Читать «Непогребенные»

«Вселенную Метро 2033» создают самые разные авторы — профессионалы и новички, русские и иностранцы, любители экшн и мастера триллера. С самого начала, с тех самых пор, когда мы только придумывали этот проект, было принято решение: романы нашей серии не должны быть шаблонными. Каждый автор должен иметь свободу и право творить.

Сергей Антонов присоединился к нам одним из первых. Его «Темные туннели» стали для многих читателей возвращением в то самое метро, в котором они побывали, прочтя мою первую книгу, и по которому скучали. Успех «Туннелей» был таким, что от Сергея немедленно стали требовать продолжения. Второй роман о приключениях боевика-анархиста Анатолия Томского, идеалиста и романтика, не разочаровал читателей. Герой оказался живым человеком — он взрослел, мужал, ожесточался и становился мудрее. Стараясь изменить мир к лучшему, он утрачивал свою невинность и наивность. С ним не хотелось расставаться, он становился надежным товарищем каждого, кто раскрывал книгу на первой странице. Когда же читатель переворачивал последнюю, у него оставался только один вопрос: «А еще?»

И вот перед вами — третий роман об Анатолии Томском. Главным противником героя теперь является не мифический злодей, а, как это часто бывает в настоящей жизни, он сам. Поэтому книгу читать и интереснее, и страшнее, чем предыдущие.

«Непогребенные» — последняя часть трилогии Сергея Антонова. Замыкающее звено первой трилогии «Вселенной Метро 2033». Антонов — один из тех авторов, которые, придя во «Вселенную», поселились в ней надолго. Есть и другие: автор знаменитого уже романа «К свету» и его продолжения «Во мрак» Андрей Дьяков работает сейчас над третьим томом своего собственного цикла, получившим название «За горизонт», а Андрей Буторин — над окончанием истории рыжего саама Нанаса.

А серия продолжается! «Непогребенные» — первая в 2012 году и двадцать вторая по счету книга «Вселенной» — открывает наш новый сезон. В этом году, начиная с этого момента и до 21 декабря, мы будем выпускать по роману в месяц, с регулярностью журнала «Мурзилка».

Нам нельзя останавливаться — задача построить новый мир на руинах прежнего, поставленная в предисловии к самой первой книге серии два года назад, еще не выполнена. И, отойдя от новогодних праздников, мы снова бросаемся в бой, все вместе — и профессионал, и самоучка, и русский, и итальянец, и фантаст, и поэт. И вы, и я.

Капитан сидел на своем привычном месте — за столом в будке охраны. Все как всегда. Газета, стакан чая. Чуть в стороне — журнал в потрепанной, покрытой чернильными пятнами обложке. Настольная лампа без абажура, открытая пачка «Герцеговины Флор», черный телефон, снятая трубка которого повисла на проводе сбоку стола. Ярко-синяя фуражка с малиновым околышем. Капитан всегда клал ее так во время своих дежурств. Почему-то донышком вниз.

Расположение вещей было прежним. Вот только свет лампочки подрагивал в унисон кряхтению задыхающегося генератора. Временами почти потухал, и тогда нить накаливания делалась красной.

Казалось, еще немного — и будка навсегда погрузится во тьму. Но генератор собирался с силами, посылал лампе новую порцию энергии, и свет загорался вновь. Поблескивал ажурный подстаканник, переливалась звездочка на фуражке. В такие моменты чудилось, что лицо капитана меняется: глаза вспыхивают интересом к окружающему, а губы шевелятся, готовясь отдать приказ.

Обман зрения, вызванный игрой света и тени. Никогда он не заговорит, никогда не вытащит папиросу из пачки, не фукнет, продувая ее. На лице цвета воска не заиграет румянец, а из ноздрей заострившегося носа не выплывут струйки дыма.

Покойники не курят.

Сухонький старичок с седым венчиком волос на голове, узким интеллигентным лицом, украшенным бородкой клинышком, с усталыми глазами и горькими складками по уголкам рта, кашлянул. Осторожно, в кулак. Будто боялся побеспокоить мертвого эмгэбэшника.

Мысль о том, что надо вставать, куда-то идти и что-то делать, заставила академика поморщиться. Он так удобно устроился на зачехленном брезентом каркасе одной из установок! Можно сказать, свил себе уютное гнездышко. Аркадий Семенович как-то не подумал, что капитан, откинувшийся на спинку стула, всегда будет перед глазами. Черт бы его побрал! При жизни от покойного не было покоя… — каламбурчик… — но кто же знал, что эмгэбэшник не перестанет вредничать и после того, как умрет? Ничего не попишешь — придется хоронить. В конце концов, капитан ничем не хуже тех, кого он охранял. Его тоже вычеркнули из списков и оставили умирать в железобетонном мешке под названием Академлаг. Значит — наш. Значит, достоин покоиться в стальном контейнере, рядом со светилами науки.

Аркадий Семенович встал и, шаркая, направился к тачке. Ладно, от него не убудет. Делов-то на копейку — уложить тело на тачку, отвезти в склад да запихнуть в контейнер.

Сдвинувшись с места, тачка издала противный скрип. Старик дернулся. Слишком резкий звук. Кощунственно резкий для тихого царства мертвых. Аркадий Семенович вкатил тачку прямо в будку. С минуту постоял. Наверное, для того, чтобы подчеркнуть торжественность момента. Потом осторожно потянул капитана за плечо. Тот словно только этого и ждал — мягко завалился набок, сполз со стула и упал прямехонько на тачку. Аркадию Семеновичу осталось лишь поправить раздвинутые ноги в синих галифе. Поразмыслив, он положил фуражку капитану на грудь.

Вновь скрип несмазанных колес. То ли груженая тачка была слишком тяжелой, то ли Аркадий Семенович был слишком стар, но он устал уже на первом десятке метров. Хвала Создателю, здесь было где присесть. Заключенные Академлага потрудились на славу: в длинном зале стояло множество установок, машин и аппаратов. И компактных, и огромных, упирающихся верхушками в сводчатый железобетонный потолок. Одни были готовы полностью и даже испытаны, другие собраны лишь частично. Были здесь стволы пушек, установленные на специальных платформах-лафетах, машины, отдаленно напоминавшие танки, диковинного вида криогенные установки. В общем, круг интересов ученых-узников был весьма широк.

Они рассчитывали и проектировали. Проектировали и рассчитывали. Цвет московской интеллигенции. Английские, немецкие и японские шпионы. Разлученные с семьями, лишенные всех прав и свобод, они оставались дисциплинированными и сдерживали ропот.

Работа