— Не слишком ли ты неуклюжа, а? — сказала Бекка. И засмеялась.
— Ай-яй-яй, Жу-Жу. Неужели ты грохнулась прямо на свой фотик? — прокричала Грета сквозь гомон толпы.
Надо было не обращать на них внимания. Вместо этого я бросила:
— Бекка, разве у тебя не жутко огромная ножища для девочки?
После чего перевела взгляд на фотоаппарат. О Господи. Я и впрямь свалилась на него. Объектив треснул.
Качая головой, я поднялась на верхнюю трибуну. Посмотрела на табло. «Тигры» проигрывали со счетом 36:45. Карле придется попотеть. Будет хороший материал.
Я полезла в рюкзак за второй камерой… и вскрикнула:
— О нет!
Странный старый фотоаппарат. Я не собиралась брать его.
Что ж… Делать нечего. Придется использовать его.
Я знала, что на старье много снимков не сделаешь. Надо дождаться пары-тройки ключевых моментов.
Мне нужно было снять общий план Карлы во время пробежки. Справится ли с этим допотопный фотоаппарат? Я поднесла его к лицу… а потом застонала.
Дэвид Бланк! На его рыжую голову была натянута синяя бейсбольная кепка. Но я все равно сразу узнала его.
Что он здесь делает?
Дэвид стоял рядом со скамейкой запасных. На его шее болтались две камеры. И он делал снимок за снимком.
— Ах ты сволочь! — вскричала я вслух. Ведь он знал, что это было мое задание.
Дэвид готов на все, чтобы выиграть наше соревнование. Но это попросту нечестно.
«Колючки» увеличили счет в свою пользу. Публика безмолвствовала. Все ждали, что предпримет Карла.
Я окинула взглядом трибуны. Бекка уткнулась в сотовый телефон. Грета что-то искала в своем рюкзаке. За игрой они вообще не следили.
Я взяла старый фотоаппарат наизготовку. Через несколько секунд Карла на полной скорости повела мяч к центру зала.
Вот он, мой снимок. Я держала ее в прицеле видоискателя, пока она неслась с мячом к цели. Высоко подпрыгнув, она послала мяч в корзину.
В тот момент, как ее ноги оторвались от пола, я нажала на спуск. Фотоаппарат полыхнул вспышкой. Квадратик фотокарточки выскользнул наружу.
Я смотрела на фото, ожидая, когда оно проявится.
— Черт возьми! — воскликнула я. — Как это я напортачила?
На фотографии была видна только рука Карлы.
А где же все остальное? Где лицо?
Как я умудрилась захватить одну только руку?
Громкое «кра-а-ак!» заставило ребят на трибунах ахнуть.
И все заглушил отчаянный вой, протяжный, душераздирающий вопль боли.
Я обернулась… и увидела Карлу, повисшую на ободе корзины.
Повисшую на руке!
Карла орала не своим голосом. По щекам ее катились слезы.
Даже с верхней трибуны мне было видно, что ее рука сломана самым кошмарным образом. Она болталась под совершенно неестественным углом.
Игроки обеих команд столпились внизу, визжа и крича. Ребята закрывали глаза руками. Тренеры бросились снимать Карлу.
Свисток судьи заливался без умолку, точно сирена.
Завывая в смертной муке, Карла растянулась на полу спортзала, из развороченной плоти ее руки торчали пеньки костей.
Задыхаясь, я поняла, что сжимаю в кулаке снимок. Поднеся его к лицу, я уставилась на изображение.
Уставилась на руку Карлы, одну только руку.
И тогда на меня нахлынула дурнота.
6
Через некоторое время прибыли четверо парамедиков в белой униформе. При виде Карлы они не смогли скрыть потрясения. Тренер Эмберс сидела рядом с ней, пытаясь удержать на месте.
Карла, впрочем, к этому времени уже затихла. Должно быть, у нее случился шок.
Спортзал опустел. Обе команды отправились в раздевалки.
Врачи уложили Карлу на носилки. Я заметила, что ее рука выгнулась чуть ли не в обратную сторону.
Я засунула фото в рюкзак. Судья покинула зал. Но пронзительный звук свистка до сих пор звучал у меня в ушах.
