Ну, люди могли сколько угодно извращаться, выдумывая свои собственные глупые имена, но весь цивилизованный мир вообще-то знал это море как Последнее. Последнее оно и есть последнее — дальше только пески и раскаленные ветра южных пустынь.
Наш самолет приземлился ночью, поэтому особой разницы в погоде я поначалу не заметила. Только воздух был влажным и пах мокрой древесиной, как в бане. Сейчас уже начало порядочно припекать… лучше не думать о том, что творится здесь днем, в самую жару.
— Урод, — процедила Этна сквозь зубы, пролезая к окошку. Кресло, до этого полуопущенное, распрямилось с сердитым щелчком. — Чтоб у него самого волосы к черту выпали!
Я поперхнулась.
— Ты поосторожнее. Еще вправду выпадут.
— Заслужил, — припечатала она, рывком раскрывая сумку. — Я его так тихонько, спокойненько спросила, мы приедем когда-нибудь или нас кругами возят. А этот, чтоб его Древние сожрали, знаешь что ответил? «Не волнуйтесь, у вас как раз будет время причесаться!» И на волосы мои посмотрел, — Этна демонстративно тряхнула спутанной гривой и опять зарылась в недра сумки. — Да где же оно, а…
Я хихикнула, представив себе, как на самом деле проходил диалог. Тихая Этна. На такое стоит посмотреть. А еще на цветок папоротника, к примеру — примерно такое же по степени вероятности явление.
— Да не заводись ты, — попыталась я успокоить злую, как ведьма, Этну. — Может, он ничего такого и не имел в виду, просто язык плохо знает. Иностранец ведь, имей снисхождение… Что ищешь, кстати?
— Расческу, — буркнула она. Я не выдержала и рассмеялась, и потусторонняя зелень Этниных глаз стала еще ярче — будто их изнутри подсветил кто-то колдовским огнем. — Чего ржешь? Ты за него, что ли?
— Нет, просто настроение хорошее, — ради собственной безопасности соврала я. — А расческа твоя в чемодане осталась, мы это еще в аэропорту выяснили, помнишь? Возьми пока мою.
— А ты? — поинтересовалась Этна, с остервенением раздирая огненно-рыжие пряди. Они извивались, как живые, и разве что только не шипели. А так — натуральные змеи.
— А что я? У меня коса, заплела — и до вечера не думаю.
— Везуха, — завистливо вздохнула Этна, дергая особенно неподатливый локон. — А у меня короткие, не заплетешь.
— Ура, — флегматично порадовалась я. Все-таки ночь без сна начала сказываться на восприятии мира — все ощущалось как через прозрачную преграду. — Хоть в чем-то мне повезло. Надо порадоваться, пока поздно не стало…. Кстати, о радостях. Эта белая штука внизу — не наш мифический отель?
— «Медива», — нараспев прочитала Этна, вглядываясь в далекую вывеску. Оставленные без внимания волосы самопроизвольно вернулись к подобию вороньего гнезда. «Точно, живые, — подумалось мне. — Надо проверить потом, нет ли у Этны родственников среди аллийцев». — Похоже, что наш. Ну, наконец-то! Не прошло и года. Теперь-то начнется настоящий отдых!
Как выяснилось позже, мы рано расслабились. Уже в приемной развернулась очередная волна проблем, на сей раз с номерами. Вопреки заверениям турфирмы, одноместных и двухместных апартаментов на всех не хватило, и теперь горстка несчастных, включая и нас, с энтузиазмом делила оставшиеся «квартирки» на пять человек. С трудом отвадив троих разбитного вида друзей, явно отметивших впечатляющую фигурку Этны, мы договорились с вполне разумными на первый взгляд пожилыми дамами — то ли подругами, то ли матерью и великовозрастной дочкой. Пятой к нам попросилась странная девушка с небесно-голубыми очами и ярко-розовыми, как детская жвачка, волосами, стянутыми в аккуратный пучок. Говорила незнакомка по-заокеански, со странным акцентом, но очень разборчиво — понятно даже для меня, знающей иностранный язык на школьном уровне. Одета она была «в классическое туристическое» — в короткие джинсовые шорты и белую майку с каким-то глазастым и лохматым персонажем.
Дам звали Ксения и Виктория Самсоновы, а девочку, словно сошедшую с раскрашенной картинки из манги — Сианна. «Просто Сианна, без фамилий обойдемся», — представилась она и улыбнулась так располагающе, что впору заподозрить было ее в телепатическом воздействии. Этна — и та перестала хмуриться.
Большие часы в фойе пробили двенадцать.
Итак, в полдень, когда с неба изливались обжигающие лучи, и завтрак давно закончился, а до обеда было еще далеко, мы, наконец, получили ключи и потащили тяжеленные сумки к вожделенным гостиничным корпусам.
Всего зданий в западной части отеля было тридцать девять — три улицы по тринадцать коттеджей. Каждый домик насчитывал целых четыре этажа и загибался буквой «п», образуя тенистый внутренний дворик. Наружные лестницы с высокими ступенями, облицованными скользким кафелем, выводили на открытые всем ветрам площадки с рядами одинаковых дверей на магнитных замках.
— Давай помогу, — предложила Сианна, мельком взглянув на мои бесплодные попытки втянуть багаж по ступеням. Я с благодарностью кивнула. К моему удивлению, хрупкая с виду девчонка не стала браться за другую ручку чемодана, а оттеснив меня плечом, втащила его на площадку и выдохнула: — Что у тебя там, кирпичи что ли?
— Вроде того, — осторожно подтвердила я. Ничего себе, ну и силушка! — Там учебники. В октябре экзамены сдавать, надо готовиться.
— Экзамены? — смешно выгнула она брови и вдруг разразилась кашляющим, старушечьим смехом: — На море купаться надо, а не учиться, а то морские духи обидятся.
— Пускай обижаются, им же хуже, — доверительно сообщила Этна, выглядывая из номера. — Ты идешь, Нэй?
— Иду. Спасибо, Сианна, сама бы я не справилась, — от души поблагодарила я неожиданную помощницу.
— Спасибо не шуршит, лучше я первая в душ пойду! — подмигнула она — и мышкой прошмыгнула за дверь.
Я задержалась на площадке и еще раз попыталась приподнять чемодан. Как и ожидалось, он оказался тяжеленным — еще бы, тридцать два килограмма, если не врали весы в аэропорту. И как Сианна его подняла?
— Странная она какая-то, — вырвалось у меня задумчивое. — В смысле, внешне. И ведет себя тоже не по-человечески.
Этна похмыкала, похмыкала, а потом расхохоталась:
— Ну да, ну да, подруга, а мы, значит, нормальные. И выглядим прям как туристки — что ты, бледная, как кланник, что я. Забей