Читать «Куда изгибается лоза»

«Есть многое на свете, друг Гораций,

Что и не снилось нашим мудрецам»

«Гамлет», Вильям Шекспир

«…Когда же, с треском рухнет Занавеска,

увидим все, как заблуждались мы…»

Омар Хайям

«Я хочу улыбаться,

Чтобы не разминуться…»

«Кошка», Веня Д'ркин

Едва различимые звуки растревожили ночную тишину. Атмосфера на площади неуловимо изменилась, наполнившись тревогой и отчаянием. Воздух сжался, помертвел. Дышать стало почти невозможно.

Наконец-то!

Они!

Хищно оскалившись, я слегка переменил положение тела, чуть наклонившись вперед. Четыре часа ожидания. Не так плохо, всё могло затянуться на несколько суток. Точнее, напряженных ночей. Прибыли ровно в три часа ночи. И как не верить после этого в магию точных ритмов?

Фигуры выступали из темноты, приобретая пока ещё нечёткие очертания. Всего трое. Я думал, их будет по крайней мере десять. Время настало. Покинув своё укрытие в нише стоящего на площади пьедестала памятника Возвышающемуся, я шагнул вперёд, не обращая внимания на бешено застучавшее сердце.

– Приветствую, Всадники! – низко, но не без гордости я склонил голову и снова поднял, жадно разглядывая прибывших.

Троица остановилась, приняв нарочито расслабленные позы, но Всадники не спешили отвечать на почтительное приветствие. Меня не могла обмануть это мнимая несобранность. Сила и мощь угадывались в обликах пришедших: каждая клеточка тела таила угрозу. Я не сомневался, что небрежного движения пальца любого из Всадников будет достаточно, чтобы от меня осталось мокрое пятно. Но я прекрасно знал, кого ожидаю. И поставил на кон всё, что имел, включая собственную жизнь.

Никаких коней у троицы не было, я назвал их Всадниками, ибо именно так именовали их городские легенды. Но все эти передаваемые из уст в уста предания не намечали даже поверхностные контуры природы незнакомцев. Молва утверждала, что хоть раз повстречавшие Всадников навеки канули в Молчащее Незыблемое. Мы встретим их не раньше, чем сами скроемся за туманным горизонтом. Но если это так, откуда взялись эти слухи?

Молчание затягивалось. Долго пялиться на Всадников было и опасно, и непочтительно. Тем более я понимал, для представших предо мною темнота не помеха. Они видели меня насквозь. Я снова смиренно опустил голову, продолжая наблюдение сквозь опущенные ресницы.

Незнакомцы действительно поражали воображение.

Самый представительных из троих, широкоплечий Всадник, с изувеченным шрамами лицом, высился небольшой глыбой почти вровень с памятником Возвышающемуся. Я не мог оторвать взгляд от его истерзанного лица. Одна из бровей Всадника рассечена посередине, от славного удара остался большой уродливый шрам. Рубцы поменьше составляли причудливый рисунок, который завораживал и манил, одновременно ужасая. Моя буйная фантазия моментально подсунула мне несколько картинок, которые могли бы объяснить происхождение страшных шрамов.

Разгорячённые огненной водой, дико хохочущие, бессердечные тюремщики, вволю глумящиеся над поверженным Всадником в темнице. Привязанный к кресту обнажённый великан, лицо и тело которого немилосердно терзают налетевшие хищные птицы. Пообещавшая необыкновенное наслаждение коварная любовница, вместо этого сковавшая мужчину и рисующая ножом на лице Всадника рисунок своих обид. Я моргнул, и наваждение пропало. Осторожно продолжил рассматривать великана. Его широкие брови нависали над пронзительно карими, почти чёрными глазами. Сама ночь, густая и дерзкая, тонула в их глубине. Казалось, что темнота на площади потихонечку втягивается в мрачную пустоту его зрачков, а когда они затянут в себя весь мрак, наконец-то настанет рассвет. Тонкие губы плотно сжаты в одну неукоснительно прямую линию.

