Они отодвинулись синхронно, бросили друг на друга смущенные взгляды и отвернулись. Стеф прижала ладонь ко рту, чувствуя, как заливается краской по самую шею, обернулась к Дэни, сидящему на краю банкетки с такой же малиновой физиономией и прижатой ко рту ладонью. Они встретились глазами и прыснули от смеха, опять отворачиваясь. Дэни закрыл лицо руками и простонал сквозь смех:
— О, боже, это было ужасно… Стеф, прости, слушай, я не должен был настаивать.
— Да ладно, — сквозь смех вздохнула она, на секунду поднимая глаза, — было… познавательно.
Они опять встретились взглядами и истерически расхохотались, он бился головой о сложенные на крышке пианино руки и бормотал:
— Ужас, ужас, никогда больше, ни за что, — изобразил всхлипывания и прохныкал: — Дэни дурак, не смей больше целовать подруг, никогда, извращенец. Стефани, прости меня…
— Хватит, — сквозь смех попросила она, вытирая помокревшие глаза, — все, забудем об этом.
Дэни выровнялся и сделал серьезную мину, решительно прошептав:
— Никому.
— Никому, — согласно помотала головой Стеф. Они секунду молча посмотрели друг другу в глаза и опять рассмеялись.
— Жесть, это уже истерика, — простонала Стефани. — Все, я поехала, позвони мне или пиши на ящик, когда справишься.
— Хорошо, — он проводил ее и закрыл за ней дверь, с той стороны донеслись звуки ударов о дверь головой и стон: "Дурак, дурак, Дэни плохой…"
Стефани опять рассмеялась и пошла к машине, пристегнулась, проверила время и завелась — надо спешить.
По дороге в школу все мысли вертелись только вокруг этой жалкой пародии на поцелуй, было дико стыдно и смешно, но смех со временем проходил, а стыд становился сильнее. Она уже ругала себя, перебирая в уме миллион способов отказаться и не обидеть, придумывала убедительные монологи, прекрасно понимая, что они порядком запоздали, а это накручивало еще больше. Губы пульсировали, посмотревшись в зеркало, она убедилась, что они припухли, вокруг рта и на подбородке краснело раздражение от щетины, которое трудно с чем-то спутать.
Въезжая в ворота школы, она думала только о том, как бы сделать так, чтобы никто ничего не узнал. И первым человеком, который ей встретился, оказалась Мари, громко завопившая:
— О, Стеф, привет. А что с губами?
Стефани крепко зажмурилась, изо всех сил желая рыжей вредине здоровья и долгих лет жизни. Молча одарила ее зверским взглядом и пошла переодеваться. Следующей кандидаткой на здоровье и долгие годы оказалась Бетти, ехидно поинтересовавшаяся, кто это у нас такой страстный и небритый.
Стеф попыталась соврать что-то вроде "я ударилась", но ее дружно и громко обстебало человек пять девчонок.
"К обеду будет знать вся съемочная группа… Черт, Дэни, удружил, так удружил. Мог бы быть посдержаннее".
Воспоминания об этом, с позволения сказать, "поцелуе" опять заставили залиться краской, было стыдно просто перед самой собой, Бетти заметила и опять начала упражняться в остроумии.
Стивена, слава богу, до обеда не было, он был в третьей группе. Но на обед он пришел, уселся напротив и без слов уставился на губы Стеф. Она убеждала себя, что все успело пройти, старалась не дергаться, но понимала, что опять краснеет.
— Куда ездила? — без предисловий спросил он.
— В город, — суховато ответила Стефани, утыкаясь в тарелку.
— И как там в городе? — спросил он с интонацией "туманно этим летом, вы не находите?"
— Нормально, — дернула плечами Стеф.
— Так, подождите, ребята, — влезла Мари, — а вы что, не вместе ездили?
— Нет, — Стефани предостерегающе подняла брови и бросила на рыжую зверский взгляд, но подружка не заметила, занятая своим наиважнейшим в мире вопросом:
— А откуда тогда… — начала Мари, трогая свою нижнюю губу и указывая на губы Стеф. Алекс зажмурился и опустил голову, потирая переносицу, Мари с недоумением посмотрела на него, потом на Стивена, с невозмутимостью британского дворецкого нарезающего мясо, потом на Стеф, у которой на лбу был написан рецепт "рыжая дурочка, запеченная в собственном соку". — Эй, я что-то не то сказала? — Все молчали, взгляд Мари метался от одного к другому, пока наконец за всех не ответил Стив, сухим снисходительным тоном:
— Ну почему же "не то"? Мне тоже интересно, — он ненатурально улыбнулся Стеф и приподнял брови: — Так откуда же, друг мой?
Стефани медленно вдохнула-выдохнула, опустила глаза, чувствуя сильное желание встать и уйти, утаскивая Мари за собой, а потом как следует надрать ее любопытный болтливый зад. Стивен тем временем дорезал мясо и стал раскладывать листочки салата, неспеша и выравнивая каждый в отдельности. Ухмыльнулся и пропел, глядя Стеф в глаза:
— Дай угадаю, не мое дело?
Она поморщилась, как от боли, борясь с глупым порывом начать оправдываться. Было дико стыдно по большей части за то, что она не имеет права разозлиться и заорать: "Ничего такого не было".
"Было. И какая разница, что это было ужасно и вообще ни капли не романтично, не эротично и даже не приятно. Это просто было и врать поздно."
Стивен ухмыльнулся и протянул еще ироничнее:
— Мелани сказала, ты ездила решать вопросы с музыкой?
— Да, — выдохнула Стефани, радуясь, что по крайней мере здесь не придется врать или молчать.
— Решила? — полуутвердительно кивнул парень. Стеф опять сжала зубы, утыкаясь в тарелку, к которой еще ни разу не притронулась. Стивен хохотнул: — Опять не мое дело, понятно.
— Я не обязана тебе отчитываться, — наконец проговорила Стефани, стараясь удержать голос от злой дрожи. Не получилось.
— Отчитываться — нет, — усмехнулся он, — вот только, помнится, у нас был договор, на который ты наплевала.
Она еле сдержала желание чем-нибудь в него кинуть, или перевернуть стол, или разораться без смысла, просто вымещая злость. По большей части на то, что он был прав и возразить ей было нечего.
"Дэни, гаденыш, твои сумасшедшие идеи через раз выходили нам боком… Почему я тебя не остановила?"
— Так к кому же ты ездила, Стеф? — тихо спросил Стивен. — Я понимаю, что это капитально не мое дело, но мне просто интересно. Он настолько хорош, что ты доверила ему… свою песню?
"Нашу песню."
Стеф поморщилась от его ненатурального тона и изобразила кривую улыбку:
— Он хорош, не сомневайся. Он лучший пианист моего выпуска.
Стивен фыркнул и зло рассмеялся, прошептал со злодейским прищуром:
— Дай угадаю, сегодня он играл для тебя, да?
Она опять дернулась, изо всех сил сдерживая желание оправдываться и стараясь ничего вокруг не сжечь и не взорвать. Стив покачал головой, усмехнулся как сумасшедший:
— Жесть… Что за нарушение у тебя в мозгах, что ты настолько любишь пианистов?
— Он мой друг, — поморщилась Стеф, Стивен рассмеялся:
— О, да, бесспорно, друзей ты тоже очень любишь.
Стефани медленно выдохнула, тарелка плыла перед глазами, хотелось сбежать. Она обвела взглядом столовую, ища Дэна, не нашла и с