Читать «Золушка не верит сказкам»

Женя

Похоже, шнуровку на корсете чуть перетянули. Тесновато, и дышать немного трудно. Сердце бешено колотится, а пульс, вероятно, зашкаливает.

Хотя, скорее всего, дело не шнуровке. В моменте.

Наверное, все невесты вот так волнуются, особенно в последние десять минут перед церемонией, и я ничем не отличаюсь от остальных.

Или не все? Надо бы спросить у кого-нибудь. А у кого?

Все мои подруги ещё не замужем. Кроме Марьяши. Но ту можно не считать. Как таковой свадьбы у неё тоже не было, потому что кипенно-белое платье невесты и восьмимесячный животик не слишком хорошо сочетаются. Марьяша с мужем просто сходили в ЗАГС. Там с них даже справку от врача не спросили, чтобы зарегистрировать брак вне очереди, потому что доказательства и так налицо, быстро расписали и всё.

Господи! И о чём я думаю?

У меня – всё как полагается для торжества по высшему разряду: шикарный наряд, длиннющий белый лимузин, куча гостей и подарков и даже отдельная комната, чтобы спрятаться от всех и вся на время ожидания и чтоб никто не увидел раньше времени, какая я необыкновенно красивая. А я и правда красивая, не зря же всё это: стилист, визажист, мастер по маникюру, дорогущее платье с изящной вышивкой на корсете и пышным шлейфом, миленький букетик из белых роз, перевязанный блестящей атласной лентой. Ещё я взволнованная и… радостная? Да, радостная.

Сижу на высоком круглом стульчике без спинки, чтобы не помять шлейф и юбку, и слушаю, как что-то огромное и тяжёлое грохочет в моей груди.

В дверь раздаётся негромкий стук. Уже пора? Молчу, потому что в горле пересохло, и для начала необходимо сглотнуть, чтобы выдавить из себя хоть слово. А стук повторяется, уже более нетерпеливый и настойчивый. Из-за двери доносится:

– Евгения! Я захожу.

Молчу дальше, потому что от моего ответа уже ничего не зависит.

Ручка поворачивается, язычок замка щёлкает, дверь открывается. Мама Лара решительно вваливается в комнату и начинает говорить ещё на ходу:

– Ты почему не отвечаешь? Евгения! Даже не думай. Никаких ненужных мыслей.

В самые напряжённые моменты мама всегда называет меня полным именем. Оно действительно звучит более впечатляюще и серьёзно, чем просто Женя.

– Мам, не переживай, – чуть осипшим голосом успокаиваю я её. – У меня вообще никаких мыслей. Ни нужных, ни ненужных.

– Евгения! – ещё раз на всякий случай патетично восклицает мама, поглядывая на меня с подозрением, но претензий не предъявляет, смягчается, произносит сочувственно: – Волнуешься?

– А на свадьбах не полагается волноваться?

– Жень, – вздыхает мама показательно, – уж сейчас-то можно без ёрничанья? – Подходит ближе, протягивает руку, касается моих волос, что-то поправляет в и без того идеальной причёске, и неожиданно шмыгает носом. – Господи! Ну какая же ты красивая.

Она придвигается ещё ближе, потом отступает на шаг. Кажется, ей хочется меня обнять, но она боится что-нибудь помять или испортить, поэтому аккуратно касается моих плеч, поглаживает почти невесомо. Мамины глаза влажно поблёскивают, а выражение на лице смятенное и сентиментально-благостное. Она осторожно смахивает всё-таки выкатившуюся слезу. – Всё будет хорошо, девочка моя. Вот увидишь.

– А я и не сомневаюсь, – откликаюсь уверенно.

Всё будет хорошо. Обязательно. Гарантированно. А как же иначе?

Женя

Я снимаю с себя футболку, бросаю её на кровать, с удовольствием потягиваюсь, высоко подняв руки, чувствуя, как по-кошачьи выгибается спина, мышцы растягиваются, напрягаются.

Именно в такие моменты она сильнее всего и ощущается – абсолютная безграничная свобода. А ещё в полной мере осознаёшь, в чём главное преимущество собственной квартиры? Ну… то есть, если по-честному, не совсем собственной, потому что она съёмная. Скорее уж, отдельной. Но сейчас – не суть важно.

Так вот. Преимущество в том, что это вам не общага, и, даже несмотря на то, что ты девушка, можно спокойно дефилировать из комнаты в прихожую и на кухню в одних трусах, никого не шокируя и не провоцируя подобным видом. А ещё не надо ждать или подгадывать момент, когда освободиться душ, а можно просто захотеть помыться и сразу пойти. В ванную. В свою ванную.

Ладно – не совсем в свою.

Но зато новую шторку я покупала сама. Простенькую – голубенькую с абстрактными разводами, видимо, изображающими морские волны. Не люблю все эти лишние узорчики, картиночки, кружавчики-рюшечки-оборочки, пестроту и «вырвиглаз»-цвета. В основном не люблю. Природа вон тоже достаточно разнообразная и пёстрая, но к ней у меня претензий нет. У неё со вкусом и чувством стиля всё в порядке, даже богатство и роскошь не выглядят вычурными и нарочитыми.

А у меня они вообще никак не выглядят. Нет их у меня. Даже в съёмную квартиру из общаги я смогла съехать только потому, что папа расщедрился и выдал мне на неё деньги. Сама бы я пока не потянула.

Я, конечно, подрабатываю. Есть у меня пара учеников, родители которых тоже не слишком избалованы роскошью и потому не могут позволить себе более опытного частного логопеда. Но вообще-то я ещё и сама учусь. Буду учиться. С первого сентября. Точнее, продолжу – на первом курсе магистратуры. Это занимает кучу времени, а особого дохода пока не приносит.

Залезаю в ванну, задёргиваю штору. Пластиковые колечки, чуть слышно прогремев, легко проезжают по штанге, и вот уже занавес цвета неба и моря отделяет меня от всего остального мира.

С водой здесь тоже всё в порядке: в наличии и холодная, и горячая. Я одной рукой беру лейку душа, другой поворачиваю рычаг. Тонкие струи ударяют в грудь, торопливыми ручейками сбегают вниз по телу.

Одни из самых приятных ощущений – когда принимаешь душ. И вот этот упругий напор воды, чем-то напоминающий прикосновения, и тепло, и сбившееся дыхание, когда подставляешь под душ лицо, и даже губам становится немного щекотно. Я, наверное, несколько часов могла бы так простоять, ловя их почти человеческие ласки.

Для кого как, а для меня это очень важно – всё тактильное. Гораздо важнее звуков и запахов.

Гладкая прохладная поверхность ванны, сжатая в кулаке трубка душа – ладонь чувствует пульсацию бегущей внутри неё воды – мокрые волосы, прилипшие ко лбу и плечам, нежная лёгкость взбитой пены. И опять вода, текущая по лицу, по плечам, по спине, ласково обхватывающая тело.

Ну обалдеть же как хорошо!

Точно так же, как когда, скинув обувь, ступаешь по прохладной, щекочущей ступни траве или влажному песку у кромки реки, а ещё лучше, моря. Или когда наконец-то ночью заваливаешься в кровать. Бельё поначалу тоже прохладное, и освежает, снимает усталость, и подушка такая мягкая, когда утыкаешься в неё лицом, будто прижимаешься к маме или… или… к тому, кого любишь. И он в ответ обхватывает тебя рукой, а ты прижимаешься ещё плотнее, втягиваешь запах кожи.

Не знаю, как правильно его описать. Какой он? Жаркий, пряный, дурманящий. Его