Читать «Слишком много сыщиков»

В принципе я против женщин-сыщиков. Нет, я не хочу сказать, что в нашей профессии все решают только крутые кулаки и револьверы, но к ним приходится прибегать так часто, что для дружеских чувств и разных приятных пустячков времени и места уже не остается. Сыщица должна обладать дубленой защитной шкурой, а это, признаться, далеко не мой любимый тип кожи; если же у сыщицы покровы понежнее, то в критическую минуту, когда нужен холодный глаз и стальные нервы, она не выдерживает, а коль так, ничего хорошего в нашей профессии ей не светит.

Впрочем, в любом правиле бывают исключения, так и мой принцип о женщинах-сыщицах срабатывает не всегда. Как сейчас, например. Из семи сыщиков, собравшихся в комнате, где находились и мы с Вулфом, двое были женщины — сидели рядышком в углу. Одна — Теодолинда (Дол) Боннер — приблизительно моих лет, с длиннющими махровыми черными ресницами, обрамлявшими глаза цвета жженого сахара с золотистым отливом. Одета она была в отлично сшитый твидовый костюм — видимо, приобретенный в магазине Бергдорфа, как и красовавшийся на ней норковый жакет. У Дол были собственное агентство и лицензия частного детектива, и справлялась с работой она совсем неплохо. Мне и раньше доводилось с ней встречаться, зато другую, Салли Колт, я виден впервые и узнал ее имя лишь потому, что один из собравшихся, Джей Керр, предложил всем представиться.

Я встал со своего места и направился в угол, где расположились дамы. Салли подняла на меня глаза.

— Мисс Колт? Не знаю, запомнили ли вы мое имя. Меня зовут Арчи Гудвин.

— Конечно, мистер Гудвин, — ответила Салли. Да, кожа явно не дубленая, да и голос совсем не жесткий и не грубый. По возрасту она вполне могла бы быть моей младшей сестрой, но в сестрах я острой нужды не испытывал. В отличие от Дол Салли, конечно, выбирала свое шерстяное платье и пальто на верблюжьем меху не у Бергдорфа. Впрочем, я всегда считал, что сумею прожить без шмоток от Бергдорфа.

Я взглянул на часы, потом снова на Салли.

— Уже четверть двенадцатого, — сказал я, — и одному Богу ведомо, сколько они намерены нас здесь еще продержать. Внизу я приметил буфет. Вы не против прогуляться со мной и помочь принести кофе для всей орды? Мисс Боннер, вы ведь не откажетесь от чашечки кофе?

Мисс Колт взглянула вопросительно на мисс Боннер — как-никак та была ее начальницей. Мисс Боннер кивнула и, обратившись ко мне, сказала, что это прекрасная мысль. Я возвысил голос и поинтересовался у всей честной компании, есть ли такие, кто не горит желанием подкрепить кофе свои угасающие силы. Как и следовало ожидать, таковых не оказалось, и мы с Салли отправились вниз.

Что до меня, так я просто изнемогал от желания выпить хоть глоток кофе. В монолите моего отношения к женщинам-сыщикам намечалась серьезная трещина — прежде всего из-за мисс Колт, чья наружность и манера держаться произвели на меня весьма приятное впечатление, и я жаждал проверить его. Но больше всего мне хотелось хоть на время избавиться от созерцания физиономии Ниро Вулфа. В жизни не видел более кислой рожи. Я прекрасно понимал, что его особенно выбило из колеи. Это очень печальная история. Недавние скандалы, связанные с подслушиванием телефонных разговоров, привлекли внимание к некоторым сторонам деятельности частных детективов. Оказалось, например, что всего пятьсот девяносто сыщиков имеют лицензию от секретаря Нью-йоркского отделения госдепартамента; что четыреста тридцать два из них работают в Нью-Йорк-сити; что при получении лицензии никто из них не сдавал письменного экзамена и никаких справок относительно профессиональной квалификации претендентов вообще не наводилось; наконец, что в госдепартаменте не имеют ни малейшего представления о том, сколько оперативников работают под началом у сыщиков — оперативники, работающие по найму, обычно вообще не имеют лицензий; и еще немало в том же роде.

Итак, секретарь госдепартамента решил разобраться в этом вопросе сам. Все пятьсот девяносто сыщиков получили приказание явиться для собеседования. Особое внимание уделялось подслушиванию телефонных разговоров, если подобное практикуется, и общей организации дела, И Вулф, и я лицензиями обладаем, вызвали нас обоих. Что и говорить, приятного в этом было мало, а уж для Вулфа тем более. Впрочем, сознание, что досаду приходится разделять с пятьюстами восемьюдесятью восемью таких же, как он, страдальцев, могло еще примирить Вулфа с подобным издевательством и заставить его ограничиться обычным ворчаньем и рыканьем, конечно, в значительно больших дозах, — если бы не два обстоятельства. Во-первых, собеседование проводили частью в Нью-Йорке, а частью в Олбани; нас же вызвали в Олбани, а просьбу Вулфа перенести для него собеседование в Нью-Йорк оставили без ответа. Во вторых, единственное в практике Вулфа дело, связанное с телефонным прослушиванием, не добавило ему ни славы, ни денег на банковском счете, а потому Вулф вовсе не стремился его вспоминать.

Поэтому, когда в то зимнее утро в пять часов Фриц принес в комнату Вулфа в нашем старом кирпичном особняке завтрак, а я зашел сообщить, что погода хорошая и можно ехать в Олбани на машине, а не рисковать жизнью в поезде, Вулф был настолько подавлен, что даже не пытался ворчать в ответ. За всю дорогу до Олбани, а это ни много ни мало сто шестьдесят миль — четыре часа езды — Вулф, рассевшись на заднем сиденье «седана», чтобы не удариться о ветровое стекло, когда мы куда-нибудь врежемся, произнес не больше двух десятков слов, ни одно из которых нельзя было назвать учтивым. Даже когда я обратил его внимание на новую скоростную автостраду, которую он прежде не видел, Вулф в ответ только закрыл глаза. Мы прибыли на место в девять пятьдесят пять, на пять минут раньше назначенного времени, В здании нас провели в комнату на четвертом этаже и велели подождать. Естественно, в комнате не нашлось ни единого сиденья, подходящего для грузной туши Вулфа. Поозиравшись по сторонам некоторое время и убедившись, что придется примириться с неизбежным, Вулф уныло прокаркал «Доброе утро» тем, кто уже находился в комнате, подошел к креслу у дальней стены, осторожно уселся на него и вот с тех пор дулся в нем уже час с четвертью.

Справедливости ради следует отметить, что и остальные пятеро, поджидавшие в комнате, не выражали особого восторга. Джей Керр, решив, видимо, сделать обстановку более непринужденной, предложил всем представиться, но на этом общение и кончилось, хотя все мы были членами СЛЧСШН — Сообщества лицензированных частных сыщиков штата Нью-Йорк — кроме, конечно, Салли Колт, которая была просто наемным оперативником. Только Джей Керр, круглый, как