Читать «Вторая попытка»

© Сергей Андреевич Красов, 2020

ISBN 978-5-4496-6214-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

— Внимание! Время шесть часов утра. В ИТК-22 объявляется подъём!

После ухода на пенсию Вадим Рагозин часто видел сны связанные с работой, которой он отдал около двадцати лучших лет своей жизни. То он видел себя в звании лейтенанта, начинающего работать рядовым опером в той же колонии, откуда он ушёл на пенсию в звании майора. При этом он во сне радовался, как привычно и удобно на нём сидит офицерская форма и даже не обижался почему то, что начинает карьеру сначала.

То во сне оказывалось, что он опять вернулся в посёлок Пуксинка, где прожил эти двадцать лет в семи минутах ходьбы от жилой зоны колонии. Но в этом случае даже во сне было ощущение огорчения от осознания того, что по каким — то причинам он бросил ставший уже привычным Екатеринбург и вернулся в этот посёлок, затерявшийся среди болот на севере Свердловской области.

Но все подобные сны заканчивались хэппиэндом — счастливым пробуждением в привычной обстановке.

Вот и сейчас сквозь дрёму Вадим понимал, что ему снится что то из той же серии «из прошлой жизни». Причём даже запах был в этом сне какой то специфически тюремный.

— Комендант жилой зоны, срочно прибыть к дежурному по колонии, — повторил тот же голос через дребезжащий динамик

Вадим сообразил, что он спит, укрывшись с головой одеялом. Повернувшись с бока на спину, он скинул одеяло с головы и, стряхивая с себя остатки сна, рывком сел.

— Повторяю. Комендант Игуменов, срочно прибыть в дежурку, — добавил тот же голос.

Сон продолжался. Из лампочки на противоположной стене расположенной в нише и закрытой решёткой, в глаза Вадиму резануло светом, показавшимся спросонья ослепительным. Закрываясь от света ладонью, Вадим машинально вытянул вперёд правую руку и оторопел. Рука была чужая!

Сколько себя помнил Вадим, у него были интеллигентные руки с длинными «музыкальными» пальцами, выдававшими человека умственного труда. И никакими занятиями спортом и физической работой изменить этот «недостаток» не получалось. А тут в воздухе перед глазами висела здоровенная мужицкая лапа с какой то наколкой на кисти.

Вадим оторопело провёл взглядом по всей длине руки от кисти до плеча и убедился, что рука растёт из его тела. Вдобавок на плече красовалась наколка в виде оскаленной пасти какого-то зверя.

Быстро осмотревшись при свете не такой уж и яркой, как показалось вначале лампочки, Вадим с нарастающим ужасом сообразил, что находится в камере — стандартном помещении, предназначенном для содержания осуждённых особого вида режима, так называемом «закрытом бараке». Насмотрелся на такую «экзотику» за годы работы в колонии.

Слева от него в ряд лежало пять человек, почти все были с головой укрыты одеялами, в характерной позе спящего на боку человека. Кто-то похрапывал, кто-то переворачивался на другой бок. На секунду мелькнула из под одеяла стриженая голова.

Справа от него у стены лежал ещё один. Итого вместе с Вадимом семеро. «И столько же примерно на нарах первого яруса. Итого четырнадцать человек, — прикинул Вадим, — стандартная зековская «хата». То что режим именно особый подтверждали висевшие на стене полосатые телогрейки и шапки.

И главное, — запах! Этот специфический неописуемый тюремный запах, которым здесь пропитано всё! Любая вещь, побывавшая в «зоне» и вынесенная за её пределы, обладает этим запахом дешёвого курева, мужского пота, мочи, какой то гадости, которой мажут «параши» для дезинфекции и ещё нескольких компонентов входящих в состав этого запаха, происхождение которых не определишь.

Тело справа от Вадима зашевелилось, из под одеяла высунулась лохматая голова и, зевая и щуря глаза хрипло пробормотала:

— Чё вскочил, Валера, спи, рано ещё, выходной у нас сёдня, забыл? — И переворачиваясь на правый бок, натягивая на голову одеяло, сосед добавил сонным голосом. — Я вчера шнырям сказал, чтобы нам хавку в последнюю очередь подвозили, — и тут же сонно засопел.

