Она долго изучала его лицо, и Кунал едва поборол желание выпалить что-нибудь еще, лишь бы нарушить тишину. Наконец она скромно склонила голову.
– Думаю, я заблудилась. – Голос оказался музыкальным, размеренным, с ноткой неуверенности. – Не будете ли вы так добры подсказать, где дорога в гавань? Я припозднилась, доставляя свой груз маковых семян, надеюсь, вы извините меня. – Она опустила голову и потупила взгляд. – Но, если я не вернусь на корабль вовремя, ждать меня не станут… Капитан не одобряет опозданий.
Он быстро кивнул. Дядя Сету – известный остальным жителям Джансы как легендарный и грозный генерал Хотха – тоже ненавидел промедления.
– Конечно. Я покажу вам тропку, ведущую вниз, в гавань. Могу проводить прямо сейчас.
Тень облегчения мелькнула на лице девушки. Видимо, тот капитан и в самом деле имеет много общего с генералом, раз она так сильно тревожилась.
Кунал взглянул на свой наблюдательный пункт на вершине Крепости. Даже учитывая веселившихся во внутреннем дворе солдат, они смогут пройти этот полночный путь без помех всего за четверть часа. Надо поторопиться, чтобы успеть до открытия западных ворот. Он мысленно сделал пометку: предупредить часовых, что с этого момента нужно тщательнее присматривать за торговцами.
Кунал молча направился к тропинке, поглядывая на девушку, которая не поднимала глаз. Для торговки ее поступь была чересчур бойкой, а осанка – слишком уверенной. Большинство торговцев в Крепости ковыляли со сгорбленными плечами, боясь навлечь гнев генерала.
Но эта девушка… Ее глаза были полны огня и в то же время глубоки, как океан. Они тревожили Кунала. Огонь и вода несовместимы – но только не в ее глазах. Там они сочетались в идеальной гармонии. Нечто в ней казалось очень знакомым, но Кунал не мог понять – что именно.
Может, она – одна из дочек этого нового вожака торговцев? Или только что прибыла на одном из торговых кораблей из Западных земель, что за морем?
Когда они поднялись на вершину холма к боковому входу в Крепость, где пролегала тропа, он больно уколол палец ноги об острый камень.
В высшей точке холма тропа упиралась в одну из пяти песчаниковых колонн Крепости. Высеченные на ней за последнее десятилетие законы короля Вардаана строка за строкой мерцали в свете луны. На камне виднелась белая трещина – раньше тут находились статуя Нарии, первой королевы Джансы, и орел, символ королевского рода. Кунал до сих пор помнил тот день, когда спросил дядю, отчего на троне Джансы король, а не провозглашенная богами королева, – тогда он получил первую в жизни трепку.
Куналу не хотелось думать, что сказал бы дядя о том, что он оставил пост, и неважно, по какой причине. Плохое решение для преданного джансанского солдата, особенно теперь, с учетом его повышения.
– У вас все хорошо? – осведомилась девушка. Слова прозвучали резко и отрывисто, совсем иначе, чем до того.
Кунал кивнул. Она вскинула темную бровь.
– Разве солдаты обычно разгуливают, хмурясь на воображаемых людей?
Улыбка коснулась уголков его губ. Оказывается, его так легко понять по выражению лица.
– Только по четным дням. Сегодня как раз тот самый, угадали.
Она усмехнулась.
Откуда эта игривость в речи? Кунал не был любителем заигрывать, даже похабных песенок не пел.
Теперь девушка смотрела на него, и прежняя мрачность исчезла, во взгляде загорелся озорной огонек.
– На этом берегу всегда так холодно или я приехала не в тот день? – спросила она, имея в виду полуостров, на котором располагалась Крепость.
– За прошедшие годы стало прохладнее.
Она озабоченно хмыкнула.
– И я не заметила дождевых туч. Для наших кораблей – хорошо, но, думаю, плохо для земли.
– Земля стала не такой плодородной. Непродолжительная засуха, только и всего, – ответил Кунал, припоминая то, что говорили им командующие об изменении почвы.
– Слышала, на севере не просто засуха, – произнесла она почти с опаской. Когда он повернул к ней голову, продолжила: – Пшеница в этом сезоне выросла в цене, говорят, это из-за плохого урожая. Засуха повлияла даже на рынок жемчуга на Дальнем Востоке.
Она умна, в этом нет сомнений. Однако большинство торговцев, странствовавших в тени Крепости, довольствовались новостями Джансы, и только Джансы. Кунал постарался не выдать, как он удивлен ее осведомленностью. Почему она так отличается от других?
– Вы правы, – наконец ответил он. – Я слышал, как торговцы в порту жаловались, что продажи хуже обычного даже в Гвали.
– Даже в столице? Ого, все серьезно, – сказала она с усмешкой.
На миг показалось, будто она собирается сказать что-то еще, но вместо этого она сменила тему, спросив, какие есть новости из столицы.
Кунал рассказал все, что знал о новом перемирии, украдкой наблюдая за спутницей. В ней было некое особое очарование, которое вдохновляло его говорить, не умолкая.
От гребня утеса, на котором возвышалась Крепость, они по гравиевой тропинке спустились к песчаному берегу.
Прядь черных волос выскользнула из-под уттарьи и прижалась к щеке. Кунал представил, на что это похоже: отвести прядку в сторону, встретить ее взгляд… Но он преодолел свой порыв.
Помочь девушке, и только. Прочего дядя не простит. Кунал потряс головой, стараясь отогнать мысль. Ему нужно вернуться на пост, пока не заметили его отсутствие.
– По этой тропке вернетесь в гавань и там сможете проскользнуть на корабль незаметно для капитана, – сообщил Кунал.
– Вы меня не проводите? – спросила она, посмотрев прямо ему в глаза.
Он колебался. Вопрос прямой, но чем он вызван? Он не мог сказать с уверенностью, желает ли она этого, выражение лица оставалось непроницаемым.
Он покачал головой.
– Нет, мне нужно вернуться на свой пост. Но я буду смотреть вон оттуда, – Кунал указал на свой уголок. – Если вам что-то понадобится, неважно что – помашите.
Ее глаза метнулись к стенам Крепости.
– Благодарю вас, – пылко, даже слишком пылко, ответила она. Кунал кивнул.
– Было приятно с вами познакомиться. – Он взял ее за руку.
В изумлении она посмотрела на него, и он ответил прямым взглядом, прижавшись к ее руке губами.
– Как вас зовут?
Глава 2
Эшу так выбил из колеи нежный жест солдата, что она выпалила, не задумываясь:
– Эша.
Она отняла руку и едва удержалась от того, чтобы зажать рот.
Дура.
Что на нее нашло, как она могла сказать парню истинное имя? Неужели теплые глаза? Или первое за долгое время проявление доброты от мужчины, который к тому же ничего не скрывал и не презирал ее из-за пола?
Три недели в изоляции никого не оставят полностью в здравом рассудке, вот и она дала слабину. Забыть о себе и открыть собственное имя из-за приятного лица и доброго слова… да кто она такая после этого?
Ей необходимо уйти от разговора, завершить миссию и вернуться домой, чтобы отпраздновать с