Читать «Дом в Вечерних песках»

Paraic O’Donnell

The House on Vesper Sands

© Paraic O’Donnell, 2018

This edition published by arrangement with Conville & Walsh Ltd.

and Synopsis Literary Agency

© Новоселецкая И., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Параик О’Доннелл – прозаик, поэт и критик. Его очерки и критические статьи печатают на своих страницах Gardian, Spectator, Irish Times и другие издания. Первое художественное произведение О’Доннелла, The Maker of Swans («Создатель лебедей»), в феврале 2016 года было признано одним из лучших дебютных романов месяца по версии «Амазон» и вошло в шорт-лист на присуждение ирландской литературной премии Bord Gáis Energy в номинации «Новичок года». Вместе с женой и двумя детьми Параик О’Доннелл живет в Уиклоу (Ирландия).

paraicodonnell.com

@paraicodonnell

Другие произведения Параика О’Доннелла:

The Maker of Swans’ («Создатель лебедей»)

…Что станется с моей душой…

Элизабет Паркер

(сэмплер, вышивка крестом, лен, красный шелк, ок. 1830 г. Коллекция музея Виктории и Альберта в Лондоне)

Февраль 1893 г.

=Эстер Тулл шла по Хаф-Мун-стрит и на подходе к особняку ощутила ласковое прикосновение первого снега.

Перед крыльцом она остановилась, опустила на землю саквояж и рукой в перчатке схватилась за перила. Не потому, что почувствовала слабость, хотя ей нездоровилось: боль возвращалась, но пока еще была терпимой. Просто ей хотелось посмотреть вверх. Скромное незамысловатое желание, оно возникло тотчас же, как первые снежинки задели щеку. Какие же они воздушные! Почти теплые на морозе. Ребенком Эстер на снег взирала с непостижимым изумлением. Словно наблюдала некое волшебство. Снег преображал мир, окутывая его безмолвием. Ею, как в детстве, овладел порыв подставить лицо под рой белых хлопьев, бесшумно кружащих в темноте.

Эстер подавила соблазн. Нечего задирать голову. Теперь-то какая от этого радость? Уж во всяком случае, не в этом месте и не в этот вечер. Она отняла левую руку от перил и с правой стянула перчатку. Потом осторожно повернула ее ладонью вверх и, закрыв глаза, стала ждать. Легкое головокружение, затем – крошечный укол холода.

Перед входной дверью она собралась с мыслями и подняла к звонку руку. Огляделась, раздумывая. Черный ход, которым пользовалась прислуга, Эстер был привычнее, но некоторое время назад ей велели заходить с парадного крыльца. Объяснений на этот счет Эстер не получила, а лишних вопросов, она знала, лучше не задавать. Эстер повернула медную ручку звонка. Как всегда, пройдет не одна минута, прежде чем мистер Кару соизволит ее впустить. Разумеется, когда требовалось, он умел быть расторопным, но, сворачивая с Пикадилли, Эстер слышала, как колокол церкви Святого Иакова пробил половину девятого. В этот час гостей не принимали. Во всяком случае, в этом доме.

Наконец мистер Кару открыл дверь и поприветствовал ее в своей обычной манере: опустил утопающий в жировых складках подбородок и вскинул руку, предупреждая, что прежде ему нужно прокашляться.

– А-а, мисс Тулл. – Он глянул поверх ее головы. – Скверную погоду вы с собой принесли. Будем надеяться, его светлость из-за этого не задержится.

Эстер промолчала в ответ. Просто стояла на верхней ступеньке, ожидая, когда дворецкий предложит ей войти. Мистер Кару еще с минуту смотрел на улицу, а потом, словно вспомнив про Эстер, снова обратил на нее взгляд. Наклонившись к ней, он демонстративно снял воображаемую соринку с ее пальто, внимательно рассмотрел кончики своих пальцев и только потом сказал:

– Входите, мисс Тулл. – Мистер Кару встал боком в дверях, оставив для нее ровно столько места, чтобы она могла протиснуться мимо него. – А то что толку от вас будет, если вы околеете на крыльце?

Эстер последовала за ним через просторный холл, где на подставках и в сумрачных нишах стояли предметы искусства, особенно ценимые лордом Страйтом. Она никогда пристально не разглядывала их – не считала, что вправе это делать. Обычно ее без лишних церемоний препровождали к лестнице для прислуги в глубине дома. Но сейчас мистер Кару остановился перед пустым постаментом.

– Сегодня вечером его светлость отправился с визитом к леди Ашенден. Она дает бал в его честь. По всей видимости, роскошное должно быть торжество. Помните, какой экспонат здесь стоял?

Эстер растерянно смотрела на постамент.

– Если б снова увидели, непременно бы вспомнили, – заявил мистер Кару. – Это редкая птица, мисс Тулл, весьма примечательное создание, по словам его светлости. Ее нашли в Маньчжурии, кажется. У нее есть название, но оно вам ни к чему. Нечто вроде феникса, как я слышал. Уникальная вещь, даже для такой коллекции, как его. Сколько, по-вашему, она стоит?

Эстер обеими руками сжимала ручку своего саквояжа с принадлежностями для шитья. Ее смятение усиливалось, хотя она надеялась, что своим видом этого не выдает. Она покачала головой.

– А вы попробуйте предположить. – Мистер Кару чуть расставил ноги и сунул руки в карманы брюк, приняв не совсем пристойную позу: в ее присутствии, считал он, можно позволить себе такую вольность. Эстер отвела глаза в сторону.

– Вы бледнее, чем обычно, мисс Тулл. Вам нездоровится?

– Я вполне здорова, мистер Кару. – Эстер осторожно втянула в себя воздух.

– Тогда ладно. И все же, выскажите догадку, сделайте милость. Вы же не хотите убедить меня, что не знаете цены вещам?

Дворецкий открыто ухмыльнулся. Вот уже много лет Эстер вела честную жизнь, но так было не всегда. Лорду Страйту и его прихвостням было известно о ее прошлом, и они не забывали ей о том напоминать.

– Мистер Кару, я понятия не имею, сколько это может стоить. Я не разбираюсь в таких вещах.

Лицо его исказила недовольная мина.

– Мисс Тулл, все же позвольте себе сделать одно предположение, будьте так любезны.

Эстер отвела назад плечи и испустила протяжный вздох.

– Десять фунтов, – произнесла она.

Мистер Кару в ужасе отшатнулся от нее, хватаясь рукой за лоб.

– Ох, мисс Тулл, – сказал он, снова приближаясь. – Десять? Десять фунтов? По-вашему, это большие деньги?

Он отвернулся, трясясь от беззвучного смеха.

– Десять фунтов, ну и ну, за птицу, которая почти что родня фениксу? За птицу, которая могла бы восстать из пепла?! Да это же практически бесценная вещь! Но его светлость настолько великодушен, что намерен выставить ее на аукционе, который состоится на балу. Выручка пойдет на нужды его нового учреждения. – Не получив от Эстер ответа, он снова стал серьезным и повторил: – Настолько он великодушен, мисс Тулл.

Та молчала – язык не поворачивался что-то сказать – и лишь склонила голову, изображая почтительность. Мистер Кару, догадывалась Эстер, не был удовлетворен, но, на ее счастье, внимание дворецкого отвлекло появление мальчика-слуги, которого она раньше встречала в