– Ты порезался о серебряный ошейник и что? – Теперь Харон едва не тряс его за плечи. Вот это было уже не удивительно, а дико.

– И отключился. А когда пришел в себя, увидел его.

– Кого?

– Цербера. – Все остальное Мирон додумал сам, без тряски за плечи и наводящих вопросов. – Он появился после того, как я взял в руки ошейник.

– После того, как ты порезался об ошейник, – терпеливо поправил его Харон.

– Типа, кровавая жертва, да?

Харон кивнул.

– И этот ошейник не потянула бы на себе ни одна живая собачка. Живая не потянула бы, а мертвая и крепенькая, как годовалый бычок, запросто. Ладно, похоже, это и в самом деле ошейник Цербера. Не того, мифического, а нашего. И знаешь что? Я видел Цербера в своих снах глазами того урода, который пытался убить Леру.

– Где ты его видел?

– На заброшенной дороге. На обочине возле… – Мирон замолчал. – Возле того места, где она лежала.

– Правильнее сказать, возле того места, где пролилась ее кровь. Сначала он почуял ее, потом ты пришел в хранилище, взял в руки ошейник, поцарапался.

– И меня он тоже почуял. Какой-то слишком чуткий призрак получается. Тебе не кажется? Почему мы? Нет, почему я? Я обычный. Верх моих притязаний – это должность завотделением в заштатной больничке. Почему я?

– Она его нарисовала. – Харон словно бы и не слышал его вопросов. – Или где-то нашла рисунок.

– Цербера?

– На рисунке был не Цербер, а Темный пес. Вспомни герб, Мирон. Вспомни ошейник.

– Что-то не вяжется. – Мирон покачал головой. – На гербе собачка о трех головах, а у Цербера всего одна, да и та – черепушка.

– Но ты почему-то назвал его Цербером, трехголовым…

– Так получилось. Сработали какие-то ассоциации, наверное. Перечитал бабушкиных геральдических книг. Каким боком наш песик к тому, что на гербе?

– Это он. – Сказал Харон твердо. – Теперь я уверен, что это именно он и есть!

– Темный пес рода Бартане?

Харон молча кивнул.

– Тогда простой вопрос. Можно? Куда подевались еще две головы?! Да и на рисунке он какой-то дефективный получается.

– Не знаю. – Харон в задумчивости потер лоб. – Но не бывает таких совпадений, согласись?

За разговорами они не заметили, как вышли к утопающему в тумане флигелю. Зато заметили пару красных огней. По крайней мере, Мирон заметил, а Харон что-то почувствовал.

– Он здесь? – спросил, замедляя шаг.

– Собственной персоной. Стоит, семафорит красным глазом.

Мирон подмигнул Церберу, тот трижды мигнул в ответ.

– Хорошо. – По лишенному эмоций лицу Харона прошла легкая рябь – верный признак острой заинтересованности. – Мы можем все выяснить у него самого.

– Что выяснить?

– Кто он на самом деле. – Харон смотрел на Мирона как на неразумное дитя. Будь его воля, будь у него возможность вот так запросто общаться с порождениями иного мира, он бы уже давно все выяснил, а Мирон вот тормозит.

– Разумно. – Сказал Мирон и сделал шаг навстречу призрачному псу. – Слышишь, Цербер, разговор есть. Можно у тебя кое-что спросить?

Цербер утвердительно мигнул, с явным энтузиазмом щелкнул челюстями. Похоже, он, как и Харон, считал, что Мирон тормоз.

– Что? – спросил Харон, всматриваясь в туман.

– Он готов к интервью.

– Тогда спрашивай!

– Спрашиваю. – Мирон хотел было присесть перед Цербером на корточки, как перед живой собакой, а потом подумал, что выглядеть это будет по-идиотски и просто подошел поближе. – У нас тут возникли кое-какие предположения на твой счет…

Харон многозначительно засопел. Цербер мигнул утвердительно, мол, давай уже спрашивай, тормоз!

– Ты имеешь какое-то отношение к роду Бартане?

Цербер мигнул один раз и даже кивнул черепушкой.

– Какое?

Цербер мигнул трижды, а Харон застонал.

– Понял. Уточняю, ты Темный пес?

Цербер мигнул утвердительно.

– Это он. – Мирон искоса глянул на Харона, тот удовлетворенно кивнул.

– И на родовом гербе Бартане тоже твой портер?

Мирон снова посмотрел на Цербера, тот мигнул один раз.

– А почему у тебя там три головы?

Это был вопрос, который предполагал развернутый ответ. Наверное, поэтому Цербер мигнул трижды. Мирон взъерошил чуть влажные от тумана волосы, подумал немого и снова спросил:

– Раньше у тебя было три головы, так?

Цербер не стал мигать, просто кивнул.

– А потом две головы того… – Мирон задумался, подбирая правильные слова. – Отрубили, что ли? Как Змею Горынычу?

Цербер снова кивнул. В его пустых глазницах радостно заплясали красные огоньки, а длинный хвост дернулся из стороны в сторону, словно он был самой обыкновенной собакой.

– Порубили головушки-то. – Мирон посмотрел на Харона. Тот прискорбно покивал в ответ.

– А новые отрастить можешь? Ну, теоретически?

Цербер долго не отвечал, наверное, размышлял над вопросом, а потом мигнул один раз.

– Класс! – Мирон и в самом деле обрадовался. – Слышишь, Харон, головушки могут отрасти заново!

– Это очень хорошо, – сказал Харон вежливо.

