Читать «Ольф. Книга вторая»

«Григорий Федорович очень любил представлять себя кем-нибудь другим и очень переживал и мучился, когда ему говорили, кто он на самом деле.

– Да быть такого не может, – не верил он. И вновь предавался своим мечтам».

Геннадий Попов «Про Григория Федоровича»

Эх, ты, едондер пуп!

Лев Николаевич Толстой

Челеста не задала ни единого вопроса. Она не видела, что случилось на стройке. Хватило того, что услышала.

– Все, моя хорошая. – Я раскрыл руки, чтобы обнять. Это было нужно. Только это, слова сейчас не помогут.

Она прижалась ко мне, как к матери… нет, как к отцу в поиске защиты и успокоения. Или как к старшему брату. О чем я, здесь другое: как к настоящему мужчине – всхлипывая, содрогаясь, вжимаясь так, будто хотела раствориться.

– Больше я тебя не оставлю.

Забыть. Забыться. Вон из этого города – на юг, к морю, под пальмы. Весь мир у ног, чего я зациклился на своих нерешенных проблемах?

Что-то мешало. Что-то, что вздувало вены на висках. Стирало зубы в порошок. Лаврик говорил… говорил…

Не хотелось об этом думать, но отрешиться и забыть невозможно. Он говорил, что были еще другие. И корабль получил новый приказ:

– Назад, к стрельбищу.

Я выскочил в уже знакомом месте и пронесся через проходные помещения, где лоб в лоб столкнулся с Русланом.

– Ольф? – Его глаза вытаращились, ноги машинально сделали шаг назад.

Но лишь на миг. С ним была девушка, это заставило Руслана прикрыть ее от меня – взвинченного и мечущего молнии.

– Лаврик сказал, что участвовали все.

– И не такое придумаешь, когда встретятся сфинктер с паяльником. – Рыжеволосик в меру разумения догадался о произошедшем. – Спроси у нее, у своей Челесты. Он был один.

– Спрошу. Но ты гарантировал.

– Русик, кто это? – В воздухе осязаемо искрило и дымило, и отгораживаемая от меня девушка не находила себе места. – Что происходит?

– Маленькие рабочие проблемы. Помолчи.

– Маленькие?! Не маленькие. Вижу, какие, и не буду молчать, когда вы на таких тонах…

Руслан обернулся ко мне.

– Это Света, – его плечи обреченно поникли, – моя жена.

Она была светленькая, миленькая, фигуристая. Поразили глаза – небольшие, но бездонные, как Марианская впадина, без чудовищных усилий человеку на глубину не попасть. А глубина чувствовалась.

Более детального внимания девушка не удостоилась, потому что мой взгляд буравил ее молодого мужа – второго возможного обидчика. Как минимум – не сдержавшего слова. В мужском мире слово как карточный долг – свято.

– А это Ольф, – представили, наконец, и меня.

– У вас что-то случилось? – Света глядела уже со страхом. – Что?

– Это у меня случилось, – не дал мне ответить Руслан. – На вверенной мне территории обидели его девушку. Он считает, что виноват я.

Света ойкнула:

– А теперь он хочет в отместку отыграться на мне?

– Откуда мне знать? – огрызнулся рыжий и устало опустил голову. – Может, и хочет, но…

– Согласен, – вбросил я. Как кирпич в морду. Или шлагбаум на голову. – Встречаемся послезавтра в это же время. Будем стрелять.

– Стреляться?! – Света безвольно поползла вниз по стене, Руслан едва успел ее подхватить.

– По одной стреле. Выбор типа лука и дистанции за тобой. – Наверное, было что-то в моем взгляде, не допускавшее возражений, не знаю, мне себя со стороны не видно. – Победишь – значит, не виноват. Выиграю я – расплатишься женой. Мои условия.

И я ушел. Руслан хотел броситься вдогонку, но пришлось заниматься женой. Правильный выбор. За это дам ему очко форы.

