Читать «Оберег Святого Лазаря»

© Тарасевич О. И., 2012

© «Издательство «Эксмо», 2012

Все события и персонажи выдуманы автором. Любые совпадения случайны и непреднамеренны.

Кипр, Ларнака. За 6 месяцев до съемок проекта «Ясновидящие»

Let’s get some food, honey. I don’t want you to die from starvation[1].

– Я не хочу есть, – пробормотала Саша, поднимая голову от груди собаки.

Овчарка слабо застонала, и это заставило девушку сразу же забыть о стоящей перед ней плохо говорящей по-английски горничной.

Если Ральф стонет – значит, он все еще жив!

Сердце собаки бьется еле-еле, дыхание медленное. Кажется, силы буквально на глазах покидают бедного песика. Он, обычно молотящий по полу хвостом при приближении хозяйки, уже даже не может вильнуть своей пушистой метелочкой. Местный ветеринар, пытавшийся две недели вытащить Ральфа с того света, сдался и посоветовал усыпить животное. Он уверял: «Возраст, ничего не поделаешь. Счет идет уже не на дни, на часы».

Тем не менее, собака жива. Она даже постанывает. Конечно, вряд ли стон можно считать признаком выздоровления. Но как же все-таки хочется, чтобы Ральф выкарабкался!

Только бы врач ошибся! Ведь они же бывают – врачебные ошибки…

– Ральфик, любимый, не оставляй меня, – Саша снова примостилась на подстилке рядом с недвигающимся телом. – Я тебя очень-очень люблю. Тебя мне подарила мамочка. Мама ушла, и ты уходишь, и я этого не вынесу, не вынесу. Живи, собачка моя, живи, пожалуйста!

– Just dog… You will kill yourself![2] – воскликнула горничная, поправляя темно-синее форменное платье.

В ее карих глазах читалось явное недоумение.

Горничная стояла довольно далеко. Однако Саше казалось, что она буквально слышит все ее мысли; слышит так явственно, как будто они звучали вслух, причем по-русски.

«Так переживать из-за какой-то собаки?! Находясь здесь, в Ларнаке, на роскошной вилле? Да ведь тут все к услугам молодой хозяйки! Если бы я так жила – уж я бы не грустила! Кстати, русская девчонка ведь прехорошенькая – с длинными русыми волосами, огромными голубыми глазами. Правда, в них столько грусти – и это в двадцать-то лет!»

Горничная была совершенно права.

Огромный роскошный особняк, утопающий в тени прибрежных пальм, отделан со вкусом. Этот дом и прежде не могли назвать аскетично оформленным, однако отец Саши после покупки виллы пригласил дизайнера из Италии, превратившего дом в настоящий дворец. Теперь здесь возле мраморных колонн и арок журчат фонтаны, античные скульптуры отражаются в венецианских зеркалах, старинная дорогая мебель, кажется, одним своим видом успокаивает и помогает забыть о городской суете. У причала на собственном пляже пришвартована яхта. Стоит только Саше сказать слово – и ее умчат в морскую даль, бирюзово-синюю, с легкой белой пеной колышущихся волн. Впрочем, девушка не пользуется яхтой, как и не проявляет никакого интереса к дорогому красному спортивному автомобилю, купленному специально для нее. Она не ходит в магазины, не сидит в многочисленных кафешках на набережной. Даже пока собака не заболела, Саша из дома выходила разве что для того, чтобы посетить службу в церкви. Теперь же, когда Ральф слег, она вообще круглыми сутками сидит рядом с псом, спит возле его подстилки.

«Подумаешь – какая-то собака! У Саши есть все для радости и счастья. Да стоит ей только захотеть – у нее появится дюжина щенков, куда лучше дряхлого старого пса. Что ж, если она предпочитает лить слезы – это ее дело. Хорошо, что, по крайней мере, другие хозяева виллы – не такие зануды!»

Недоуменно хмыкнув, горничная удалилась, унося с собой свои звонкие глупые мысли.

Тишину гостиной теперь нарушало разве что едва слышное дыхание собаки.

Саша машинально проводила взглядом точеную фигурку служанки с сексуальными бедрами и тоненькой талией и снова грустно зашептала:

– Мой хороший Ральфик, моя собачечка… Я тебя не покину, я все время буду рядом с тобой. И тогда ты не умрешь. Я буду передавать тебе силы, и ты поправишься, окрепнешь. Иначе…

Она закусила губу, из глаз полились слезы.

Не думать про иначе.

Не позволять себе скатываться в бездну отчаяния.

Не позволять.

Не… не получается ничего. Потому что вот падение уже началось, несмотря на все попытки удержаться на краю пропасти. И это значит лишь одно: будет больно…

Люди видят только внешние картинки. Судя по кадрам этого фильма – да, для счастливой жизни есть все: молодость, красота, достаток. Но ведь это ошибочное впечатление. Похожая на рай вилла – на самом деле все круги ада, вместе взятые.

