Я возвела глаза к потолку.
– На самом деле ты как раз на меня и показываешь.
Тетя Зельда устремила на меня свой мундштук в виде трезубца.
Зловеще блеснули острые наконечники.
– Но ведь не пальцем же, – отмахнулась тетя Зельда. – Конечно, я имею в виду тебя. Ну кто еще из нашей семьи занимался запрещенной некромантией?
Она обвела свирепым взглядом бирюзовые шкафы нашей кухни и всех присутствующих здесь членов нашей семьи. Кухонные шкафы были явно неповинны в некромантии. И тетя Хильда тоже – она стояла у плиты и, напевая про себя, помешивала на плите ароматное зелье из розмарина и лаванды.
В моем двоюродном брате Эмброузе, который сидел бочком на скамейке и уплетал хлопья за обе щеки, я не была так уверена. Он жизнерадостно улыбнулся нам.
– И не надо на меня смотреть, – заявил он с набитым ртом. – Я невинен, как Каин.
По лицу тети Зельды было ясно, что она теряет последнее терпение. Вчера тетушка отнесла младенца, за которым взялась ухаживать, к живущей в лесу ведьме. Наверняка потому она и сидит как на иголках, словно рукоятку от метлы проглотила.
Я встала, подошла к тете Зельде и обняла со спины. Тетушка нежно, ласково тронула меня за руку. Мундштуком.
– И что такого особенного в этом Новом годе? – спросила я. – Ты же сама говорила – это праздник простых людей.
– В дни от Йоля до Богоявления преграда между мирами становится особенно тонка, – пояснила тетя Зельда. – Духи прислушиваются к нашим желаниям, бесчисленное множество простого народа ждет, что в новом году удача им непременно улыбнется, и их ожидания ложатся на мир тяжким бременем. В это время года неудачу можно подхватить, как инфекцию. У меня большие планы на наше будущее. Для благополучия всей семьи жизненно важно, чтобы все мы выполняли правильные ритуалы и не совершали никаких ошибок, хотя бы в ближайшие несколько дней. Если привлечем беса-неудачника, он будет весь год ходить за нами по пятам, как голодный волк.
Ее голос звенел среди теплых ароматов кухни, как провозвестник Страшного суда.
– Тетя Зи, до чего же мне нравится твой неиссякаемый оптимизм, – подал голос Эмброуз.
– Преграда – ужасное слово, – добавила я. – Давайте не будем его произносить.
Тетя Зельда метнула на тетю Хильду укоризненный взгляд. По ее мнению, именно Хильда была виновата в том, что мы с Эмброузом растем непочтительными и невыносимыми.
– Милочка моя, традиции, связанные с везением, очень забавны, – заворковала тетя Хильда, успокаивая меня. – Если в канун Нового года оставить на подоконнике монеты, весь год тебе будет сопутствовать удача. Если повесить над дверью лимоны, это отпугнет неудачу и злых духов. Не разбивай стекол и зеркал, а то весь год будет разбит. Всегда носи в кармане желудь. Не прощайся с другом на мосту, а то никогда больше его не увидишь. Остерегайся кошачьего крика. Хорошо, если через порог перепрыгнет лягушка. И говорят, Новый год – лучшее время, чтобы найти новую любовь.
Тетя Хильда слегка зарделась. Она уже давно только и говорила что о докторе Цербере, владельце книжного магазина, в котором работала. Думаю, тетя Зельда этого не одобряет. Она считает, что обыкновенные люди и ведьмы не должны быть вместе. Однако моя мама была человеком, а отец – чародей. И пусть даже мы с Харви расстались, я не сомневалась: любовь между людьми и ведьмами возможна.
Тетя Хильда больше, чем кто-либо, достойна счастья и любви. Я подбодрила ее улыбкой, и она просияла в ответ.
– Говорят, если в день Нового года призвать Анну Болейн, то ведьма найдет свою любовь. Надо встать рано утром, устремить взгляд на горизонт и загадать желание. Сказать: «Леди Анна, леди Анна, пришли мужчину мне без обмана»…
– У меня уже есть мужчина. – Эмброуз забросил в рот пригоршню хлопьев, словно тюлень, ловящий рыбку на лету. – Но если леди Анна соблаговолит прислать мне еще одного или прекрасную даму, я буду только рад.
– Меня всегда интересовало, почему надо призывать именно Анну Болейн, – сказала я. – Да, я знаю, она первой стала варить приворотные зелья, но ей-то самой по любовной части не очень-то везло.
– Еще как везло. Ведь она вышла замуж за короля, – ответила тетя Зельда. – Для чего еще выходить замуж, если не ради власти?
При упоминании о власти меня пробрала дрожь. Ведь я расписалась в Книге Зверя, продала душу Сатане, чтобы получить силу, с которой можно победить тринадцать ведьм Гриндейла. Другого выхода я не видела, но до сих пор не уверена, правильно ли поступила.
– Ради любви, – предположила я. – И к тому же Генрих Восьмой отрубил Анне Болейн голову.
– Верно. Мужчины всегда любят ведьм, пока не разлюбят. Обыкновенным мужчинам нельзя верить, и их любви тоже. – Тетя Зельда покачала головой, а ее тугие локоны даже не шелохнулись. – Все дело во власти. Учись на ошибках леди Анны и никогда не давай мужчинам власти над собой.
Я побарабанила пальцами по спинке тети-Зельдиного стула и постаралась выкинуть из головы мысли о своем разбитом сердце.
– Например, власти отрубить тебе голову?
– Синяя лаванда, зеленый самосевок, – радостно бормотала себе под нос тетя Хильда, не слушая нашу дискуссию об обезглавливании. – Ты будешь мой король, я твоя королева.
– Вот именно, – отрезала Зельда. – Давайте прямо сейчас дадим новогодние клятвы. Если вы все перестанете накликать себе на головы всяческие беды, то я сделаю Спеллманов властителями магического мира. Договорились?
– Не знаю, не знаю. Мне до занятий надо кое с кем встретиться, выпить чашечку кофе, – сказала я. – В центре Гриндейла открылась новая кофейня. Я встречаюсь там с Роз.
Она позвонила мне и попросила прийти. Я была так рада услышать ее голос! Никакие ведьмы и злые духи не отпугнули Роз. Она по-прежнему моя лучшая подруга. Роз и Сьюзи всегда будут рядом, даже если Харви откажет мне в любви.
Тетя Зельда заметила верно. Последние месяцы уходящего года дались мне очень нелегко, но сквозь тьму и опасности я разглядела, кто всерьез любит меня, а кто нет, и научилась быть признательной.
И этот светлый дом, где меня окружала любящая семья, был словно теплое золотистое убежище, вырубленное в толще зимних льдов. До чего же не хотелось покидать уютную кухню! Но снег укутал землю яркой чистой пеленой, и неподалеку меня ждала подруга. Я открыла дверь. На тропинке поблескивала изморозь – так ярко, словно весь лес был усыпан сверкающими бриллиантами.
Теперь я полноценная ведьма, мое