Петру I, как известно, досталось незавидное наследство. Воровали тогда на Руси (впрочем, как и сейчас) со страшной силой. Недаром в народе появилось множество поговорок: «Судьям то и полезно, что в карман полезло», «Всякий подъячий любит калач горячий», «Приказный проказлив: руки крюки, пальцы грабли, вся подкладка — один карман». Свояк Петра князь Б. Куракин в своих записках отмечал, что зародившееся в правление царицы Натальи Кирилловны «мздоимство великое и кража государственная, что доныне (писано в 1727 году) продолжается с умножением, а вывести сию язву трудно».
Царь Петр потратил немало сил, чтобы вывести эту язву, да все без толку. Многих виднейших сановников государства самолично дубинкой отхаживал, особо зарвавшихся без жалости отдавал под суд. Сибирский губернатор князь Гагарин был повешен, Петербургский вице-губернатор Корсаков публично высечен кнутом, вице-канцлер барон Шафиров снят с плахи и отправлен в ссылку. Но чужое наказание слабо пугало остальных чиновников. Наконец Петр I, выведенный из себя повальным воровством государевых людей пригрозил в Сенате вешать всякого чиновника, укравшего настолько, сколько нужно на покупку веревки. Однако известно, что главный блюститель закона генерал-прокурор Ягужинский остудил тогда праведный гнев царя знаменитой фразой: «Разве ваше величество хотите царствовать один, без слуг и без подданных. Мы все воруем, только один больше и приметнее другого».
Понятно, что в таких условиях полицию трудно было сделать идеальной. Она также стала отражением своего времени. Жестоко наказывая людей за всякое неисполнение или промедление в исполнении многочисленных предписаний правительства, некоторые полицейские чиновники сами погрязли в казнокрадстве и служебных злоупотреблениях.
Конечно, воровство и мздоимство — лишь одна из составляющих государственной жизни России эпохи Петра I. Наряду с этим явлением присутствовали и потрясающие достижения: прорубленное окно в Европу, мощнейший прорыв в развитии металлургической промышленности и судостроения, строительство Северной Пальмиры и многих других городов. Да и очень плохо, если бы птенцы гнезда Петрова остались в истории пьяницами и корыстолюбцами. Это были яркие личности которые, не жалея живота своего, дрались под Полтавой и в других сражениях, самоотверженно трудились на благо Отечества. Первым полицейским тоже не раз пришлось рисковать жизнью, когда они бесстрашно вступали в схватку с убийцами и разбойниками, которым нечего было терять, в случае задержания их ожидала виселица или плаха. Однако, оставив великие свершения для учебников истории, устное народное творчество едко высмеяло такой порок петровской эпохи, как мздоимство. Причем во многих анекдотах фигурировал сам Петр I, в качестве мудрого и строгого государя, а царские шуты Балакирев и Д'Акоста — его лучших советчиков.
Однажды Петру I донесли, что в Москве живет очень ловкий стряпчий, прекрасно знающий все законы и даже дающий за деньги советы московским судьям в особо трудных случаях. Петр решил с ним познакомиться, и тот так ему понравился, что царь назначил его судьей в Новгород. Отправляя на место службы нового судью, Петр сказал, что верит в него и надеется, что он будет справедливо судить и ничем себя не запятнает.
А между тем вскоре дошло до царя, что его ставленник берет взятки и решает дела в пользу тех, кто подносит ему подарки и деньги. Петр произвел строгую проверку, убедился в виновности судьи и только после этого призвал его к себе.
— Что за причина, что ты нарушил данное мне слово и стал взяточником? — спросил он судью.
— Мне не хватало твоего жалованья, государь, — ответил судья. — И я, чтобы не залезать в долги, стал брать взятки.
— Так сколько же тебе нужно, чтоб ты оставался честным и неподкупным судьей? — спросил Петр.
— По крайней мере вдвое против того, сколько получаю я теперь.
— Хорошо, — сказал царь, — я прощаю тебя. Ты будешь получать втрое против нынешнего, но если я узнаю, что ты принялся за старое, то я тебя повешу.
Судья вернулся в Новгород и несколько лет не брал ни копейки, а потом решил, что царь уже обо всем забыл, и по-прежнему стал брать подношения. Узнав о его новых прегрешениях, Петр призвал виновного к себе, изобличил в содеянном и сказал:
— Если ты не сдержал данного мне, твоему государю, слова, то я сдержу свое.
И приказал судью повесить.
Однажды, в присутствии царской свиты, Балакирев обратился к Петру I:
— Знаешь ли ты, Алексеич, какая разница между колесом и стряпчим, то есть вечным приказным?
Царь рассмеялся:
— Разница большая, но если ты знаешь что-нибудь особенное, говори!
Балакирев продолжил:
— А разница, вот видишь какая: одно — криво, а другое — кругло, однако это не диво, а то диво, что они, как братья родные, друг на друга походят.
Петр начал сердиться:
— Ты совсем заврался, Балакирев! Никакого сходства между колесом и стряпчим нет и быть не может!
Балакирев же невозмутимо продолжал:
— Есть, да и очень большое.
Петр полюбопытствовал:
— Какое же это?
Балакирев ответил:
— И то и другое надобно почаще смазывать…
Петр I ненавидел льстецов и часто просил говорить о нем самом правду, какой бы горькой она ни была. Однажды в Москве подали ему жалобу на судей-взяточников, и он очень разъярился, сетуя на то, что взятки есть зло и надобно их решительно искоренять. При этом оказался возле Петра генерал-лейтенант Иван Иванович Бутурлин и, услышав грозные и горькие слова Петра, сказал ему:
— Ты, государь, гневаешься на взяточников, но ведь пока сам не перестанешь их брать, то никогда не истребишь этот порок в своих подданных. Твой пример действует на них сильнее всех твоих указов об истреблении взяток.
— Что ты мелешь, Иван?! — возмутился Петр. — Разве я беру взятки? Как ты смеешь возводить на меня такую ложь?
— Не ложь, а правду, — возразил Петр Бутурлин. — Вот послушай. Только что я с тобой, государь, проезжал через Тверь и остановился переночевать в доме у знакомого купца. А его самого дома не оказалось — был он в отъезде. Дома же осталась его жена с детьми. И случилось, что в день нашего приезда были у купчихи именины и она созвала к себе гостей. Только сели мы за стол, как вошел в дом староста из магистрата и сказал, что городской магистрат определил с общего совета собрать со всех горожан деньги, чтобы утром поднести тебе, государь, подарок, и что по доходам ее мужа надобно ей дать