Я подумала о Рине. О ее красных глазах. А потом снова представила себе руку Карлы.
Меня пробрала дрожь.
Наверное, надо было прислушаться к предостережению той женщины.
Наверное, надо было оставить фотоаппарат в ее гараже.
Это не могло быть совпадением! В этом старом фотоаппарате есть что-то зловещее…
Я не видела Дэвида, пока он не вырос прямо передо мной. Он выхватил из моей руки старый фотоаппарат.
— Эй! — вскрикнула я и попыталась отнять камеру.
Но он тут же отдернул руку.
— Ух ты! Вот это да! — сказал он. — Где раздобыла? Дай попробовать!
— НЕТ! — взвизгнула я. И снова попыталась схватить камеру.
Слишком поздно.
Дэвид навел фотоаппарат на меня… и буквально шарахнул вспышкой мне прямо в лицо.
7
Я зажмурилась. Я до сих пор видела эту белую вспышку, даже с закрытыми глазами.
Я слышала, как из фотоаппарата выскользнула пленка.
Когда я открыла глаза, Дэвид смотрел на фотоаппарат. Он засмеялся:
— Игрушка, что ли? Это камера Сэмми, верно?
— Она очень старая, — сказала я. — Я должна отнести ее обратно. С ней что-то не так.
Дэвид повертел ее в руке.
— Смотри. Что-то оттуда выскочило. А водой она брызгается?
— Не смешно, — сказала я. И тут увидела, на что он смотрит. Квадратик пленки. Он вышел не до конца. Наполовину застрял в камере.
— Видишь? Он сломан, — сказала я. — Я собираюсь вернуть его…
Я умолкла. У меня перехватило дыхание.
Резкая боль охватила мое тело по талии.
Ощущение было такое, будто я опоясана тяжелым ремнем. И ремень этот все затягивают… и затягивают… и затягивают…
Я издала стон.
Я не могла дышать.
Я согнулась пополам. Боль пронизывала меня.
Ощущение было такое, словно меня разрезают надвое!
— Джули? Джули? — Я почувствовала на плечах руки Дэвида. — Ты в порядке? Что с тобой?
Я не могла разогнуться. Не могла говорить. Не могла дышать.
Меня разрезают… разрезают надвое…
Внезапно я поняла, что должна сделать.
Пересиливая боль, я с трудом поднялась. И схватила фотоаппарат.
Боль вокруг талии усиливалась.
— Джули? Тебе нужна помощь? — слышала я голос Дэвида. Он доносился словно откуда-то издалека. — Джули? Тебе больно? — кричал он. — Я могу что-нибудь сделать?
Ответить я не могла. Боль заставляла сжиматься челюсти, напрягая каждый мускул.
Перед глазами все окрасилось алым. Потом черным. Я поняла, что теряю сознание.
Стиснув зубы, я схватила квадратик пленки. И с силой потянула, потянула из камеры.
Сработает ли это?
Пройдет ли после этого боль?
Я стиснула зубы и ждала… ждала…
8
Нет.
Фотография выпала у меня из руки. Я снова сложилась вдвое, сжимая бока. Боль охватывала меня. Казалось, меня прожигает насквозь раскаленным шнуром.
А потом… боль исчезла.
Не прошла постепенно. Раз — и нет ее. Так внезапно, что я охнула и выпрямилась, ошеломленно моргая.
Я сделала долгий, глубокий вдох, потом еще один. Потерла рукой талию. Все снова было в полном порядке.
— Тебя как, отпустило? — спросил Дэвид. Он так побледнел, что даже веснушки сошли с лица. — Джули?
Я не ответила. Только крепко-накрепко прижала к груди фотоаппарат. А потом отвернулась от Дэвида и через весь зал бросилась к выходу.
— Эй! — крикнул Дэвид мне вдогонку. — В чем твоя проблема?
И снова я не ответила. Я продолжала бежать, пока не оказалась за пределами парковки, жадно вдыхая прохладный, свежий вечерний воздух.
Я знала, в чем моя проблема. В проклятом фотоаппарате.
Сначала Рина, потом Карла… а затем и я.
Фотоаппарат был злом. Он калечил людей.
Я должна от него избавиться. Я должна