Королева красоты Иерусалима

Луна, мать Габриэлы Ситон, – первая красавица Иерусалима, но поразительная красота не стала для нее залогом счастья. Брак обернулся катастрофой, ее дочь никогда не ощущала материнской любви, да и отношения Луны со своей матерью тоже были напрочь лишены тепла. Еще ребенком Габриэла слышит от бабушки, что над женщинами семьи Эрмоза тяготеет проклятие: мужчины, что на них женятся, не будут их любить. После смерти матери Габриэлу охватывает отчаяние и пустота. Ей важно собрать воедино истории четырех поколений, где совершаются одни и те же ошибки, раскрыть тайны и ложь прошлого, чтобы разомкнуть порочный круг нелюбви и научиться любить и прощать.

Эта впечатляющая семейная сага – яркая картина обычаев и нравов сефардской общины – разворачивается на фоне полных драматизма событий, которыми столь богата израильская история двадцатого века.

Дебютный роман Сарит Ишай-Леви стал бестселлером не только в Израиле – он переведен на многие языки, а на родине по нему снят популярный сериал.

ФрагментУ мамы оказался рак. Она не могла ни стоять, ни ходить, ей пришлось сидеть в инвалидном кресле. Вот тогда-то мама и начала молчать. Прежде всего с отцом. Он обращался к ней, а она не отвечала. Ее сестры, Рахелика и Бекки, совсем забросили мужей и детей и проводили с ней чуть ли не целые сутки. Как они Луну ни умоляли, она отказывалась выезжать из дому. Стыдилась, что люди увидят ее в инвалидном кресле. А ведь у нее были самые красивые ноги во всем Иерусалиме. Хоть я и старалась в те дни не поддаваться, но невозможно было не растрогаться, глядя, как Рахелика чистит для мамы ее любимые апельсины и упрашивает съесть или как Бекки бережно и осторожно покрывает красным лаком мамины ногти: даже больная и слабая, мама не готова была отказаться от маникюра и педикюра. Обе сестры изо всех сил старались вести себя так, словно ничего страшного не происходит, и кудахтали словно наседки, как говорила бабушка Роза. И только Луна, самая разговорчивая из сестер, молчала. Ночью Рахелика и Бекки по очереди оставались с мамой. Она спала теперь в гостиной на разложенном диване, а вокруг приставляли стулья от обеденного стола, чтобы мама не упала. Уговоры отца, чтобы она спала на кровати в спальне, а он в гостиной, оставались без ответа.