Так, как в прошлый раз? Не надо, это мы уже проходили. Пусть учатся работать как следует. Я им и так все позиционные преимущества обеспечил. Если уж эти «желторотики» после месяца тренировки их переиграют, значит, вообще грош им цена. Уволю к чертовой матери! Всех до единого!

— А что, эти «манекены» твои — совсем никакие?

— Ну, уж бывших десантников среди них точно нет, — усмехнулся высокий. — Брал со спортивной подготовкой. «Без опыта работы», как говорится. И еще тех, кто занимался частной охраной. Мои-то ведь тоже не из спецназовцев, сам понимаешь.

— Может, в этом вся проблема?

— Может быть. Вот мы сейчас и выясним. Если уж они с полными дилетантами не справятся, тогда… К чертовой матери тогда! Пускай сторожами на автостоянку идут.

— А почему пистолеты? Что, на «калаши» денег не хватило?

— Обойдутся. Из «калаша» и дурак попадет, а вот пускай они с пистолетиками попрыгают. Да и потом — им же не в глаз метить. Такой задачи не ставится. А уж в бронежилет не попасть… Пускай только попробуют. Всех уволю!

— Что ж, в целом резонно. Дальность здесь небольшая, все на одном пятачке тусуются. Да и для твоих тренировка вполне адекватная. Ты же не с автоматами их за собой таскаешь.

— Вот именно.

— А вообще, они легко согласились на «эксперимент»?

— Не очень, — снова усмехнулся высокий. — Но ведь со мной разговоры разговаривать незачем. Они провинились, работу свою не сделали. Считай, намеренно поставили под удар.

— Так уж прямо — намеренно?

— Да даже если и не намеренно. Пускай по халатности. Разница-то небольшая, особенно для меня. Они не двор подметать наняты, чтобы халатность допускать. Из-за них меня чуть на тот свет не отправили. Такая «халатность», она, знаешь… она к убийству по неосторожности приравнивается. А это — уголовная статья. Если я юристам команду «фас» дам, они этих слонов ленивых под следствием сгноят. До конца дней будут в «сопутствующих обстоятельствах» разбираться. Может, они в сговоре с нападавшими состояли и умышленно так действовали, чтобы у тех возможность появилась мне вред нанести? В общем, когда я им все это популярно объяснил, они против «эксперимента» уже не возражали.

— А «желторотики», я думаю, тем более не возражали?

— Эти — да, этих, наоборот, еще притормаживать пришлось. Спят и видят, когда их в «горячие» точки пошлют. Я, конечно, такой энтузиазм всячески поддерживал. «Скоро, — говорю, — ребята, уже совсем скоро. Вот, мол, вам последнее испытание, будете сражаться с реальными профессионалами на полигоне. Если достойно выдержите, прямо сейчас в Сирию отправим».

Собеседники засмеялись.

Обменявшись еще парой саркастических замечаний, они снова взялись за бинокли и с интересом стали наблюдать за происходящим.

— Опа! — через минуту воскликнул второй из них, низенький толстячок в длинном, почти до пят, плаще. — Смотри-ка, похоже, еще одного твои «завалили». С красными номерами — это ведь «враги»?

— Да, это «желторотики». Мои — синие. Пришлось «пронумеровать» их и цветом выделить, а то экипировка у всех одинаковая, лиц за касками тоже не видно, не различишь, где свой, где чужой. Да чего он теперь валяется, я не пойму? — недоуменно и с раздражением продолжал высокий, глядя в бинокль. — Понятно уже, что убит. Перед кем спектакль разыгрывает? Вставай и отваливай, не мешай другим продолжать.

Но человек в бронежилете и каске, лежавший сейчас возле одного из полуразрушенных строений, не вставал.

Высокий мужчина достал телефон и активировал один из контактов.

— Женя, посмотри, что там, — недовольным тоном проговорил он. — Чего он там залег? В ногу, что ли, ему попали?

Один из бойцов три раза выстрелил в воздух и, уже не прячась, направился к лежавшему человеку. Подойдя, наклонился к нему и, осмотрев, проговорил что-то в телефонную трубку.

— Что?! — вне себя выкрикнул высокий. — Что значит насмерть? Как его могли насмерть? Кто стрелял?!!

Полковник Гуров выходил из комнаты для допросов, где в течение почти трех часов длилась беседа с подозреваемым. «Клиент» попался упорный, и полковник шел по коридору утомленный и взмокший, будто побывал в сауне.

Выйдя из следственного изолятора на улицу, он с удовольствием вдохнул прохладный октябрьский воздух. Осенняя атмосфера подействовала, как охлаждающая жидкость на перегретый автомобильный двигатель.

— Лев Иванович… — неуверенно прозвучало за спиной.

Обернувшись, Гуров увидел, что следом за ним из СИЗО вышел дежурный.

Андрей Калязин, молодой парень, огромного роста и богатырского телосложения, сейчас мялся и чуть ли не краснел в нерешительности, не зная, как начать разговор.

Еще утром, прибыв на допрос, полковник заметил пытливо-вопросительные взгляды, которые бросал в его сторону Андрей.