Рядом с великаном мелким холмиком затаился горбатый карлик, с огромными волосатыми руками, почти достающими до земли, короткими ногами и тщедушным тельцем, непонятно как удерживающим непропорционально большой горб. Морщинистое, злое и крайне недружелюбное, обезьянье лицо карлика заставило меня внутренне содрогнуться. Видимо, таких наглецов, как я, именно он отправлял в Молчащее Незыблемое. И, судя по всему, делал это не без удовольствия.

Третьей Всадницей оказалась молодая стройная девушка, на первый взгляд совершенно неуместная в этой компании. Закутанная в теплый серебристый плащ до земли, с накинутым на голову капюшоном, само воплощение таинственности и мягкости, Всадница производила впечатление самой снисходительной и безобидной из всех, а потому именно на неё в конце концов я и устремил молящий взгляд. В ответ на него девушка откинула капюшон, и я счёл это добрым знаком, также как красоту и очевидную юность Всадницы. Длинные серебристые волосы до пояса тут же выскользнули наружу. Подобно тому, как глаза Всадника-великана впитывали ночную тьму, волосы девушки слегка светились, распространяя вокруг приглушенно сверкающую бриллиантовую дымку. Мне пришлось приложить немалое усилие, чтобы перестать нетактично пялиться на волшебное виденье.

Поскольку гости славного города Болео выжидающе молчали, продолжил:

– Меня зовут Эллари, я прочёл Знаки, – здесь мне показался органичным лёгкий поклон, – и предсказал ваше появление.

Ожидая ответ от высокого Всадника, который больше всего походил на предводителя, теперь я смотрел преимущественно на него и почти пропустил момент, когда девушка, не спрашивая никого даже взглядом, выступила вперёд:

– Да хранит тебя Незыблемое, Эллари! – у неё был приятный, мелодичный голос, стальные нотки которого маскировала лёгкая улыбка, заскользившая по её губам, как только она обратилась ко мне. – Что ищешь ты? Зачем прервал наш путь?

– Позвольте примкнуть к вам, господа Всадники, – робко, но твёрдо произнёс я дерзкую, неслыханную просьбу. – Готов служить вам. Ибо я единственный из всех прочёл Знаки и предвидел ваше появление.

Карлик нетерпеливо топнул ногой, поднимая ко мне огромные сжатые кулаки, но девушка, не оборачиваясь, лишь слегка махнула рукой в его сторону, и низкорослый послушно отступил, понуро потупившись.

– Какие Знаки ты прочёл, прозорливый Эллари? – как мне показалось, насмешливо спросила-пропела красавица.

– Герб на Ратуше, – торопливо кинулся перечислять я, – Лоза раньше изгибалась вправо, теперь – влево. Статуя Единорога на площади Семи Лучей. Он рыл землю правым копытом, теперь опирается на левое. Жрецы стали читать проповеди по субботам, а не по воскресеньям, как раньше, и утверждают, что так было всегда. Знаменитая речь Возвышающегося про Незыблемое…

– Достаточно, – скривился карлик.

На этот раз девушка повернулась к нему и произнесла несколько гортанных звуков. Я впервые слышал такой язык. Низкорослый ощерился, но промолчал и отвернулся. Красавица снова обратилась ко мне:

– Эллари, нам не нужны слуги, – девушка произнесла это мягко, без насмешки и угрозы. – Ты сейчас пойдёшь домой и забудешь всё, что узнал за последнее время, включая наше появление. Герб, Единорога, проповеди, речь. Всё, что смутило твою неокрепшую душу. Всё будет хорошо, я обещаю, – она снова улыбнулась и сделала шаг вперёд.

Я оцепенел от этого вкрадчивого голоса. Мне хотелось слушать её бесконечно, растворяясь в оттенках её плавной речи. Тело стало необыкновенно лёгким. Вот оно, счастье, настоящее счастье. Но хотя, как казалось, тело моё ничего не весило, в тоже время я не мог сдвинуться с места. Всё вокруг меня начало понемногу погружаться в туман, исчез постамент Возвышающегося, карлик, высокий Всадник, осталась только лёгкая улыбка самой красивой девушки