Читать «Республика воров»

Scott Lynch

THE REPUBLIC OF THIEVES

Copyright © 2013 by Scott Lynch

All rights reserved

First published in 2013 by Gollancz, London

© А. Питчер, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

Посвящается Джейсону Макрэю,

который в свое время сыграл великое множество ролей

Если в сыром подземном лабиринте заброшенного кладбища собрать под начало изувеченного старика пару сотен голодных воришек-сирот, то вскоре окажется, что управлять ими ох как непросто.

Воровскому наставнику, угрюмому владыке сиротского королевства под Сумеречным холмом Каморра, еще хватало сил держать своих чумазых подопечных в узде. Разумеется, старик опасался стихийного неповиновения стаи волчат, движимых естественными порывами, однако продолжал развивать в сиротах звериные инстинкты к выживанию. И все же власть его была непрочна, как размокшая бумага.

Впрочем, в присутствии Воровского наставника – под его цепким взором, замечавшим любой проступок, и в пределах слышимости его голоса – малолетние оборванцы являли собой образец послушания. А вот чтобы держать сирот в страхе даже тогда, когда Воровской наставник напивался вусмерть, спал или уходил в город по делам, следовало выработать у них стойкую привычку к покорности и подчинению.

Из ребятишек постарше и покрепче Воровской наставник сколотил нечто вроде почетного караула; горстке избранных время от времени дозволялись некоторые мизерные вольности и даже перепадали жалкие крохи того, что сходило за уважение. Однако же старик прилагал все усилия, чтобы в каждом из его питомцев укоренился глубокий, почти священный ужас перед всемогущим и всеведущим покровителем. За неисполнение приказов полагались суровые наказания, малейшие промахи карались жестоко и беспощадно, а те, кто осмеливался перечить, вообще исчезали бесследно. Их участь ни у кого сомнений не вызывала.

Должным образом устрашенным избранникам не оставалось ничего иного, как срывать злость и раздражение на сиротах помладше и послабее, тоже вселяя в них священный страх; а те, в свою очередь, отыгрывались на следующих неудачниках. Таким образом страдания и издевательства, будто нарастающее давление геологических пластов, постепенно докатывались до самых покорных и запуганных малышей.

В сущности, стройная целесообразность этой системы заслуживала всяческого восхищения – разумеется, не со стороны тех, кто оказывался на отшибе, то есть самых маленьких, слабых и одиноких. Для таких отверженных жизнь на Сумеречном холме была сродни беспрестанным пинкам тяжелых сапог.

Локку Ламоре было то ли пять, то ли шесть, то ли семь лет – точно никто не знал и знать не желал. Малорослый и щуплый мальчишка вел себя более чем странно, и друзей у него не водилось. Даже в смрадной толпе сирот он с необычайной остротой ощущал свое одиночество.

Общий сбор на Сумеречном холме – опасное время. В толпе взволнованных оборванцев Локк чувствовал себя как в дремучем лесу, где за каждым стволом притаилась угроза.

В подобных случаях первое правило выживания гласило: не привлекать внимания. Как обычно, по зову Воровского наставника сироты, глухо перешептываясь, потянулись к огромному склепу в сердце Сумеречного холма. Локк опасливо косился по сторонам; он украдкой высматривал главных задир и забияк, ни в коем случае не встречаясь с ними взглядом (за такую ошибку пришлось бы дорого поплатиться), и незаметно отступал за спины других детей, стараясь держаться на безопасном расстоянии от драчунов.

Если первое правило выживания не срабатывало, как чаще всего и случалось, то, согласно второму правилу, приходилось мириться с неизбежным.

Толпа за спиной Локка расступилась. Он, будто дикий зверь, инстинктивно почувствовал приближение опасности и сжался в ожидании удара. Незамедлительно последовал сильный, резкий толчок в спину, прямо между лопаток. Локка, едва удержавшегося на ногах, впечатало лицом в шершавую стену туннеля.

За спиной послышался знакомый хохот. Грегор Фосс, на два года старше и вдвое тяжелее Локка, был так же недосягаем, как герцог Каморрский.

– Ламора, ну ты и задохлик! Че, ноги не держат?

Грегор, вжав голову Локка в отсыревшую земляную стену, волоком подтащил его к одной из опор, что поддерживали своды, и пребольно стукнул лбом о деревянный столб.

– Эй, слабак, ты даже таракана не распялишь! Он извернется и тебя в жопу отымеет, как миленького.

Дети поблизости засмеялись – по большей части из страха, дабы их не обвинили в том, что не разделяют общего веселья. Локк, с огромной шишкой на лбу, спотыкаясь и даже не отплевываясь от набившейся в рот грязи, покорился тяжелой руке, хотя внутри кипел от негодования. Грегор для порядка пихнул его еще разок, презрительно фыркнул и, расталкивая толпу, отправился дальше.

Смирись. Не сопротивляйся. Только так, ценой минутного унижения, можно было избежать долгих часов, а то и дней нескончаемых измывательств, ведь синяки и ссадины терпимее переломанных костей или увечий пострашнее.

В подземелье устремился огромный поток сирот – на грандиозном сборище присутствовали почти все обитатели Сумеречного холма. В склепе уже стоял тяжелый, спертый дух. Голова Воровского наставника, сидевшего в кресле с высокой спинкой, едва виднелась над скоплением детей. Его избранники, решительно раздвигая толпу, пробирались на свои обычные места рядом с грозным владыкой. Локк пристроился у дальней стены и вжался в нее спиной, притворившись смутной тенью. Теперь, не опасаясь нападения сзади и поддавшись минутной слабости, он обиженно скривил губы и осторожно ощупал шишку на лбу. Пальцы увлажнила кровь.

Немного погодя поток детей стал ручейком, а потом и вовсе пересох. Воровской наставник многозначительно кашлянул.

Был Покаянный день семьдесят седьмого года Сендовани – традиционный висельный день. Под ярким весенним небом стражники герцога Каморрского, в отличие от тех, кто собрался в темных подземельях Сумеречного холма, увлеченно готовили веревки.

– Весьма прискорбно, – изрек Воровской наставник. – Да, весьма прискорбно, что некоторые из наших с вами братьев и сестер угодили в безжалостные объятья герцогского правосудия. А еще печальнее то, что эти недотепы попались в расставленные силки по своему собственному неразумению. Увы и ах! Недаром я вас настоятельно предупреждал и предупреждаю, голубчики мои, что работа у нас деликатная, вот только обыватели относятся к ней предвзято, не ценят как подобает.

Локк осторожно утер грязь с лица. Замызганный рукав рубахи еще больше перемазал и без того чумазую мордашку, но привычное занятие успокаивало. Пока Локк потихоньку приводил себя в относительный порядок, властелин Сумеречного холма продолжал свою речь:

– Горестный сегодня день, дорогие мои. Воистину трагический, вот что я вам скажу. Однако ведь и скисшее молоко не пропадает попусту. Сами знаете, его на сыр пускают. Вот и я о том же глаголю: обратим нашу скорбь себе на пользу. Висельный денек выдался ясный, солнечный, а значит, на казнь соберется толпа ротозеев с увесистыми кошелями у пояса, да об осторожности и позабудут, на бесплатное представление глядючи, верно?

Он шевельнул двумя скрюченными пальцами (давным-давно сломанными и криво сросшимися), показывая, как висельник делает шажок вперед и срывается с края помоста. Пальцы, изображая падение,