– Нет, нет! – пробормотала Саша, пытаясь прогнать возникающий в сознании образ отца. – Не хочу про него думать!

…Когда-то папа был целым миром.

Добрым улыбающимся великаном, щедрым волшебником.

– Это тебе, моя принцесса, – говорил он, протягивая куклу.

Мамочка притворно хмурила брови:

– Витя, ты разбалуешь дочь!

А он смеялся, подхватывал на руки; и синее солнечное небо вдруг то приближалось, то отдалялось; и ветерок, поднимая платье к самой голове, щекотал колени.

Мама беспокоилась:

– Ты слишком высоко ее подбрасываешь! Не приведи господь, уронишь!

Впрочем, еще до школы стало понятно: с семьей что-то не в порядке, отношения между родителями совсем не такие, как у родителей соседских ребятишек.

«А почему папа Васи живет с мамой Васи и Васей, а наш только в гости к нам приходит?» – интересовалась Саша, недоуменно округляя глаза.

Мама отводит взгляд:

«Наш папа много работает, ему надо отдыхать».

«Но почему он не может спать у нас дома? Обещаю, не буду просить, чтобы он играл со мной!»

Отвлечь ребенка от болезненных вопросов несложно.

Но потом, когда он все-таки становится немного старше, мучительная правда, как тяжелые грозовые тучи, заслоняет свет. Не вырваться из этой темноты…

«Итак, у моего папы несколько жен. Его дети от других женщин и я – все мы ходим в одну и ту же школу, это лучшая частная школа в Москве. Мои одноклассницы мне завидуют – из-за тряпок, игрушек, путешествий. Отец – состоятельный человек, он хорошо нас обеспечивает. Но я откуда-то точно знаю: как бы сильно ни восхищались девочки моими платьями и сапожками, все это не является самым главным, – думает Саша, раздраженно наблюдая за мамой. В последнее время настроение у той отвратительное, она может весь день провести в постели, вставая только затем, чтобы достать из бара очередную бутылку коньяка. – Большинство мужчин живут с одной женой. Но наш отец очень богат, поэтому он может себе позволить все, что заблагорассудится. Он покупает людей точно так же, как вещи. Ему все равно, что моя мама страдает, что мне тоже очень больно… Как-то к маме приходила подруга, и я подслушала, о чем они разговаривают. «По крайней мере, он вас содержит. А мой муж как поступил?! Сделал мне ребенка, ушел в запой, потерял работу. Сейчас я и за маму, и за папу вынуждена выкладываться, и деньги зарабатывать, и по дому все делать. Одной ребенка тяжело поднимать», – жаловалась мамина подруга. «Я всей душой тебе сочувствую. Я понимаю, бывают ситуации и похуже нашей, – плакала мама. – Но ты пойми, от того, что кому-то еще хуже, мне лично легче не становится. Я ведь люблю его… Витя ничего не говорил мне о других женщинах, не предупреждал, что есть другие дети. Я хотела простого тихого счастья, как у всех, – семья, муж, дети. А что получилось?! Какой-то вертеп… Причем дернешься из этого гарема – потеряешь ребенка, Витя угрожает, что если в моей жизни появятся другие мужчины, то он заберет Сашку. Но я не представляю себя с другим мужчиной, я настолько люблю его…»

От таких мыслей ни спрятаться, ни отвлечься невозможно.

Девочки смеются над новым мультиком, обсуждают мальчишек – однако все это воспринимается заоблачно далеким и недоступным.

Кажется, никогда не получится так беззаботно хихикать. Ведь все вокруг знают: у Саши Ремизовой отец – как султан, назаводил себе много женщин, много детей.

Саша – не как все, ей не повезло, она изгой.

У всех папы как папы, а у Саши – какой-то рабовладелец…

Глухое постоянное отчаяние мешало жить, давило, отравляло все вокруг…

И чем взрослее становилась Саша – тем сильнее мучила боль.

Если бы только родители были официально разведены, как у многих одноклассников!

Но ведь ни у кого в целой школе не имелось такой странной семьи!

Легче становилось, только когда она оскорбляла маму…

– Ты что, не могла мне отца нормального найти? Я не хочу быть в этой золотой клетке! Это не жизнь! Зачем ты вообще меня рожала?

Злые обидные фразы выскальзывают прямо из глубины души. Выпускаешь шипящих змей – и приходит облегчение.

Мама тоже срывается на крик:

– Что ты знаешь о жизни?! Соплячка! Одета, накормлена, каждое лето на море ездишь – так скажи спасибо. Как бы отец себя ни вел со мной, тебе его упрекнуть не в чем!

После таких разговоров мама всегда, рыдая, пьет коньяк.

Так ей и надо!

А может, это вообще она во всем виновата?! Ведь если бы она была иной – возможно, тогда отец не стал бы интересоваться другими