Читать «Черноглазая Марьяна»

Глава I

Лучше бы Марьяна умерла от сердечного приступа сразу в тот момент, когда услышала о крушении самолёта, на котором летел её муж, чем теперь испытывать нестерпимый стыд и двойную боль. Двойную – это от утраты близкого человека и от его неожиданно открывшейся измены, ставшей к тому же известной всей округе.

Впрочем, надо признать, боль от утраты после того, как узнала о неверности, уже не давила своей неотвратимостью, даже несколько притупилась под напором зарождающихся обиды и гнева. Появилось желание задушить мужа, наорать на него грубо, обозвать всяко-разно, даже с непечатной бранью, чего она никогда не делала в своей жизни.

И вообще она всегда с Ильёй была тише воды, ниже травы. Вела себя робко, как мышка в когтистых лапах породистого кота, который милостиво позволял ей существовать рядом с собой.

Так уж получилось, вышла замуж Марьяна не по большой любви: бабушка, по сути, вынудила её это сделать своей несокрушимой убеждённостью, что за умным преуспевающим юристом внучке и ей самой – что стало самым главным аргументом -будет надёжно и уютно, как за каменной стеной. Марьяне приходилось считаться с воспитавшей её пожилой бабушкой, которой постоянно мерещились враги и недоброжелатели.

Вдобавок ко всему как раз тогда девушка разуверилась в своей первой любви. Тем не менее за два года брака с Оленевым она искренне привязалась к мужу и даже поверила, что между ними появилась любовь.

Только всё оказалось с точностью до наоборот. Не возникло никакой симпатии и влечения, да и страсти тоже, по крайней мере, со стороны мужа. Мало того, он, оказывается, презирал её и мечтал от неё избавиться. Всё это Марьяна узнала из его личного дневника.

Странно, но Илья, взрослый тридцатилетний самодостаточный человек, всегда рациональный, уравновешенный, уверенный в себе, вёл дневник. Увы, к сожалению, рассказывал в нём не о том, как прошёл день или чего ему удалось добиться в своей адвокатской работе, также не об интересных случаях, даже не о событиях в мире, а о том, как глубоко разочарован в красавице жене, «наивной полудурочке», и ещё как безгранично очарован умницей любовницей. В общем, словно романтично настроенный студент или школьник, описывал свои чувства и переживания.

Всё очень похоже на излияния «юного Вертера» из романа Гёте, над которым в ранней юности проливала слёзы Марьяна. Только «страдания» преуспевающего мужа, заложенные в ноутбук, звучали куда жёстче и резче, чем безобидные охи и вздохи несчастного Вертера в письмах к другу по поводу неразделённой любви к женщине. Без какого-либо оправдательного подтекста, прямо и безжалостно Илья «запитывал» компьютер неприятными для жены откровениями и язвительными замечаниями.

Ноутбук и ещё несколько других вещей Марьяне принес из адвокатской конторы друг мужа Никита Садовников буквально на следующий день после авиационной катастрофы. Хотя экспертиза обломков самолёта, останков пассажиров и экипажа ещё не была проведена, но сообщение, что никто не остался в живых, уже появилось в средствах массовой информации. И список находившихся на борту людей выложили в социальных сетях.

Там была и фамилия Ильи – Оленев. Почти все, кто знал его, были в курсе, что он погиб. Никита посчитал, что не следует тянуть с передачей вдове оставшихся от Ильи в офисе вещей.

– Почему он не взял ноутбук с собой? – Несмотря на давящую боль и растерянность от горя, Марьяне неожиданно пришёл в голову такой сугубо бытовой вопрос. Действительно, несколько необычно: Илья улетал за границу по поручению клиента, по делам, не на отдых, а свой любимый японский мини-компьютер вдруг оставил в офисе.

Он купил его в Токио год назад и не доверял никому. Такой навороченной, мобильной и компактной оргтехники, по словам мужа, у него ещё не было. Во все командировки брал ноутбук с собой.

– Перед самой дорогой он стал глючить, – пояснил Никита, – поэтому взял в дорогу офисный планшет.

Вечером, оставшись, наконец, одна после ухода всех пришедших посочувствовать и пособолезновать, Марьяна, сама не зная почему, включила этот ноутбук. Постепенно разобралась с его «глюками». Хотя и не была асом в электронной технике, но, похоже, всевышний всё-таки не обделил её способностями к ней.

К тому же компьютер у них с бабушкой в квартире появился раньше, чем у большинства других людей в их городе: его подарил Марьяне на шестой день рождения будущий отчим, "олигарх-воротила и доморощенная акула капитализма", как называла его бабушка, а на самом деле предприниматель, выросший из кооператора. Он тогда, в конце девяностых годов, только начал ухаживать за её красавицей матерью.

Так что она с шести лет компьютером пользовалась свободно.

Чего-то изобличающего искать в ноутбуке мужа – ей и в голову не приходило. Просто захотелось, заглянув в его деловую жизнь, о которой Марьяна практически ничего не знала, приблизиться к нему и как бы встретиться вновь. А вдруг вынырнет что-то сокровенное – и откроются ей его мысли и душа.

Копаться глубоко не пришлось, вся информация без паролей была выложена в «Документах». И личный дневник, оказавшийся в папке под немудрёным названием «Мои тараканы», был, можно сказать, нараспашку, доступней доступного. Видно, муж не опасался, что его записи могут попасть в чужие руки.

С трепетом принялась Марьяна вчитываться в каждую фразу, выискивая подтверждения их близости с мужем и своей значимости для него, чего при жизни Ильи она, к сожалению, не ощущала. Почему-то нужно ей было убедиться, что их совместная жизнь прошла не зря, что родство душ между ними было. «Я буду вечно его любить и помнить, он всегда останется в моём сердце», – не переставала лихорадочно шептать мысленно, продолжая читать мужнины «тараканы», которые поначалу в основном касались коллег и друзей.

А потом неожиданно появилась ОНА. Нет, не Марьяна, а совсем другая женщина -Радуга или Солнечный Дождик. Так возвышенно называл её Илья. Причём эта Радуга-Дождик голубоглазая, светловолосая и кудрявая, с короткой стрижкой, с нежными розовыми щёчками. Всегда в ярких нарядах и, как подмечал муж в дневнике, «от неё веет летом, теплом и солнцем».

Словом, Марьяне прямая противоположность, поскольку у той чёрные, почти до пояса волосы, густые, словно заросли, и глаза темнее ночи. Щёки обычные, смуглые, розовеют лишь от стыда или в жару, ну ещё если румянами накрасишь. И в одежде она предпочитает приглушённые, более спокойные тона, хотя яркие оттенки при её смуглости подошли бы ей больше. Но такой уж воспитала девушку бабушка – держаться скромно и знать во всём меру, иными словами, видом своим как можно меньше выделяться среди людей.

– Ты и без ярких нарядов слишком заметная, – говорила не раз ей бабушка, – таращатся все на твои глазищи. Особенно мужики. Они думают ты доступная. Будешь