В бане натопилось достаточно жарко. Олег установил ведра с водой возле топки, затем вернулся в дом.
– Ты со мной в баню не пойдёшь? Почистить свои перья…
Хозяйка леса хмуро на него покосилась.
– Люди с птицами не моются!
Он несколько секунд подумал, переваривая, что она сейчас сказала, и отправился в постройку один. Олег скинул на улице перед дверью одежду и вошёл в натопленное помещение. В бане лежал кусок белого мыла, возможно Птица его тоже у кого-то стащила. Мужчина плеснул воды на горячие камни, она сразу зашипела, превращаясь в пар. На его теле всё ещё красовались побледневшие синяки и ссадины. Олег, стоя на досках, намылил всё тело и сполоснулся согревшейся водой; смытая вода стекала по специальному желобу, выходящему на улицу. Сразу после этого он почувствовал чьё-то присутствие за стеной. Щели между сколоченных досок на миг загородились тенью и снова открылись. Олег постоял, удерживая в двух руках наполовину заполненное водой ведро и опрокинул его на себя сверху.
Когда он вернулся в избу, Птицы в ней не было. Она прилетела через полчаса с ворохом сухих веток для растопки печи.
– Ты что подглядывала за мной? – спросил жилец без доли смущения.
– С чего ты взял?
– Слышал, как кто-то стоял возле бани.
– Ну проходила я мимо… И что такого?
Олег озадаченно следил за её перемещением по дому.
– Да ничего… Пытался предположить: людей наверно изучаешь? Подсматривай себе на здоровье!
Птица встала посередине в деловую позу.
– А что мне вас изучать? Я за все века только и делала, что вас изучала.
– За все чего?.. – У Олега поплыли к верху брови. – Какие ещё века? – Он понял, что она не шутит. – И сколько ты времени здесь обитаешь?
– В этом лесу полвека – с того момента, как в мой старый лес пришли немцы. А до того жила ещё полвека в Эстонии, до неё в Финляндии, до неё…
– Постой, постой! Тебе всего сколько лет? Или веков, если хочешь…
Хозяйка леса снова нахмурилась, будто он опять сказал что-то не к месту.
– Не знаю, не помню! – Она отвернулась и занялась растопкой.
– Я так понял, что ты – не результат экспериментов. Тогда такие лаборатории ещё не появились. – Олег не хотел закрывать тему. – Хотя кто знает, что там ворочали, в те века… В Древнем Египте почитали божества с головами от разных животных: крокодила, орла… А взять, например, Кентавра? Тут – человек, тут – лошадь. – Олег располосовал в воздухе своё тело, показывая на себе. – Может это не мифы вовсе? А на самом деле такие существовали? И ты – одна из них?
Птица разнервничалась и ушла из избы. Постоялец с неохотой присел возле печи, взяв на себя прерванное растапливание. Судьба несчастной мутантки начала его беспокоить, к ней появилось чувство жалости, и разговор о возвращении домой Олег решил отложить на другой день.
В этот вечер Птица никуда не вылетала. При тусклом свете лампы они сидели вдвоём за столом, раскалывая грубые орехи, и это, в основном, сопровождалось молчанием. Только, когда они завалились спать на свои лежанки, Олег прервал затянувшуюся тишину:
– Ты, говоришь, много веков прожила… А ты когда-нибудь встречала по лесам себе пару, ну своего крылатого селезня?
– Селезень – это уткин муж, – задумчиво произнесла она, поскрёбывая в темноте ногтями по бревенчатой стене.
– Не так выразился. Я о мужчине-птице. О мужике таком, с крыльями… – Олег перевернулся лицом в её сторону, глаза его резал сплошной мрак. В том углу, где она спала, он был особенно густым. – Или опять скажешь – не помню?
– Я видела такого во сне. – Она ответила и затихла.
– Ну и что ты видела в этом сне? Расскажи мне его. – Олег слушал её прерывистое дыхание, доносящееся из тёмного угла.
– Я видела высокие деревья с голыми стволами, а листья на них были только на самой вершине. Вокруг летали очень необычные разноцветные птицы…
– Не могу представить птиц необычнее тебя.
Она проигнорировала его комментарий.
– Ну так вот. На берегу моря возвышался дворец, и там жили мужчины, женщины, дети. У них у всех были крылья, они взлетали и приземлялись обратно. – Женщина внезапно притихла. Оба прислушались к громкому угуканью филина, подлетевшего близко к избе.
– Погоди, те высокие деревья… Ты видела когда-нибудь пальмы?
– Нет.
– Ты знаешь, где находится Финляндия, Эстония, но никогда не видела пальм? Ты не бывала в жарких странах?
– Не бывала. Я всегда жила там, где было холодно. А где что находится знаю потому, что во время войны я украла карту и запомнила всё, что на ней было нарисовано.
Олег приподнялся на локте.
– Почему же ты тогда в точности описываешь жаркий континент? Деревья с листьями на макушке, разноцветные птицы…
Она заворочалась на своей лежанке.
– Всё, я хочу спать.
Мужчина немного помолчал и опустился на подушку. В лесу зашумела осыпающаяся листва и раздался крик совы. Возле дома в поисках добычи снова бродило какое-то дикое животное. Олег на это уже никак не реагировал; как оказалось, в лесу не так страшно, даже ночью, надо только привыкнуть.
На следующий день жилец выбрал подходящий момент и завёл разговор о своём возвращении домой:
– Я уже полностью окреп. Мне пора.
Птица повернулась к нему спиной, закладывая коренья в закипающий котелок. Вместо мехового жилета на её плечах был большой коричневый платок с красным рисунком, частично прикрывающий сверху крылья и завязанный на груди.
– Ну что ты молчишь? Когда переправишь меня обратно?
– Ты ещё слишком слаб. Такой ночной перелёт нелегко даётся. К тому же твои враги ещё не успокоились.
Олег резко встал и прошёлся по дому.
– Да какая разница – успокоились или нет?! Я вернусь и сразу поставлю в известность кого надо. Поверь мне – им не поздоровится. И почему ты говоришь: слаб? Ничего я не слаб, даже баню сколотил. Посмотри сколько во мне силищи! – Олег согнул руки и продемонстрировал бицепсы.
– Я знаю. – Женщина повернулась, глядя в глаза. – Подожди ещё немного. Поверь мне, когда всё уляжется, будет лучший момент.
Его грудная клетка от волнения динамично поднималась и опускалась. Он всегда опасался таких ответов, когда, будучи готовый к экзамену, он вдруг слышит: мы сегодня не можем вас принять, подождите, пока будет подходящий для этого момент, мы потом вам скажем. Самым скверным казалось то, что она говорила об этом с абсолютной уверенностью. Вариантов у него не было, и он