Читать «Ветер бури»

Тук-тут-тут. Вжжж….

Темнота… И тошнота… Что происходит… Где я? Как мутит то… Почему так темно… Надо сосредоточиться… Сложно то как…

Сознание возвращалось урывками. Сначала я осознал себя посередине темноты. Потом вернулись ощущения. Мышцы болели, голова гудела и сильно мутило. Словно глядишь сквозь пелену. Попробовал разлепить глаза, но получилось только наполовину. Веко приподнялось с одной стороны, да и то, на треть от силы.

Сначала испугался, что лишился глаза, но потом осознал, что тот просто залеплен. Но чем? Ага, понятно. Моей же кровью. Набежала и засохла. Как же тошно то… Кожу тянет, внутри бьется тихая паника, хочется дернуться, но тело затекло и мышцы не слушаются.

Вспомнил, что всё произошло. Вышли из-за грани и нас атаковали. Воспоминания помогли успокоиться. Между захватом и смертью, пучиной темной бездны есть большая разница. Раз я мыслю, значит ещё живой. Понять бы, где нахожусь… Попробовал шевелить телом, но руки скованы. Да и общая слабость такая, что будь я сейчас полностью свободным, едва бы мизинцем сил нашлось двинуть. Может, меня чем-то накачали? Казалось, что это логично. Если уж решился охотиться на искателей, то будь добр придумать, как их безопасно перевозить. Проще всего вырубленными. Это сложная мысль была следствием того, что я постепенно приходил в себя. Плюс десять процентов к регенерация и, возможно, ещё десять процентов к защите от отравлений делали своё дело. Я восстанавливался быстрее, чем могли ожидать те, кто накачал меня. Или не накачал, но тогда это следствие ранений, что ещё хуже.

Тряхнуло. Прислушался к звукам. Я в машине. Или скорее в грузовике. Вот его и тряхнуло. Понятно, откуда эти шумы, постукивания и гул работающего мотора.

Постепенно чувства вернулись в полной мере. Это был действительно грузовик. Левый глаз полностью разлепился и я огляделся. Здесь сидели трое мужчин. Искатели, если судить по тому, что я вижу уровни. Ещё рядом лежали другие пленники. Я увидел, что один из них Герман. Хотя трудно было узнать воина в этом окровавленном мужчине.

— Эй, он очнулся! — внезапно раздался голос рядом. Меня заметили.

— Выруби его.

Что? Выруби? Стойте… Не успел я додумать эту мысль, как получил удар и снова отправился во тьму.

***

В следующий раз я очнулся резко. Так утопающий выныривает из водной глубины, когда уже и не надеялся увидеть свет.

Первое ощущение — чем-то воняет. Рядом стоял крупный мужчина в белом халате и в руках у него была… Ватка.

— Как себя чувствуете, молодой человек? — участливо спросил он, внимательно разглядывая меня.

— Дерьмого.

— Что же вы, в таком возрасте и ругаться. — покачал он осуждающе головой.

Я промолчал, оглядываясь по сторонам. Это обычный человек, не искатель, плевать на него, сейчас другое интересует. Где я нахожусь и чем мне это грозит. Врач ещё пару секунд посмотрел, а потом ушел.

Ему на смену пришел другой человек. Чувствовалось, что он гораздо опаснее, хотя вел себя вроде спокойно. В руках папка, с нею он прошел к столу, за которым я себя обнаружил, положил бумаги аккуратно и уставился на меня.

— Имя, фамилия, отчество, возраст.

— Что?

— Как звать тебя, парень? Вот что.

Голос спокойный, чуть скучающий. Можно было бы расслабиться, только вот сижу я в наручниках, прикованный к металлическому стулу, что холодит руки.

— Где я?

— Там, где не ты задаешь вопросы, а тебе, — спокойно поправил меня мужчина. — Имя, фамилия, отчество, возраст.

— Где я? — упрямо продолжил гнуть я свою линию.

В воздухе повисло напряжение. Оно стало ощутимо плотнее и словно сдавливало.

— Парень, ты ведь не хочешь меня заставить выбивать из тебя информацию? Поверь, не хочешь.

— И что вы сделаете? Будете бить? Пытать? Вот так вот невиновного человека?

— Почему же невиновного? Напомнить, где тебя взяли? Рядом с гранью. Что приравнивается к преступлению против государства.

— Чего?

— Того. Плохи твои дела. Так что не усугубляй. Как звать? — голос его изменился, стал тверже. А я ощутил страх.

— Эрнест.

— Вот, хорошо. Как ты себя чувствуешь, Эрнест? Может тебе воды? — голос потеплел.

— Было бы неплохо, — согласился я настороженно.

— Хорошо. Одну минуту и принесут.

Мужчина остался на месте, ничего не делал, но вскоре, меньше, чем через минуту, действительно принесли стакан воды. К которому я жадно присосался и выпил до дна. Стакан был маленький и утолил лишь меньшую часть жажды.

— Можно ещё?

— Можно, — добродушно улыбнулся мужчина. — Только сначала на вопросы ответь, — а вот и правила игры обозначил, — Фамилия, отчество, возраст?

Я позвонил себе поиграть в гляделки. Но потом сдался. Назвал и фамилию, и отчество, и возраст. Мне выдали воды. Теперь большой стакан и дали напиться в волю. Тело ответило благодарностью.

— Что ты знаешь о целители, в чьей команде был? — последовал следующий вопрос.

— Ничего.

— Плохой ответ.

— Я правда ничего не знаю. Даже имени. Загадочная личность.

— Как часто вы ходили за грань?

— Это был второй поход, — нагло вру.

— Как познакомился с целителем? — вопросы сыпались один за другим.

— Случайно. Видел, как он исцеляет людей у метро. — не вижу смысла скрывать именно эту информацию.

— А сам что там делал?

— Прогуливался мимо.

Мужчина хмыкнул, а дальше встал и вышел из помещения. Чтобы вернуться через пятнадцать минут подготовленным. В том плане, что теперь он знал обо мне многое. Где живу, где учусь, что близкие погибли и я совсем один. Оперативность меня удивила и показала, как я попал.

Посыпались новые вопросы. Как получил способности, что умею, что знаю. Добрались и до прошлой попытки сотрудничать.

— Куда ты делся, когда зачищали грань воздуха?

— Меня засосало за грань, а потом выбросило обратно. Я был потрепанным, плохо помню, как спускался. Никто не встретил, ну я и покинул здание, а потом вернулся домой.

— Странно, очень странно. Случайно прошел незамеченным через камеры и пост охраны. Врешь ты парень, много врешь. Плохо это. А ещё не захотел сотрудничать в прошлый раз, это говорит не в твою пользу.

Сказано это было так, что у меня по спине холодные мурашки пробежали.

Допрос длился часа три. А может и больше. Часов у меня нет. Беседа вышла странной. Мужчина перепрыгивал с одной темы на другую, уводил в сторону, потом резко возвращался и так много раз. Учитывая, что я и так паршиво себя чувствовал, этот разговор, когда я пытался утаить важную информацию, выматывал хлещелюбого сражения.

А ещё это напоминало фарс. В какой-то момент я и сам осознал, что мои попытки скрыть подробности выглядят убого. Сам же путаюсь в своих же показаниях, да и по мимике, уверен, всё видно и очевидно.

Не удивлюсь, если сейчас через камеры меня внимательно изучают, составляют психологический портрет и просчитывают линию поведения. А ещё отслеживают, где я вру, а где говорю правду. Ведь ложь — это тоже ответ, который многое даст понять. И почему я достаточно умный, чтобы это понимать, но не достаточно, чтобыврать