— Я держался так долго, как только мог ради тебя, Дуглас, но мне пора уходить. В прошлое.
Внезапно он замер, а его взгляд затуманился. Дуглас знал, что его отец думает о другом своём сыне — Джеймсе. Его первенец, которым восхищались и которого все обожали с детства получал подобающее Королю воспитание. Все говорили, что он станет величайшим Королём в своём роде. И всё шло к тому, что он должен был взойти на Трон в свой двадцать первый день рождения. Но он погиб. В глупом дорожно-транспортном происшествии. Его умный, харизматический мозг размазался по лобовому стеклу быстро мчащегося навстречу транспорта, который вылетел из ниоткуда. Ошибка другого водителя. Он был пьян. Позже, когда он протрезвел и понял, что натворил, то разрыдался как ребёнок, а после покончил с собой. Но прошлое этим уже не вернуть.
Король и Королева могли иметь лишь одного сына. Современные медицинские технологии с широко доступными возможностями клонирования и регенерации тканей давали хорошие шансы на жизнь до ста пятидесяти лет. Некоторые даже доживали до двухсот. В итоге уровень населения рос по всей Империи, заполняя цивилизованные миры с головокружительной скоростью. Малочисленные семьи с одним или максимум двумя детьми поощрялись во всём, что не запрещалось действующим законодательством, а Король и Королева вносили в это лепту личным примером.
Всё шло хорошо, пока единственный Принц Империи не оказался лежащим при смерти в сточной канаве, а регенерационная машина не смогла добраться туда вовремя.
Казалось, вся Империя замерла из-за похорон Джеймса. Все оплакивали потерю лучшего Короля, которого у них теперь никогда не будет. Они сделали из него святого или из того, кем он мог бы стать, и даже сейчас пламя всё ещё горело над его могилой. Но тем не менее Империи нужен был Принц и поэтому Дуглас появился на свет, когда его родителям было уже много лет. Принц, который не был совершенным. В нынешнее время люди выглядели довольно молодо почти до конца жизни. Но даже так, прежде чем начались первые, неизбежные признаки старения, Дуглас знал своих родителей лишь очень короткое время и ему было трудно вспомнить дни, когда они не казались стариками.
А Джеймс навсегда остался недосягаемым образцом для подражания.
Его мать королева Нив умерла внезапно. По какой-то непонятной причине жизнь просто вытекла из неё и через несколько месяцев она из пожилой, но всё ещё жизнерадостной женщины превратилась в морщинистую старуху на больничной койке, лицо которой Дуглас едва узнавал. Она умерла, пока они всё ещё пытались понять, что именно её убивает. Дуглас мог бы сказать им, что её время пришло, и это чувствовалось. Она всегда старалась не причинять никому неудобств или быть обузой. Пока не умерла жена, возраст короля Уильяма не так бросался в глаза, но с её уходом Дугласу показалось, что вместе с собой она забрала лучшее и от своего мужа, оставив после себя разбитого старика, ожидающего уже собственной смерти.
Впрочем у него оставалось достаточно сил, чтобы заниматься воспитанием сына. Уильям собирался уйти в отставку и посвятить остаток жизни изучению исторических архивов, исследуя каждый шаг своего кумира — легендарного Оуэна Охотника за Смертью. Но прежде чем пойти на это он решил сделать из Дугласа такого Короля, каким Уильям всегда хотел, чтобы тот стал.
— Мне жаль, что я не могу быть таким Королём, каким был бы Джеймс, — раздражённо произнёс Дуглас. — Прости, что не могу быть для тебя таким сыном, каким был он.
— Я никогда этого не говорил, — ответил Уильям.
— Тебе было и не обязательно.
Король начал новую речь, но Дуглас не слушал. Взглянув на отца ему захотелось, чтобы они стали ближе, чтобы у них нашлось хоть что-то общее. Но призрак Джеймса всегда витал неподалёку и он никогда не мог с ним сравниться. И всё, что ему оставалось — это сделать всё возможное, чтобы быть самим собой, даже если этот человек и не был тем, кем его хотел видеть отец.
Для своих лет король Уильям был стройным и не лишённым изящества, но со смертью Нив харизма оставила его. В коротких, аккуратно подстриженных волосах одинаково хватало и белого и серого, образуя решительно неоднородный оттенок. Лицо, сплошь покрытое морщинами осунулось, а официальное облачение висело мешком. Двигался он медленно и осторожно, словно мог рассыпаться. Возможно так оно и было. Ум же оставался острым, но речь имела тенденцию уходить в сторону, теряясь в собственных аргументах, если разговор продолжался слишком долго. Прямо как в этот раз. Дуглас слушал вполуха, снова осматривая Королевский Двор и стараясь принять мысль, что завтра всё это будет его.
Это должен был быть Джеймс. Он бы знал, что со всем этим делать.
Широкое, открытое пространство большого зала ограничивали высокие стены, сделанные из тёплых и мерцающих пород деревьев из сотен миров по всей Империи. Кульминацией же служил сводчатый потолок из переплетающихся лучей, поистине являющийся произведением искусства. Даже красочные мозаики на огромном полу были сконструированы из тысяч и тысяч крошечных деревянных пластин, натёртых воском и отполированных до такой степени, что они, казалось, мерцали собственным внутренним светом. Этот новый Королевский Двор, расположенный прямо в центре Города Вечных Парадов, был спроектирован и создан как целенаправленный контраст с бесчеловечно-холодным металлом и мрамором Императорского Двора свергнутой императрицы Лайонстон, давно заброшенный в её бункере глубоко под землёй. Этот же Королевский Двор был задуман как более человечный, отражающий теплоту и добросердечность более человечных монархов — светлой памяти Короля Роберта и Королевы Констанции.
Дуглас оглядел их внушительного размера идеализированные образы, сверкающие за витражами в дальнем конце зала. Он попытался найти или ощутить хоть какую-то связь между ними и собой, но это было сложно. Их обоих не стало задолго до того, как родился даже Джеймс. Взгляд Дугласа заскользил по другим витражам, на которых были изображены легенды Империи, словно пылавшие в свете послеполуденного солнца, проникавшего сквозь стекло яркими мерцающими лучами. Они были больше похожи на святых или ангелов, чем на героев старой Империи. И пусть их давно нет, каждый знал их имена. Оуэн Охотник за Смертью. Хейзел д’Арк. Джек Рэндом. Руби Джорни. Дуглас чувствовал как в груди что-то сжималось, когда он мысленно называл эти имена. Ему хотелось преклонить колени перед ними от одного осознания, что он находится рядом. Что значило быть Королём в сравнении с тем, кем они были и что делали? И всё же они были обычными мужчинами и женщинами. Прежде чем из героев они превратились в легенду — их