Читать «Дверь к смерти»

В это серое декабрьское утро мы в течение получаса ехали на «кадиллаке» Ниро Вульфа, направляясь в Северный Вестчестер. Я, разумеется, сидел за рулем, Вульф – на заднем сидении, следуя своей глупейшей теории, что в случае, как он считал, «неизбежной катастрофы», у него на заднем сидении будет меньше сломанных костей, и он меньше потеряет крови.

Наконец-то мы достигли пункта нашего назначения: окрестностей деревушки Катон, нарушив при этом границы владений некоего Джозефа Дитмайка.

Вместо того, чтобы подкатить к парадному входу старинного каменного особняка и пройти через террасу к двери, как джентльмены, мы объехали дом по служебной дороге, и я, добравшись до черного входа, остановил машину у края травянистой дорожки рядом с гаражом. Причина такого маневра заключалась в том, что мы сюда приехали вовсе не для того, чтобы лицезреть мистера Дитмайка, а должны были у него кое-что похитить.

Выйдя из машины, Ниро Вульф широко шагнул, чтобы обойти лужу на дороге, влез левой ногой на газон, поскользнулся, закачался, пытаясь ухватиться рукой за воздух, но все же привел в равновесие свою тушу весом в шестую часть тонны.

– Вы прямо как Рой Волдмер, – сказал я с восхищением.

Он сердито посмотрел на меня, и я сразу почувствовал себя, будто оказался дома, хотя мы находились очень далеко от него.

– Вы прекрасно выкрутились, – сказал я Вульфу с одобрением. – Хотя и не привыкли к деревенским проселочным дорогам. Здесь ведь сплошные колдобины…

Не успел он поблагодарить меня за комплимент, как из гаража вышел человек в помятой одежде и подошел к нам. Судя по его неряшливому виду, было сомнительно, что это тот самый, кто нам нужен, но Вульф был в отчаянном положении и не мог терпеливо ждать еще кого-то другого, поэтому он изгнал из глаз недоброе выражение и заговорил с этим типом максимально доброжелательно:

– Доброе утро, сэр.

Человек поклонился.

– Кого вы ищете?

– Мистера Энди Красицкого. Это не вы?

– Нет. Мое имя Имбри. Пэйл Имбри, дворецкий в доме, шофер и слуга. А вы, по-видимому, коммивояжер? Или страховой агент?

«Обычно дворецкие выглядят иначе, – подумал я. – И ведут себя иначе, когда вы подъезжаете к дому с черного хода».

Вульф, стараясь не показывать, что оскорблен «разжалованием», ответил, что он не коммивояжер и не страховой агент, а явился по личному делу весьма приятного свойства. Дворецкий Имбри провел нас к дальнему концу гаража, рассчитанному на пять машин, и указал тропку, ведущую через кустарник.

– Эта дорожка приведет вас прямо к коттеджу Энди Красицкого. С другой стороны там теннисный корт. Летом коттедж не виден из-за листвы, но сейчас все голо и он хорошо просматривается. Энди скорее всего, спит: всю ночь он занимался окуриванием и спать лег очень поздно. Я тоже часто задерживаюсь тут до ночи, но это не значит, что мне не удается днем вздремнуть часок-другой. Как только представится случай, пойду работать садовником.

Вульф поблагодарил его за столь подробную информацию и отправился вперед по тропинке, я шествовал в арьергарде. Дождь наконец-то прекратился, но было ужасно сыро и промозгло. Пока мы шли сквозь заросли кустарника, нам приходилось постоянно лавировать, чтобы не задевать за ветки и не обрушивать на свои головы лавины брызг. Мне, более молодому человеку, и к тому же находящемуся в отличной спортивной форме, это было не трудно, но для Вульфа, с его трехстами восьмидесятью фунтами, да еще в тяжелом драповом пальто и шляпе, такой променад был мукой.

Наконец кустарник кончился, мы вошли в аллею вечно зеленой туи, затем оказались на открытом месте и сразу же увидели весьма привлекательный, уютный коттедж.

Вульф постучал в дверь. Она отворилась без промедления и перед нами предстал блондин, немного старше меня, с большими голубыми глазами, атлетического телосложения. Его лицо сияло, готовое расплыться в улыбке. Я никогда не мог понять, почему иногда в моем присутствии девушки смотрят на других мужчин, но я бы не удивился такому их поведению, если бы рядом со мной оказался этот сияющий голубоглазый атлет.

Вульф поздоровался и спросил: не он ли Энди Красицкий.

– Да, это я, – ответил блондин с легким поклоном. – Могу ли я… Боже мой! Да никак Ниро Вульф! Вы здесь? Ниро Вульф?

– Да, – скромно признался Вульф. – Могу ли я войти и немного поговорить с вами, мистер Красицкий? Я написал письмо, но не получил на него ответа, а вчера по телефону…

Пресветлый принц прервал его:

– Все олл-райт. Все уже сделано…

– Правда? Что именно?

– Я решил принять ваше предложение и уже готовился написать вам об этом.

– Когда вы сможете приехать?

– В любое время, когда вы скажете. Ну, хоть завтра. У меня есть хороший помощник, он займет здесь мое место.

Вульф не закричал от радости. Наоборот, он сжал губы и сделал шумный выдох через нос. Через секунду спросил:

– Черт возьми! Могу я войти? Я хочу сесть.

Реакция Вульфа была совершенно естественной. Он не только узнал прекрасную новость, но одновременно понял, что если бы оставался дома, мог бы получить эту новость по почте, утренним письмом. В этом случае ему не надо было бы расставаться со своим кабинетом, любимой оранжереей и куда-то торопиться… Перенести все это было ему тяжело. Ведь он скорее согласился бы столкнуться в собственном доме с легионом врагов, чем довериться чертовщине на колесах в виде автомобиля.

Но Вульф был приперт обстоятельствами к стене, потому и решился на путешествие.

В нашем старом особняке на Западной Тридцать пятой улице мы жили вчетвером: сам Вульф – первое лицо, второй – это я, его помощник решительно во всем, от детективной работы до службы привратника. Номер третий – Фриц Бреннер – шеф-повар и мажордом. И наконец, четвертый – Теодор Хорстман, наш садовник, отвечающий за благополучие десяти тысяч орхидей в теплице на самом верхнем этаже.

Внезапно на голову Вульфа свалилась страшная неприятность: из Иллинойса пришла телеграмма, что мать садовника Теодора очень больна и находится в критическом состоянии. Теодор не медля сел в первый же поезд и уехал. Вульф, вместо того чтобы проводить время в теплице в свое удовольствие, делал вид, что работает там, но такой завуалированный отдых для него был непосильной тяжестью, он уставал как собака. Мы с Фрицем, разумеется, помогали ему в меру наших сил, но мы не были садовниками. От Теодора пришло письмо, в котором тот сообщал, что не может точно сказать, вернется ли через шесть дней, как собирался, или через шесть месяцев, и мы разослали повсюду объявления о вакансии. Было несколько кандидатов на это место, но ни одному из них Вульф не решался доверить свои драгоценные орхидеи. О садовнике Энди Красицком он уже не раз слышал: тот скрестил два