— Я притворюсь, что ничего не слышал, — мальчишка, судя по всему, уже успевший сполна нахвататься шуточек у обоих своих дядюшек, озорно улыбнулся и, щелкнув каблуками, изобразил поклон, — Я позову Винса, мама, только не ругай дядю. Он правда не виноват, лучше ругай… Нет, лучше никого не ругай.
Людовик весело ухмыльнулся и, пряча улыбку, закусил губу, старательно глядя куда-то в сторону. Девушка, не сразу нашедшаяся, как прореагировать на заявление сына, проводила его долгим взглядом до дверей гостиной и, вздохнув, чуть нахмурилась.
— Анри!
Мальчик остановился, не дойдя до дверей и вопросительно оглянулся через плечо.
— Да, мама?
— Не шаркай, — Татьяна негромко вздохнула и, всем своим существом ощущая себя строгой и излишне придирчивой матерью, немного развела руки в стороны, — Я ведь просила тебя об этом, и не раз.
— Я забыл, — паренек легко пожал плечами и, шагая на сей раз более легко и уверенно, не цепляя подошвами пол, скрылся в гостиной, намереваясь позвать дядю Винсента, который по всем параметрам являлся скорее его дедушкой.
Татьяна устало покачала головой и, подняв ее, воззрилась на потолок холла, словно беседуя с небесами.
— У меня иногда создается ощущение, что подростковый возраст у Анри начался уже сейчас, — сумрачно пробормотала она и, опустив взгляд на стоящего с ней рядом юношу, вновь нахмурилась, — Не знаешь случайно, чья это заслуга? Луи, клянусь, твое влияние на моего сына…
— Татьяна, бога ради, только не превращайся в моего отца! — Людовик недовольно всплеснул руками и, красноречиво сморщившись, воздел указательный палец, призывая к вниманию, — Я — не Альберт. И оказывать на своего племянника такое же влияние, какое оказал на меня он, я не планирую. Поэтому, честное слово, перестань ты доставать мальчишку! Ну, учится он себе магии, и пускай учится, у него неплохо получается, кстати говоря…
— Луи! — девушка, честно выслушавшая оппонента, выслушавшая со все возрастающим негодованием, раздраженно топнула ногой, — Сколько раз я должна повторить, что я не хочу, чтобы Анри имел хоть какое-то отношение к магии?! Магия сломала жизнь его отцу, обоим его дядям, магия едва не убила его еще до его рождения!..
— И тогда же стало очевидным, что он не может не быть с нею связан! — молодой человек, в очередной раз горячо и уверенно защищающий, отстаивающий право своего маленького племянника на занятие любимым делом, гневно выдохнул и, старательно беря себя в руки, нахмурился. Правая рука его, скользнув в карман штанов, неожиданно выудила оттуда небольшое резиновое колечко, которое парень тотчас же стиснул в кулаке. Эспандер помогал ему держать эмоции под контролем.
— Луна должна была окраситься его кровью, — негромко вновь начал он, не сводя с собеседницы пристального взгляда, — Луна, которую окрашивала лишь кровь убитых магов. Альжбета ла Бошер сказала, что ему суждено великое будущее и великие свершения, Татьяна, Анри не может быть простым человеком!
— Простые люди тоже творят великие деяния, — Татьяна скрестила руки на груди, готовая отстаивать свою позицию до последнего вздоха. Сына она любила безмерно, переживала за него безумно, и допускать в жизнь мальчика хоть малейший намек на опасность не хотела.
Людовик устало опустил плечи и, старательно уговаривая себя не закипать, подкинул колечко в воздух, затем ловя его указательным пальцем.
— Но простые люди не живут с рождения в загадочных замках, — голос юноши зазвучал мягко, но вместе с тем и невероятно ядовито, — Родители простых людей не рождаются с разницей в три столетия! У них нет дедушки — величайшего мага своего времени, мага, чье имя наводит ужас на других! У них нет дяди-мага, нет дяди-интантера, в конце концов, у них нет Винсента — хранителя памяти, который в любом случае является его предком, хотя я и не берусь устанавливать степень родства! Татьяна… — он чуть улыбнулся, пытаясь успокоить собеседницу, — Как бы там ни было, Анри всегда находится, всегда был и будет под надежной защитой, никто из нас не даст его в обиду. А магия, которой он учится, которую он почти что вспоминает, а не изучает заново, научит его и как защититься самому. Я ведь не учу его каким-то ужасам!
— Но я не хочу, чтобы он защищался! — Татьяна тяжело вздохнула и, на миг закрыв лицо рукой, вновь глянула на парня, теперь уже едва ли не с отчаянием, — Я не хочу, чтобы он знал все те ужасы, через которые нам уже довелось пройти! Он ребенок, Луи, пойми же ты это! А ты учишь его обороняться, значит, учишь его тому, что на этом свете есть люди, если существа, желающие ему зла. Он еще слишком мал, чтобы знать об этом, я не хочу…
Чьи-то уверенные, четкие шаги, донесшиеся со стороны гостиной и разнесшиеся звонким эхом под потолком холла, заставили ее прерваться на полуслове. В том, что приближающегося человека знает, девушка почему-то не сомневалась.
— Слышу звон знакомых голосов, и понимаю, что речь снова идет об одном и том же! — веселый голос, раздавшийся следом за шагами, дал понять, что она не ошиблась, — Опять спорите, можно ли моему маленькому племяннику колдовать? И какой счет?
— Ноль-ноль, — недовольно буркнула Татьяна, — Луи меня не переубедить, а мне, похоже, не переубедить его.
Явившийся на звук спора молодой человек, ухмыльнувшись, весело тряхнул копной длинных черных волос и, делано вздохнув, пожал плечами.
— Ну, что ж, тогда мне, видимо, придется принять сторону братишки, чтобы вместе с ним уломать тебя. Кстати, открою маленький секрет — Эрика мы уже почти убедили.
— Эрик просто не хочет портить отношения ни с одним из вас, поэтому делает вид, что соглашается! — девушка, насупившись, скрестила руки на груди, — А я уже объясняла причину…
— А мы тебе объясняли, что причины твои — надуманные, — Людовик всплеснул руками и, переведя взгляд на брата, прижал их к груди, — Роман, ну хоть ты-то скажи ей! Как мальчишка может не быть магом, если тут весь замок магии полон?
Вновь прибывший опять пожал плечами.
— А я-то что, я ей об этом часто говорю. Кстати, вы долго собираетесь мерзнуть тут? — он демонстративно обнял себя руками, — В гостиной горит камин, там тепло и уютно, а вы среди осени беседу возле дверей затеяли… Нет, я понимаю, Татьяну греет гнев, а тебя? — взгляд его упал на младшего брата.
— Ее гнева на двоих хватает, — Луи весело хмыкнул и, захлопнув дверь каморки, неподалеку от которой все еще находился, легким и уверенным движением подкинул в воздух эспандер. Затем поймал его, взъерошил собственную шевелюру и, не обращая более ни на кого внимания, решительно зашагал в сторону гостиной.
Татьяна и Роман, оставшиеся в холле, медленно переглянулись. К выходкам этого молодого человека за минувшие