«Так, значит я ещё и Валера», — подумал Вадим, послушно откидываясь на спину. Голос соседа показался ему знакомым, где то он уже слышал эту характерную хрипоту. Ужас, охвативший его сначала, начал отступать, сменившись лёгким волнением и любопытством. Уж больно натуральный сон. Вадиму и раньше, бывало, снились натуральные сны, точнее какие то фрагменты снов: голос давно умершего человека, звуки и запахи забытые ещё в детстве. Но это были какие то обрывки, которые с пробуждением куда то улетучивались и редко оставались в памяти. Но чтобы так конкретно и последовательно что то снилось, такого никогда не было.

Вросшая в подсознание привычка опытного оперативника анализировать любую самую сложную ситуацию и искать способы её решения, сработала и в этот раз. Отбросив в сторону эмоции и сразу успокоившись, Вадим выделил две возможные версии: или это сон, или…, или это какое то фантастическое переселение души из одного тела в другое

В обоих вариантах нужно наметить линию поведения в создавшейся ситуации, пока не получается проснуться самому (если это сон), или пока не проснулись сокамерники (если это не сон), хотя бы для того, чтобы просто выжить. Для начала надо было вспомнить всё, что предшествовало пробуждению Вадим напряг память…

Где ещё может быть столько свободного времени для размышлений, как не в больнице? Доставленный на «скорой» с острым приступом панкреатита, Вадим уже на следующий день избавившись с помощью врачей от болей в области груди и живота, тосковал по дому. В этой палате на шесть человек ему придётся прожить ближайшие недели три, пока не успокоится воспалившаяся поджелудочная. Так что времени для размышлений у него достаточно.

Окинув очередной раз внимательным взглядом палату, Вадим тяжело вздохнул. По всей вероятности в свои пятьдесят шесть лет он тут самый молодой. Никаких общих интересов для разговоров не усматривалось Тем более, что двое были не ходячими после перенесённых операций, да и остальные производили впечатление глуховатых и слеповатых стариков очень древнего вида. Телевизора не было ни в палате, ни на этаже. Туалет общий в середине отделения. В общем — тоска.

Неприязненно покосившись на приготовленную для него сегодняшнюю порцию для капельницы, Вадим опять вздохнул. Надо набраться терпения часа на три.

Стоило только прикрыть глаза, как в голову полезли мрачные мысли. Сравнительно не старый ведь мужик, — вон рядом дедушки в восемьдесят лет ещё какие то операции делают, — а здоровье угроблено практически полностью. Язык устанет все болезни перечислять. За полгода уже четвёртый раз на «скорой помощи» прокатился. И, если рассуждать объективно и честно, не кривя душой, главная причина такого состояния организма — пьянка. Конечно, Вадим не считал себя конченым алкашом. Как-никак проработал в системе МВД около двадцати лет на оперативной работе в колонии особого режима, дослужился до майора, занимал солидные должности, закончил Академию МВД, вырастил сына и дочь, но всё свободное, а зачастую и служебное время — пьянка, пьянка, пьянка…

Мало того, что здоровье уничтожил, так ведь и все самые крупные неприятности в жизни были связаны с неправильным и неумеренным употреблением спиртного. А сколько друзей и знакомых досрочно ушли из жизни по той же причине…

Сейчас на больничной койке Вадим недоумевал, почему до него дошло только сейчас, что можно было прекрасно жить без спиртного. Только недавно нашёлся врач, который спокойно по-мужицки доходчиво объяснил, что ему с таким здоровьем не то что пить что то спиртное, но даже и есть можно далеко не всё. Что печень находится на грани, за которой до цирроза не хватает только маленького толчка. А за циррозом неминуемо идёт рак печени, но до него уже можно и не дожить.

Где этот доктор раньше был? Хотя в молодости кто думает о том, какое здоровье будет у него в старости? Только самые умные, продуманные. Но таких в окружении Вадима практически никогда не было. Иногда появлялись среди сослуживцев и знакомых «белые вороны», которые сторонились регулярных застолий или пили понемногу, тщательно контролируя принимаемую дозу. Но к ним и отношение большинства было каким то пренебрежительным, мол это не мужик, а так себе… Вадим не помнил, чтобы кто то из таких трезвенников сделал головокружительную карьеру. Скорее наоборот, карьеру делали те, кто умел пить с нужными людьми в нужный момент. Что, кстати, Вадим не умел делать абсолютно. Он пьянствовал