Читать «Портальных Дел Мастер. Книга Вторая»

У меня не было никаких оснований не верить Соне. По её же собственным словам, она хоть как-то, но запомнила мать. И если бы она часто вспоминала о ней, предавалась ностальгии и всякое такое, то… можно было бы подумать, что она себе сейчас что-то напридумывала.

Но нет.

Её тригернуло по-настоящему.

А значит, голос на записи действительно принадлежал нашей матери. А ещё это значит, что белобрысые ублюдки на улице принадлежали к роду Кольцовых. По всей видимости, старшие дети князя. Княжичи? Интересно, можно их так называть?

Но как бы там ни было — прекрасно.

Хоть буду знать врага в лицо.

— … вы обязательно узнаете меня, мои хорошие. Ярь, сон, оборотень и шизофрения. Вы все здесь…

— Слышишь? — хохотнул Серёжа Кольцов. — Какой-то набор слов. Реально ведь шизофрения.

Набор слов, Серёж.

Да-да.

Думай так и дальше.

После этой короткой завуалированной переклички мои последние сомнения отпали. Клановая провидица выдала своим тюремщикам пророчество и послала в Каринский рифт, а на самом-то деле передавала послание своим детям.

Умно, мам.

Реально умно.

Так…

Пока Соня закусывала кулак, чтобы не разреветься в голос, у Шизы по ходу слетели тормоза. На её лице ясно читалось намерение крушить лица Кольцовых. Прямо здесь и прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Она даже поднялась во весь рост и уже хотела перемахнуть через оконный проём, но тут Костян, — спасибо его реакции, — схватил её за руку, притянул к себе и сгреб в объятия.

— Пус-с-с-сти, — зашипела Елизавета Романовна.

Костя не отпускал. И не отвечал ей.

Красавчик. Как всегда в стрессовой ситуации он делал именно то, что нужно.

Лёха в свою очередь отошёл подальше, упёрся мохнатым лбом в угол и низко так, утробно зарычал. И очень хорошо, что ему хватило самообладания, ведь конкретно его мы не смогли бы удержать даже вчетвером.

Ну а сам я обратился в слух. Эмоции, конечно, накатили сильные, но предаваться им сейчас было нельзя. Этот момент больше никогда не повторится, и я не смогу прослушать запись ещё раз. А ведь там наверняка сокрыт какой-то шифр.

— Дерево горит зазря, — сказала мать. — Архитекторы не ошибаются, они подсказывают. Стена. Разметка. Сделай, как я говорю, и всё получится. Посмотри на свадьбу. Услышь ту музыку, что звучала, когда пал старейший. Сделай вперёд рывок, — затем вдруг быстрое и одержимое: — Рома знает, Рома знает, Рома знает! — всхлип и жалобное: — Заберите меня отсюда. Пожалуйста…

Щёлк, — это Серёжа остановил диктофон.

— Ну что? — спросил он свою по-видимому сестру. — Всё поняла?

— Бред, — резко ответила Кольцова.

— А вот папенька говорит «пророчество». Несколько лет его ждал. Ну что? Есть мысли?

— Нет у меня никаких мыслей. Давай просто постоим здесь и немного подождём. Затем вернёмся к отцу и скажем, что сделали всё, что могли.

Ну и стойте, выродки, — подумал я. — А нам здесь больше делать нечего.

«Дерево горит зазря» — тут даже расшифровывать ничего не надо. Квест не выполнен, я неправильно понял его условия и спалил Черёмуху просто так. Ну и «Рома знает» — это явная отсылка к бате. Мама даже не удосужилась видоизменить его имя.

Стало быть домой.

Вз-з-з-з! — я открыл портал в стене прямо за спиной Ходорова, который до сих пор удерживал брыкающуюся Шизу. Костян тут же понял, что к чему, молча кивнул и шагнул назад.

— Уходим, — шепнул я Соне и Лёхе.

Дважды повторять не пришлось…

* * *

— А я их убью, — сказала Шиза, нервно вышагивая из угла в угол. — Хы-хы. Всех убью. Совсем всех. Рифт ведь не закроется, я правильно понимаю?

— Ты правильно понимаешь, — буркнул я, не поднимая глаз от бумаги.

Пока все мои родственники на разный лад предавались чувствам, я сидел на диване и наскоро записывал слова матери, пока те ещё были свежи в голове.

— Ну вот и отлично! — Шиза продолжила заводить сама себя. — Завтра же начинаю с утра до ночи фармить боровов. Наколочу уровень, подниму армию мертвецов и устрою им весёлый халовин. Да-да, точно устрою. Они у меня…

— Лиз, хватит, — попросил я сестру. — Успокойся.

— Да как тут успокоиться⁉ — сквозь слёзы закричала Соня. — Ты слышал вообще⁉ «Заберите меня отсюда»!

— Да, Яр, — надтреснутым голосом сказал необычайно мрачный Лёха. — Надо что-то делать. Надо её как-то вызволять.

— Да надо её вызволять, кто ж спорит-то⁉ — тут уж я не выдержал, отложил бумагу и перешёл на крик. — Вот только кроме как инфантильно потрясывать кулачками, мы сейчас нихрена сделать не можем! Вы вообще видели тот отряд, который шёл перед Кольцовыми⁉ Видели, как они хаоситов пачками вырезали⁉

— И что тепе…

— И то теперь, Лиз! Нехер тут храбриться перед нами, в квартире и в безопасности! Правда в том, что нас угандошат сразу же, при первой попытке приблизиться! А мать тем временем дала нам инструкцию о том, как прокачаться! Если вы хотите дальше эмоционировать и заострять внимание на «заберите меня отсюда» — вперёд, пожалуйста, только мне не мешайте! Но лучше бы сейчас отставить все эти сопли и нюни, и вместе подумать над тем, что могут значить все её сло…

— Привет, — за собственным криком я не услышал, как в квартиру зашёл батя.

Когда мы выбрались из рифта, его дома не было. А ещё почему-то очень сильно воняло гарью, и кухня была вылизана, как у кота яйца. Вполне возможно, что у бати на почве трезвости врубился режим золушки; с ним такое периодически случалось.

— Как дела? — спросил мой родитель. — Что-то случилось?

— М-м-м…

Я задумался.

А стоит ли вываливать всё это на отца? И почти сразу же решил, что не стоит. Рано пока. Его это, конечно, касается чуть ли не в первую очередь, но пока у нас нет никакой конкретики — пусть лучше поспит спокойно.

— Да нет, бать, — ответил я. — Всё нормально.

— Сонь? — нахмурился батя. — А ты чего плачешь?

— Да-а-а, — сестра махнула рукой и утёрла рукавом нос. — С кольцом этим сраным ничего не получается.

— Ну ты не переживай, получится ещё, — успокоил её родитель, а затем внимательно оглядел каждого из нас. — Вы все какие-то странные. Точно ничего не случилось?

— Точно, бать, — сказал я. — У тебя что нового?

— Ничего, — коротко ответил мой родитель, а затем молча ушёл на кухню и начал там чем-то очень активно шебуршать.

В комнате воцарилась тишина. Отчасти напряжённая, отчасти виноватая, отчасти по-прежнему говнистая, — это я про сопящую Шизу.