Или не дам. Посмотрю на его поведение, на состояние Челесты и на свои чувства, которые будут к тому времени.

Почему послезавтра? Пусть он помучается. А я успокоюсь. Или не успокоюсь. Срок в два дня либо остудит, либо приведет к мысли, что все делаю правильно. Потому – послезавтра.

Челеста так и сидела в будуаре – с остановившимся взором, забившись в угол.

Ей нужно отвлечься. И мне. Возможности для этого имелись фантастические – в прямом смысле. Я выбрал тему путешествия: мир с крыш небоскребов. Мы полетели.

Сначала, понятное дело, Америка, главное логово этих чудищ имени одиннадцатого сентября. Один город за другим – необъятный многоликий Нью-Йорк, мрачный Чикаго, тревожный Детройт, одновременно задумчивый и веселый Лос-Анджелес… Некоторых названий мы просто не запомнили, а многих не знали. Города сливались, многоэтажные башни из стекла и бетона перемешивались в памяти. Разные, но чем-то похожие. Опасные и причудливые, страшные и изящные, грубые и утонченные, устремленные ввысь и приземлено опиравшиеся на широкие ноги…

Калейдоскоп. Мы нигде не задерживались. Штаты сменились Канадой. Потом мы рванули в Чили и Бразилию. Перенеслись в Южную Африку. Сравнили с будто перенесшимися из будущего Эмиратами. Изумились скученной Японии. Порадовались правильностью Малайзии. Покачали головами над цветным Сеулом и серым приземленным Пхеньяном. Задохнулись смогом Шанхая и Гонконга. Остальной Китай я решил не затрагивать, иначе небоскребиться будем до скончания века. В плане новостроек оказалось, что Поднебесная, как называют свою страну китайцы, – нечто невероятное. Насколько я слышал, только в столице в год к местному метро добавляется минимум пять… не станций, а линий!

Мы высаживались, смотрели, взлетали, вновь опускались и поднимались. Кривились, ужасались, удивлялись. Восторгались и печалились. Равнодушно окидывали взором или показывали друг другу что-то интересное. Но в оледеневшем сердце, как муха в янтаре, поселилась тоска. Жуткая, гложущая, невыносимая. Внутри все словно выгорело.

Ни я, ни Челеста покоя не обретали.

– Ла лоро тровавано Руслан, Шурик, Антон, Гарун, Тимур, Глеб, Гена, Лена, Алина, Лера, Таня… Си кьяма Гена, – шептала она, пока взгляд с окопавшейся внутри пустотой буровил окружающие красоты. – Гена э номэ феминиле, перо нон маскиле, ма тутти си кьямаванно кози. Пэнсаво ке люй э омосэссуале о маскетта э волево энтрарэ ин диместикецца кон Гено Лаурик комэ ун амика. Перо нон о пэнсато…*

*(Там были Руслан, Шурик, Антон, Гарун, Тимур, Глеб, Гена, Лена, Алина, Лера, Таня… Его звали Гена. Гена имя женское, вовсе не мужское, авсе называли его именно так. Я думала, что он гомосексуалист или девушка, которая выглядит мужчиной, и захотела иметь Гено (здесь вставлено мужское окончание «о» вместо женского «а») Лаврика в приятелях как подружку. Я даже не думала…)

Однажды мне сказали тост на день рождения: «Здоровья тебе, удачи и денег. Остальное у тебя есть». Тогда я посмеялся: подкалывают, дескать, приколисты, издеваются. Дошло только теперь – не шутили. Во мне действительно было что-то, о чем не подозревал. Оно прорастало корнями в нервы и брало за горло. Такое уже бывало. В армии. Уходил наивным мальчиком – вернулся бывалым мужчиной. Сейчас появилось ощущение, что те времена вернулись.

– Прости, Челеста, но меня всего колотит, выворачивает наизнанку. Не полетим мы больше никуда, ни в какие Европы или тропики. Надо заняться делом. Я хочу утрясти все, что возможно, если это возможно. Иначе меня разорвет.

Девушка молча