– А что для этого нужно? – Мирон снова перевел взгляд на Цербера.

Цербер вопрос проигнорировал.

– Уточняю: есть какой-то способ вернуть тебе прежние формы?

Цербер мигнул утвердительно и даже несколько раз энергично кивнул.

– Способ есть, – перевел Мирон для Харона. – Вот только как понять, что это за способ?

– Спроси его… – Харон мотнул головой, – Нет, я сам. – Он смотрел в ту сторону, где стоял Цербер. – Этот способ как-то связан с ошейником?

Цербер не просто ответил, Цербер подошел к Харону и ткнулся башкой ему в бок. Харон пошатнулся, сделал глубокий вдох, с изумлением посмотрел на Мирона, спросил восторженным шепотом:

– Он меня сейчас коснулся?

– Он тебя сейчас боднул. Как самочувствие?

– Хорошо. – Харон выглядел почти счастливым.

– Хорошо? Обычно от его прикосновений как раз делается нехорошо. – Мирон поскреб начавший зудеть шрам.

– Все нормально. Ощущения, конечно, странные. – Харон вытянул вперед руку, ладонью вниз, и Цербер поднырнул черепушкой под протянутую ладонь. – Вот опять. Я же прав?

Мирон кивнул, сказал с легкой завистью:

– У вас с ним, похоже, полное взаимопонимание.

Цербер вынырнул из-под ладони Харона, трижды мигнул, но не зло, а задиристо.

Харон растерянно посмотрел на свою руку, а потом спросил:

– Валерия как-то связана с тобой?

Цербер ткнул его башкой в бедро один раз. Похоже, у этих двоих только что выработался свой собственный способ коммуникации.

– Это означает «да», – пояснил Мирон. – Если дотронется дважды, это будет означать «нет». Если толкнет трижды, это «сам дурак».

– Думаю, мы остановимся на двух первых вариантах, – сказал Харон очень серьезным тоном.

– Ох, не зарекайся. – Мирон покачал головой, а потом спросил: – Цербер, Лера твоя хозяйка?

Цербер мигнул утвердительно. Собственно, ничего неожиданного, но все равно очень интересно.

– Значит, она из рода Бартане?

Цербер кивнул.

– Выходит, дворянских кровей наша Лера, – сказал Мирон задумчиво и тут же спросил: – Может я тоже из каких-нибудь венгерских князей?

Цербер мигнул трижды, а Харон саркастически усмехнулся, словно понял, каким был ответ.

– Ясно, куда уж нам!

Мирон не обиделся, он обдумывал следующий вопрос. Цербер и Харон терпеливо ждали.

– Ей можно как-то помочь? – спросил он.

Цербер мигнул утвердительно, и дышать вдруг сразу стало легко. Мирон и не думал, что до этого было тяжело, что грудь придавливала невидимая, но увесистая плита.

– Можно вывести ее из комы?

Цербер мигнул, но уже после неуверенной, полной раздумий паузы.

– А… как? – Мирон знал, что вопрос дурацкий, что призрачный пес не сумеет на него ответить, но не знал, как сформулировать то, что волновало его сейчас больше всего.

Цербер ничего не ответил, даже не мигнул. Он улегся на дорожке, положил черепушку на передние лапы. А может, просто он и сам не знал, как это сделать.

– Хорошо, – Мирон вздохнул. – Тогда другой вопрос. Ты ведь знаешь о существовании вампиров?

Вместо ответа Цербер выразительно клацнул челюстями.

– Они могут тебя видеть?

Утвердительное мигание в ответ.

– Ты можешь причинить им вред?

Ответом ему стала сначала одна красная вспышка, потом почти сразу же еще две.

– Это ни да, ни нет? То есть, навредить можешь, но не сильно?

Цербер кивнул.

– Потому что ты призрак?

Еще один кивок.

– А если бы ты был в полной комплектации, смог бы?

Цербер снова кивнул, нервно дернул хвостом.

– Но для этого тебе нужен ошейник?

Еще один кивок в ответ.

– Ему нужен ошейник. – Мирон посмотрел на Харона.

– Ошейник в хранилище, – сказал тот.

– Я достану!

На самом деле, прикасаться к серебряному ошейнику совсем не хотелось, но если это нужно для дела, то деваться некуда. И Ба ошейник просто так не отдаст, учинит допрос с пристрастием. А что он ей может сказать? Знаешь, Ба, я тут познакомился с милым призраком дохлой собачки, и ему очень нужен его ошейник? Ба – женщина прогрессивная, но не до такой же степени! Значит, придется действовать без спроса. Нехорошо, конечно, но что делать? И с Лерой нужно что-то решать…

– Леру нужно забирать из этого заповедника, – сказал он вслух.

– Это не так просто сделать. – Харон покачал головой. – Я приложил столько усилий, чтобы она оказалась здесь, что могут возникнуть вопросы. Опять же, юридические моменты… Мы не являемся ни ее законными представителями, ни ее опекунами. Перевод осуществлялся с ведома и с посредничеством администрации больницы.

– То есть, ты хочешь сказать, что мы не сможем забрать ее обратно?

– Обратно – это куда? В больницу?

– В больницу ее не пустит Горовой. Это тот еще упырь, уж прости за сравнение. В лучшем случае, переправит ее в Веселовку. А Веселовка – это филиал ада на земле, если ты не знал.

– В больнице тоже небезопасно. – Харон думал о чем-то своем, отвечал механически.

– А здесь? – спросил Мирон с досадой. – Здесь, между прочим, шастает первородная тварь Астра. Кто помешает ей