Читать «Последний бой Каина»

Сорок первое тысячелетие.

Уже более ста веков Император недвижим на Золотом Троне Терры. Он — Повелитель Человечества и властелин мириадов планет, завоеванных могуществом Его неисчислимых армий. Он — полутруп, неуловимую искру жизни в котором поддерживают древние технологии, ради чего ежедневно приносится в жертву тысяча душ. И поэтому Владыка Империума никогда не умирает по-настоящему.

Даже в своем нынешнем состоянии Император продолжает миссию, для которой появился на свет. Могучие боевые флоты пересекают кишащий демонами варп, единственный путь между далекими звездами, и путь этот освещен Астрономиконом, зримым проявлением духовной воли Императора. Огромные армии сражаются во имя Его на бесчисленных мирах. Величайшие среди его солдат — Адептус Астартес, космические десантники, генетически улучшенные супервоины.

У них много товарищей по оружию: Имперская Гвардия и бесчисленные Силы Планетарной Обороны, вечно бдительная Инквизиция и техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на все старания, их сил едва хватает, чтобы сдерживать извечную угрозу со стороны ксеносов, еретиков, мутантов. И много более опасных врагов.

Быть человеком в такое время — значит быть одним из миллиардов. Это значит жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить.

Забудьте о достижениях науки и технологии, ибо многое забыто и никогда не будет открыто заново.

Забудьте о перспективах, обещанных прогрессом, о взаимопонимании, ибо во мраке будущего есть только война. Нет мира среди звезд, лишь вечная бойня и кровопролитие, да смех жаждущих богов.

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА

Должна признаться, что испытываю определенное облегчение ввиду возможности наконец-то представить на рассмотрение собратьев-инквизиторов последнюю выдержку из Архива Каина, поскольку этот том его мемуаров оказался наиболее сложной редакторской задачей из всех, за которые я бралась до сих пор. Читатели, обладающие долгой памятью, могут вспомнить, как во вступлении к третьему тому я упомянула о том, что материалы четвертого представляют собой по сути очень пространное отступление от повествования о деятельности Каина во времена Тринадцатого черного крестового похода. Замечу, что это было не единственное такое отступление, и некоторые из этих текстов по протяженности оказались сравнимы с рассказом о кампании на Адумбрии. Я подозреваю, что отчасти неспособность Каина придерживаться одной темы, а именно деяний Тринадцатого похода, можно объяснить тем, что события, которые он описывает, состоялись сравнительно недавно, и комиссару было гораздо приятнее и комфортнее погружаться в более давние и потому менее болезненные воспоминания.

И пусть мне поставят в упрек недостаток самокритики, я полагаю, что сумела успешно превратить эти отрывки во вполне связное повествование о деятельности Каина в ходе Второй осады Перлии и при этом не внести столь явных следов редакторского вторжения, нежели прежде. Стоило ли это затраченных усилий, я оставляю на суд читателей.

Тем из вас, кто на протяжении достаточно длительного времени следил за моим простительным увлечением Архивом Каина, сразу же сообщаю, что данный том тематически связан с непосредственно предшествовавшими ему и наконец-то освещает некоторые вопросы, корни которых прячутся в самом истоке карьеры Каина. Что еще более важно, настоящий документ предоставляет нам самый надежный из имеющихся источник свидетельских показаний касаемо событий, которые, возможно, послужили решающим ударом по самому Черному крестовому походу. Конечно же, в той мере, насколько источник можно счесть надежным. И конечно же, я не хочу здесь принизить благородство и жертву столь многих верных слуг Императора в те жестокие времена. Но если допустить, что Каин точен в своих воспоминаниях (несмотря на прочие его недостатки, о которых он пишет с обезоруживающей откровенностью, Каина нельзя упрекнуть в неточности описаний событий, которые ему довелось пережить лично), не будет преувеличением заявить, что если бы не действия Каина, окончательная победа оказалась бы в руках Извечного Врага. С другой стороны, я не могу избавиться от тревожащего подозрения, что отдаленные последствия неожиданного для всех развития событий могут оказаться в не меньшей степени катастрофическими. Но это дело будущего; во всяком случае, находчивость Каина подарила нам дополнительное время, чтобы подготовиться к самому худшему.

Однако довольно о моих тревогах. Несмотря на значительный объем работы, потребовавшейся, чтобы привести этот отчет в связный вид, я, как всегда, оставалась максимально последовательной в своих стараниях строго придерживаться как духа, так и буквы записей комиссара. Где это представлялось необходимым, я добавляла пояснения в виде сносок и материалов из других источников, способных осветить более обширный контекст, дополняющий неизменно эгоцентричный взгляд на события самого автора. В остальном же весь текст принадлежит непосредственно комиссару Каину.

Никогда мне не посмотреть на Перлию с орбиты без того, чтобы испытать удивительную смесь эмоций. С одной стороны, всякий раз, когда выпадает возможность взглянуть на нее, будучи за пределами атмосферы, ко мне с поразительной ясностью возвращаются воспоминания о моем первом взгляде на этот мир и о том, насколько близок я был к тому, чтобы украсить его поверхность большим кратером. И все благодаря орочьему пилоту, который решил использовать мою спасательную капсулу в качестве мишени. С другой стороны, за последние несколько лет я, в общем, сумел оценить положительные качества этого местечка, сочтя его вполне сносным. Почти сто лет мотаясь по Галактике в непосредственной близости от смертельной, как правило, опасности, я высоко ценю и всякий раз полагаю освежающе-новой возможность назвать какое-либо место домом. Принимая во внимание вышесказанное, неудивительно, что момент выхода нашего челнока из атмосферы тем судьбоносным днем в начале последнего года старого тысячелетия[1] застал меня уставившимся в иллюминатор в несколько задумчивом настроении.

— Танны, комиссар? — прозвучал знакомый голос где-то возле моего локтя, и отражение Юргена возникло в армированном бронекристалле, заслоняя собой мирную панораму синих, зеленых и темно-коричневых пятен, раскрасивших палитру, лежавшую в пустоте за иллюминатором. Случилось это через секунду после того, как мой нос предупредил меня о том, что помощник наклонился в мою сторону.

Заявить, что годы оказались добры к Юргену, было бы некоторым преувеличением. Правильнее сказать, что они были к нему прохладно вежливы, если вообще дали себе труд заметить его существование. То, что осталось от его волос, уже с десяток лет было совершенно седым, но большая часть шевелюры все же предпочла покинуть поверхность черепа, оставив псориаз пировать на этой поляне в компании прочих дерматологических феноменов.[2]

Но мой помощник оставался таким же деятельным, как и я сам, благодаря ювенат-медицине, услугами которой его втихомолку пичкала Эмберли. Несмотря на множество плохо совместимых с жизнью дел, которыми мне по ее воле пришлось заниматься в течение прошедших лет, я никогда не питал иллюзий касаемо того, кто из нас двоих в скромном табуне подчиненных Эмберли является более ценным приобретением. Герои