Только я стал опускать его на пол, как в магазине вспыхнул свет.

Мистер Фитц стоял перед вольером, моргая. При виде меня его глаза полезли на лоб. Он возмущенно воскликнул:

— Ты что тут делаешь?

9

Я обмер.

Мозги замкнуло.

Как я это объясню?

Неужели он решил, что я вор?

Я по-прежнему держал конопатого хомячка в руке.

Мистер Фитц прижался носом к стеклу, разглядывая меня. Он явно не обрадовался, застав меня здесь.

Я посадил Конопатого на пол вольера. Хомячок не спешил воссоединиться со своими товарищами. Он стоял на задних лапках, глядя на меня.

Странно, подумал я.

Повернувшись, я подошел к дверце, чувствуя под ногами скользкие стружки. Стараясь не дышать, открыл ее. И вывалился из вольера.

Фитц смотрел на меня. Он скрестил руки поверх своего белого фартука.

— Сэм, магазин закрыт, — сказал он.

— Я… я знаю, — пробормотал я. — Я… должен был вернуть хомячка.

Он вперился в меня взглядом.

— Вернуть?

Я кивнул. Во рту вдруг жутко пересохло.

— Он застрял у Лекси в жилетке, — сказал я. — Она только по дороге домой заметила. Этот малыш к ней прицепился. Вот… я… э-э… обратно принес.

Да. Я врал. Но мне не хотелось закладывать Лекси.

Поверил ли он мне?

Я не мог понять. Но лицо его смягчилось.

— Это очень хорошо с твоей стороны, — произнес он наконец. — Очень ответственно.

— Я… стучался, — сказал я. — Наверное, вы не слышали.

— Ничего страшного, — ответил Фитц. — Просто ты застал меня врасплох.

Он взял тряпку и стал протирать вольер.

— Эти зверюшки горазды сбегать. Готовы в карман залезть, думая, что это подарит им несколько минут свободы!

Я засмеялся:

— Ну, зато они симпатяги. Этот веснушчатый не хотел со мной расставаться.

— Что ж, еще раз спасибо, — сказал Фитц. — Заходи в любое время, Сэм. И друзьям расскажи.

Я облегченно вздохнул. Надеюсь, он не услышал. Мы попрощались. А потом я поспешил домой, где меня ждал ужин — и новые злоключения!

10

Лекси явилась к ужину. Она сидела напротив нас с Ноа. Похоже, она больше не обижалась. Она даже не упоминала хомяков.

Ноа три годика и он настоящий дьяволенок — однако мои предки считают его чудесным ребенком. Помяните мое слово: никакой он не чудесный! Если только слово «чудесный» вы не произносите как «б-о-л-я-ч-к-а»!

Ноа очень похож на меня, только волосы светлые и волнистые. У него такие же темные глаза и такие же кроличьи зубы. Знаете, какая самая скверная его черта? Он обожает кусаться!

Папа сидел на своем излюбленном месте во главе стола. Он крупный, краснолицый и крепко сбитый. Он целый год играл в Национальной Футбольной Лиге, пока не повредил колено. А теперь управляет компанией по прокату грузовиков.

Он всегда ворчит, когда проголодается, так что не был особенно разговорчив.

Мама худенькая и очень симпатичная. Она всегда садится на другом конце стола, поближе к кухне — и к Ноа, на случай, если он начнет куролесить. Как всегда и бывает.

Сегодня он начал ужин с засовывания в нос стручков фасоли.

— Смотли, что вылосло! — кричал он Лекси. — Смотли, что вылосло!

Он всегда становится особенно несносен, когда Лекси рядом. Обожает перед ней рисоваться. Особенно когда она ухохатывается над всеми его дурацкими шуточками.

Лекси слишком потакает ему. Впрочем, она считает его милым, совсем как мои родители.

Я тоже считаю его милым — при условии, что это слово произносится как «у-ж-а-с-н-ы-й»!

Мы стали передавать по кругу курицу и пюре. Ноа пролил свой яблочный сок в тарелку и как давай хохотать!

Ладно, это нечаянно. Но почему он считает свои «нечаянности» такими смешными? Почему ему никогда не бывает стыдно?

Я взял салфетку и помог ему вытереть сок.

