И поначалу мы планировали вчетвером поехать в Северную столицу, но вчера Бульдог извиняющимся тоном сообщил, что мне придётся ехать лишь с Испанцем. У Валерона и у Профессора не получалось отправиться с нами. А Бульдог и не должен был ехать в Питер. Это резко поднимало мои шансы на новую порцию крови. Поэтому я сейчас весь содрогался от предвкушения, ожидая, когда же наступит завтрашнее утро.
Но пока всего лишь закончилась лекция, и я вместе с толпой новоиспечённых студентов всех возрастов вывалился из аудитории и пошёл к выходу. На сегодня мои дела в университете были закончены. Всё-таки хорошо, когда у тебя за спиной стоит заведующий кафедрой.
Я самодовольно улыбнулся, вышел из здания, накинул капюшон чёрной толстовки и потопал к улице Миклухо-Маклая. Там была припаркована моя новая тачка. Да, я продал служившую мне верой и правдой «девяносто девятую» и купил серебристо-серый универсал БМВ пятой серии в кузове Е-34 с теми самими четырьмя лягушачьими передними фарами. Тачка была не новая, но очень приличная и стоила недёшево. Я посчитал, что мне не стоит чахнуть над златом. У меня ведь такая непредсказуемая жизнь, которая может оборваться в любой момент. Так что надо жить на полную катушку.
И вот теперь я с удовольствием открыл дверь бэхи и почувствовал себя как минимум шейхом. Возможно, поэтому мной заинтересовалась весьма симпатичная полукровка лет двадцати пяти. Она, стуча каблучками, вышагивали по тротуару и катила перед собой детскую коляску. Неожиданно девушка прямо посмотрела на меня и обещающе улыбнулась. А я смущённо шаркнул ножкой и подумал, что роль любовника мне на фиг не нужна, а если она одинокая мамочка, то отношения с ней будут напоминать продолжение кем-то сохранённой игры.
Так что я от греха подальше прыгнул в тачку и погнал её к станции Мичуринский проспект, недалеко от которой находилась моя новая съёмная хата. Я недавно перебрался туда. И мне там нравилось. Дом шикарный, новый и подъезд не зассанный. Видимо, пиндосы ещё не успели добраться до него. Вот только у меня не слишком заладились отношения с консьержкой — старой въедливой человеческой бабусей в побитой молью шали. Я искренне считал, что ей доплачивают за то, чтобы она делала жизнь жильцов немного хуже. И вот сейчас стоило мне припарковать машину и войти в аккуратный, чистенький подъезд, как она будто цербер гавкнула на меня из своей будки:
— К кому?!
— К себе, — холодно сказал я и уверенно проследовал к лифту.
— Я тебя тут не видела!
— И я вас, — насмешливо парировал я, полностью уверенный в том, что она узнала меня и лишь ищет повода схлестнуться в словесном батле.
Но на сей раз ей не повезло. Она только раскрыла рот, в котором покоилось всё золото партии, как я уже нырнул в лифт и поднялся на седьмой этаж. Тут я подошёл к двери своей квартиры и обнаружил, что она приоткрыта.
— Так-к-к… а вот это уже очень нехорошо, — протянул я, взволнованно облизал губы и достал Тетсуя, которого постоянно носил с собой.
Тихонько открыв дверь, я проскользнул в довольно большой коридор по-современному обставленной трёшки. Сделал несколько шагов и внезапно услышал доносящееся из зала злое мужское бормотание и приглушённое чавканье.
Твою мать, что там происходит?! Неужели какие-нибудь оборотни доедают на десерт Пышкина?! Нельзя медлить ни секунды! Но я всё-таки помедлил, прислушиваясь к шестому чувству. Оно молчало. И тогда моя рука резко распахнула межкомнатную дверь. Я ураганом влетел в зал, готовый колоть и кромсать, но перед моими глазами предстал лишь Пышкин. Он в эту секунду подавился суши и теперь хрипел, пытаясь избавиться от того, что застряло у него в горле. Я тотчас схватил его и потряс, будто толстую рыжую копилку.
Кот тут же отправил на дорогой паркет неопрятный комок из рыбы и риса, а затем возмущённо завопил:
— Ты чуть не убил меня!
— Сам виноват! — прикрикнул я на него, отпустив кота и осматривая его «поляну». На полу стояла пластиковая коробка с набором суши и сашими, а по телевизору шёл фильм, в котором с пронзительными воплями скакали ниндзя.
— Нельзя же так врываться! — продолжил возмущаться Пышкин, невзначай орудуя лапкой. Он пытался незаметно затолкнуть под диван ещё одну пока не открытую коробку с едой.
— А ну стоять! — заорал я, грозно нахмурив брови. — Ты как умудрился заказать доставку? И где взял деньги? А?! Отвечай, пока твои яйца ещё не висят в рамочке на стене!
— Тут такое дело, — принялся юлить прохиндей, отводя взор. — Просто у меня сегодня день рождения, а ты забыл о нём…
— Да кому ты чешешь? Никто не знает, когда у тебя день рождения!
— А я вот знаю! — заупрямился кот и с трудом запрыгнул на диван, где сыто развалился, выпятив округлившийся живот.
— Так, ладно, я прощу тебя, если ты расскажешь мне всю правду, — заверил я его. Мне самому было любопытно, как он всё это проделал.
— Договорились, — оживился Пышкин и перевернулся на спину. — Сначала я увидел по ящику рекламу азиатской забегаловки, а потом сделал заказ по домашнему телефону, открыл дверь и положил на тумбочку деньги. И когда пришёл курьер, то я крикнул ему, чтобы он оставил еду в коридоре и забрал деньги. Вот и всё, мяу.
— А где ты взял деньги, комбинатор? — подозрительно уточнил я, сощурив глаза.
— Как где? Из твоих запасов, — нагло ответил Пышкин. — В твоём ящике полно этих шуршащих фантиков.
В этот миг своё веское пафосное слово вставил Тетсуя:
— Вор! Ты обокрал своего хозяина! Позор тебе и всему твоему никчёмному блохастому роду!
— Ничего я не крал! А взял в долг! И Мотя не мой хозяин! Я сам по себе и делаю ему громадное одолжение, что живу с ним! — яростно протараторил кот и утробно заурчал. — И не тебе, ржавчина, говорить со мной в таком тоне!
Клинок, против моей воли, начал наливаться слабым голубым сиянием. Увидев это, Пышкин мигом скрылся за диваном, а я торопливо заявил:
— А ну замолчали оба!
— Я отстаивал твою честь! — гордо заявил нож и следом пробурчал: — Даже несмотря на то, что ты давно не кормил меня и я едва дышу…
— …И чувствуешь вечность, — ехидно вставил рыжий пройдоха, предусмотрительно не показываясь из-за дивана.
— Слушайте меня внимательно! — повысил я голос. — Ты, Тетсуя,