Читать «Всего лишь сон»

Никто не может жить одновременно в двух духовных мирах: дневном и сновидческом. (Мирче Элиаде)

Сновидение обманчиво; оно ведет к путанице в представлениях; оно иллюзорно. Однако оно не ошибочно. (Поль Мишель Фуко)

Это сон. Всего лишь мой сон. Мне восемь лет. Я играю со своей собакой в новый мяч, который мне только вчера купили родители. Собака породы боксер: рыжая морда с черными щеками и висячими ушами, на груди у нее белый «галстук», а на лапы словно надеты белые носочки. Мы во дворе нашего дома. Мне очень весело: я бросаю мяч собаке, а она приносит мне его в зубах. Все бы ничего, если бы не тот факт, что эта собака умерла два года назад.

Казалось бы – присниться может что угодно, вот только после этого сна утром моя мама обнаружила тот самый новый мяч во дворе. Он был прокусан и весь измазан в собачьей слюне.

Меня зовут Меган. Мне тридцать лет, и я преподаю психологию в университете. Для меня это не просто работа или хобби, это еще и попытка разобраться в самой себе, понять, кто я. С медицинской точки зрения я абсолютно здорова, с психической – тоже. В научной терминологии нет названия моему феномену. И никто раньше не сталкивался ни с чем подобным. Во всяком случае тому нет документальных подтверждений. Даже слухов о подобном нет. Чем больше я изучала науку, тем больше убеждалась: это что-то ненаучное, сверхъестественное, то ли дар, то ли проклятие. Именно поэтому я и решила углубиться в познания психологии человека – в надежде найти разумное объяснение моим нереально реальным снам.

Все началось очень давно. Я была совсем маленькой, когда моя мама стала замечать странные вещи. Например, однажды в детском магазине я устроила истерику из-за понравившихся мне игрушек, которые мне не купили. На следующее утро мама обнаружила в моей комнате те самые игрушки. Сейчас, конечно, я уже не вспомню, что снилось мне той ночью, но, судя по всему, тогда во сне я каким-то образом заполучила их. И так было со всем.

Как-то раз в своем сне я разбила вазу, что стояла у нас в гостиной. В тот же миг вся семья проснулась от шума. Да, нас разбудила разбитая ваза. Мама винила в этом кота. Она еще долго отказывалась верить, что подобные вещи происходят из-за моих «странностей». Но позже ей все-таки пришлось признать, что со мной что-то не так.

Мне было около десяти лет. Во сне я дралась со своим старшим братом Эриком, что частенько случалось и наяву. Я сильно ударила его по руке чуть ниже плеча игрушечным роботом, за что он в ответ толкнул меня на пол. Почему-то мое подсознание не подстелило мне мягкого одеяла, а совсем даже наоборот – рассыпало множество мелких гвоздей, один из которых проткнул кожу и впился мне в ладонь. Я тут же проснулась и закричала от боли. Родители прибежали в детскую комнату и увидели в ней настоящий погром. Кругом были разбросаны игрушки и гвозди из папиного гаража, а моя ладонь была вся в крови – из нее торчал гвоздь.

– Эрик, что здесь произошло? – строго спросил отец.

– Я ничего не знаю, я спал, – сонно пробормотал брат.

Мама взяла меня за здоровую руку и повела в ванную, чтобы обработать рану. Эрик, которого отец обвинил в краже гвоздей, догнал нас.

– Мама, у меня сильно болит рука, вот здесь, чуть выше локтя, – он показал ровно то место, куда я его стукнула во сне. Мама отмахнулась от него:

– Ты, наверное, просто отлежал руку. Сейчас пройдет.

– Это я его по руке ударила. Роботом, – виновато сказала я.

– Но зачем? – крикнул на меня отец.

– Я не нарочно, мне все это приснилось. На самом деле я этого не делала.

– Так делала или не делала? Что здесь происходит? – отцу явно все это не нравилось. Ему хватало от нас хлопот и в светлое время суток. Возможно, он мне не верил, а возможно, боялся осознать, что я не такая, как все. Сейчас я его не виню за это.

Мама молчала.

– Ненормальная, – прошептал Эрик.

– Эрик, ложись спать! – раздраженно сказал отец. – Я сейчас уберу все гвозди, но вы оба будете наказаны на всю неделю!

– Но папа! – вскочил с постели брат. – Я ни в чем не виноват! Это все эта… – он указал на меня пальцем той руки, в которую я его ударила. Ему стало очень больно, и он отвернулся от всех, укрывшись с головой одеялом.

– Пойдем, – мама взяла меня на руки, хотя я уже и не была малышкой. Мне было безумно приятно. Она редко была со мной ласкова, и я не виню ее в том. Нельзя заставить человека быть таким, каким он не является.

– Мамочка, – прошептала я ей на ухо, – прости меня. Я правда не хотела. Это все было во сне. Честно, поверь мне!

– Я верю, верю, – мама прослезилась, потому что не верила мне. Взрослые – такие странные люди: детям они верят редко, причисляя тех к категории не столько лгунов, сколько выдумщиков, но почему-то охотно верят другим взрослым лгунам и выдумщикам из экранов своих телевизоров, чьи слова звучат не более реалистично, чем рассказ ребенка о том, что он видел во сне.

Утром все увидели на припухшей руке Эрика огромный синяк.

Шли годы. Я менялась, менялись и мои сны. В тринадцать лет я влюбилась в одноклассника: он выглядел старше остальных и был именно тем симпатягой, которого все девчонки обсуждали в туалете на переменах. Конечно же он не обращал на меня никакого внимания. Понимая, что большая половина его ровесниц «сохнут» по нему, он позволял себе флиртовать абсолютно с любой девчонкой. Но не со мной. Поэтому вел он себя престранно, после того, как мне приснился сон, в котором он поцеловал меня. Тогда еще я не знала: видел ли он сон с моим участием, снилось ли ему тоже самое, что и мне, или он решил, что ему привиделось, как я ночью пришла в его комнату, чтобы поцеловать, но в моем присутствии краска с его лица еще долго не сходила, он стыдливо прятал глаза и избегал общения со мной. Впрочем, последнее он делал и до этого сна.

Как любой подросток, я однажды посмотрела свой первый фильм ужасов. Первый и последний. Уже тогда я осознавала, как может повлиять на мое подсознание увиденная картина, но мне безумно хотелось посмотреть тот фильм. Мне очень повезло, что от кошмарного сна я проснулась посреди ночи в холодном поту до того, как досмотрела его до конца. Хотя откуда нам знать, где у сна конец? И, кто знает,