— Осторожней, Ноа, — пробурчал папа, не отрываясь от куриной ножки.

Мама налила Ноа новый стакан сока.

На какое-то время воцарилось спокойствие. Прикончив пару-тройку куриных ножек и целую гору картофельного пюре, папа заметно воспрял духом. Лекси рассказала об электронном письме, полученном ею от девочки, с которой она познакомилась в Кошмарии.

— Рада, что ты обзавелась новой подругой, — сказала мама.

— Это я твой друг, — сказал Ноа. У него все щеки были в пюре — и даже уши!

Я решил рассказать маме и папе о новом зоомагазине. Заодно рассказал о владельце, мистере Фитце, и о том, что там есть огромный стеклянный вольер, по которому бегают сотни хомяков. А потом спросил:

— Можно я заведу хомячка? Ну пожа-а-а-а-алуйста!

Я не хотел клянчить. Так уж получилось.

Папа помотал головой и продолжал обгладывать куриную ножку.

— Ты ведь знаешь правило, — сказала мама. — Заводи кого хочешь, когда докажешь свою ответственность.

— Но как я докажу свою ответственность, если у меня нет никого? — возмутился я.

Мама наморщила лоб. Она всегда так делает, когда задумается.

— Ну вот что, Сэм, — сказала она. — Я тебе дам несколько испытаний. Если справишься, мы подумаем, не купить ли тебе хомячка.

Я застонал.

— Что еще за испытания?

Ноа встал на коленки на стуле рядом со мной.

— Я буду твоим питомцем, — заявил он и запыхтел, как собака. А потом принялся облизывать мою руку.

Мама, папа и Лекси покатились со смеху.

Фу-у-у. Он всю руку мне обслюнявил.

Я попытался отдернуть ее. Но Ноа ухватился за нее обеими руками и продолжал лизать.

— Перестань! — рявкнул я. — Отвяжись, Ноа! Сидеть! К ноге!

От этого все еще пуще захохотали.

— Я твой питомец! Я твой питомец! — кричал Ноа. И тут же оцарапал мне руку!

— Ай! Хватит! — крикнул я.

Перегнувшись через стол, Лекси прошептала мне:

— Я могу тебе помочь. Думаю, я смогу отвлечь его.

— Смотрите! Я хомяк! — воскликнул он. Скрючил руки, как лапы — да как цапнет меня!

11

Лекси полезла в карман шорт и достала маленький синий пакетик. Я его сразу узнал. Это были «Супер-Растишки» из Кошмарии.

Лекси попыталась открыть его. Наконец, она просто надорвала пакетик.

Она вытащила маленький кусочек голубой губки. Размером примерно с четвертак.

Ноа вгрызался в мою кожу.

— Пожалуйста, быстрее! — крикнул я.

Лекси кинула маленькое губчатое создание в стакан Ноа.

Оно пошипело немного. Потом затрещало. А потом как хлопнет!

Послышался громкий свист, и голубая губка вспучилась! Она росла, точно пузырь жвачки.

Тр-р-р-р-ресь! Стакан затрещал и разлетелся вдребезги. Яблочный сок забрызгал весь стол.

Губчатая создание стремительно набухало, раздуваясь, словно воздушный шар. Оно переваливалось с боку на бок, расползаясь по столу… становясь все шире, шире… и выше.

Мама с папой завопили в голос. Ноа выпустил мою руку и плюхнулся на свой стул.

Огромная губчатая тварюга толкнула Ноа и сшибла его со стула. Стул тоже грохнулся на пол.

— Чудовище! — заорал Ноа. — Чудовище!

Голубое страшилище становилось все больше… больше… Его туша уже вымахала размером с автомобиль! А голова запрокинулась кверху, как у тираннозавра!

Оно подпрыгнуло. Еще раз подпрыгнуло. Тарелки и блюдца градом посыпались со стола и разлетелись об пол. Стаканы разбились.

Все повскакивали на ноги. Я отшатнулся, под ногами захрустело битое стекло.

Мама прижимала ладони к щекам. И вопила:

— Сделайте что-нибудь! Хоть что-нибудь!

Но Супер-Растишка знай себе рос. Колыхаясь и подпрыгивая, он продолжал разбухать.

Бух. Бух. Бух.

Ну и тяжелющий! Я испугался, что