Читать «Крылья химеры»

Я подошла к краю крыши и заглянула вниз. Тротуар казался далекой черной кляксой, растекшейся по полотну дороги. Налетевший ночной ветер, запутавшись в моих волосах, вырвал из хвоста несколько прядей и швырнул их мне в лицо. Мысленно прикинув расстояние до земли, я осталась довольна. То, что надо.

— Не будем спешить, — пробормотала я и подняла голову.

Яркая монета луны висела над головой. Полнолуние всегда завораживало меня своей красотой. Есть в ночи что-то первобытное и дикое, таинственное. Говорят, что утро вечера мудренее, а на меня желание философствовать нападает именно по ночам.

Усевшись на парапете крыши и беспечно болтая ногами, я вдруг подумала о том, как коротка и хрупка человеческая жизнь. Причем довольно часто все зависит от воли случая, кармы, судьбы, злого рока, называйте, как хотите. Стоит человеку оказаться не в том месте не в тот час, и у него представится возможность лично убедиться, есть ли пресловутый свет в конце тоннеля.

Размышления не мешали моему взгляду безмятежно скользить по сторонам, выхватывая из ночной тьмы призрачные очертания: темные силуэты деревьев в ближайшем парке, дым, клубящийся из многочисленных заводских труб, огни пустынной сейчас магистрали. Внезапное желание с кем-то разделить восторг этой тихой ночи было таким острым и необъяснимым, что я бы еще долго копалась в себе, пытаясь понять его причину, но несколько резких гитарных аккордов, разорвавших тишину, заставили меня отвлечься. Парой этажей ниже жил неугомонный музыкант, хотя я подозревала, что парень просто псих, который вместо того, чтобы спать, мучает инструмент и соседей.

Я хотела было вернуться к своим мыслям о бренности человеческого бытия, но настроение умничать прошло. «Это все из-за тебя», — мысленно обратилась я к гитаристу. Бросив последний взгляд на лунный диск, до которого, казалось, можно было дотронуться, я поднялась. Что ж, пора. Медленно пройдясь до середины плоской крыши, я развернулась и побежала. Ветер свистел в ушах, добавляя азарта. Преодолев преграду в виде парапета и пролетая на высоте этажа этак сорокового (когда падаешь, считать трудновато), мелькнула мысль: «Сейчас!». В ту же секунду спина ощутила знакомую тяжесть материализовавшейся парочки пушистых крыльев — одного белого, другого черного. Меня слегка отбросило в сторону порывом ветра, ударившего в крылья, но я привычным движением сделала ими резкий взмах и начала набирать высоту.

Если вы подумали, что перед вами несостоявшаяся самоубийца, то должна вас обрадовать: это не так. Я всего лишь ангел Первого из Семи Небес, одна из бесчисленного сонма хранителей, направляющаяся в Обитель, чтобы немного передохнуть от дневных трудов на Земле. Если бы вдруг людям представилась возможность взять у ангелов интервью и спросить, а где же все-таки живут белокрылые, даже сам верховный хранитель не смог бы ответить на этот вопрос и дать точные координаты. Просто в очередную секунду полета в сторону восхода солнца каждый из нас понимал: вот она, черта, отделяющая суетливый людской мир от тихого пристанища света. Может, это была какая-то точка космоса, может параллельный мир, скрытый от вездесущих людей, не знаю. Это знание не было дано ни одному из нас.

Ощутив, как обычно, легкий толчок в грудь, означающий, что невидимая грань пройдена, я приземлилась на зеленую лужайку, усыпанную мелкими соцветиями голубых, розовых и белых незабудок. Передо мной возвышались огромные витые ворота, преграждавшие путь в Обитель хранителей — Первое Небо.

Возле них стоял немолодой (хотя возраст для ангелов понятие относительное) сереброволосый хранитель, одетый в белоснежную хламиду. Он был бос и опирался на посох, украшенный латинской вязью. «Lumen coeli» гласила надпись. Свет небес. На верхушке посоха, загнутой в форме буквы «Г», с гордым видом восседала большая белая сова. Казалось бы, странный выбор для стража ворот. Но эта внешняя беспомощность была лишь маскировкой. Время от времени по Первому небу ходили истории о пытавшихся проникнуть к нам темных хранителях, но Деметрий (так звали старца)… А вот что именно с ними делал Деметрий, никто точно рассказать не мог. То ли он при помощи посоха сжигал темного до состояния дымящейся кучки, то ли его сова была не так проста на первый взгляд, но факт оставался фактом: Деметрий занимал свой пост уже много столетий, и лично я боялась до дрожи лишний раз попадаться ему на глаза. Это было странно, учитывая, что со мной Деметрий всегда был особенно приветлив.

— И свет во тьме светит, Деметрий, — громко обратилась я к хранителю ворот с обычным приветствием светлых хранителей, втайне надеясь, что в голосе отсутствуют истерические нотки.

— И тьма не объяла его, — эхом откликнулся Деметрий. — Амалия, что-то ты сегодня задержалась.

Я заметила, как взглядом старец буквально сканирует меня.

— Сложный подопечный попался, — вздохнула я, решив не вдаваться в подробности своей не очень удачной работы по части охраны души человека.

— А бывают простые? — хранитель улыбнулся, и черты его лица расслабились.

«Уф, в этот раз пронесло», — мелькнула радостная мысль.

— Нет, конечно, но мне достался редкостный болва… — я спохватилась, сделав вид, что закашлялась, — в смысле человек с редкой душевной организацией, вот.

— Отдохни, как следует, ответ обычно приходит с рассветом. — Деметрий распахнул передо мной ворота Первого неба и я, благодарно кивнув ему, вошла.

Решив прогуляться до своего скромного жилища, я скинула кеды и ощутила мягкую прохладу ласкающей ступни травы. Ночь здесь, на Первом Небе, не была такой полноценной, как на Земле. Солнце, конечно, скрывалось, однако полоса горизонта оставалась оранжево-красной и было светло, как в летних сумерках. Такие вот бесконечные белые ночи… Настоящую луну мы могли увидеть только в мире людей.

Тишина стояла поразительная. Легкий шелест издавала лишь трава под моими ногами, да редкая птица решалась нарушить вечерний покой Обители. Я кивнула двум уставшим хранителям, шедшим навстречу. «Уж эти-то точно были со своими людьми дольше, чем я», — ревниво подумала я и в ту же секунду мысленно услышала, как мой подопечный витиевато и грязно выругался. Я громко охнула и совсем приуныла.

— Ты что, издеваешься?! — вырвалось у меня. Значит, бессрочный отпуск продолжается.

Вверенный моим заботам смертный вообще отличался богатством речи. Количество брани, вылетавшей из его уст, могло сравниться разве что с сезоном дождей где-нибудь в тропиках. К тому же он отличался довольно склочным характером. Каждое сказанное им скверное слово или совершенный дурной поступок освобождали меня от обязанностей хранителя на несколько дней.

Получив назначение на охрану души своего подопечного десять лет назад, в общей сложности я всего пару недель была рядом с ним. В первый раз он не мог