— Поклонение. И отрицание.
Друзья недолго помолчали. Антон продолжил:
— Возвращаясь к волнующему тебя: люди проводят вместе уйму времени — и… И ты не мог уточнить детали своей будущей работы? Как спрашивают друг друга люди. Словами. — Антон изобразил друга, заискивающе заглядывающего в глаза воображаемого патрона и учителя: — «Илья Николаевич, а что это за проект “Платон” такой? Почему ради него я должен бросить заведование кафедрой, с быстрыми перспективами стать действительным членом академии наук?»
Антон простодушно поморгал, состроив выразительную рожицу. Вышло как всегда очень похоже на друга.
— Да ну тебя! — Надулся Иван.
— Может быть этот проект…
Иван вскочил, подхватывая мысль друга:
— Миф о половинках, записанный Платоном. Андрогины, целые люди…
— Третьи люди, — ехидно заметил Антон. — А, может быть, и первые, — пробубнил он себе под нос, уже серьёзно, обдумывая что-то своё. Иван не услышал, он был слишком увлечён.
— Единственные целые люди! — Иван нервно расхаживал. — Слишком сильные. Слишком умные. Слишком…
— Слишком целые.
— Да! Слишком цельные. Они раздражали богов…
— Прежде всего, Зевса. Главного. Текущего, так сказать, руководителя лаборатории. Все остальные боги-сотрудники, научные, если угодно, сотрудники, — всегда подчиняются главному. Руководителю. Создателю. Отцу богов и людей. Точнее сказать: богов и душ.
— И у Зевса был создатель.
— Поэтому я и сказал: текущего руководителя лаборатории.
Но Иван, подсев на волну вдохновения, не обратил внимания на уточнение.
— Зевс принадлежит к третьему — заметь! — к третьему! — поколению богов, свергших предыдущее. Титанов. Причём отец Зевса, Кронос, имел милую привычку сжирать своих детишек. Мамаша подустала оплакивать крошек и подсунула Кроносу спелёнутый камень…
— Я не хуже тебя знаю мифологию! — Антон включил саркастичный тон. — Проект называется «Платон», а не Зевс и не Кронос. А Платон записал миф о половинках.
— И этот апокриф есть не что иное, как вариация на вечную тему бунта созданий против создателей.
— Скорее, на куда более вечную тему подавления бунта, — внёс коррективу Антон, в не слишком характерной для него серьёзной манере.
— А какая разница?
— Принципиальная! — Отчеканил Антон.
— Ладно. Мы далеко ушли от темы. Итак, богам надо было сохранить людей, чтобы не лишаться даров и почестей. Зевс нашёл способ уменьшить их силу, лишить андрогинов равности богам.
— Равности текущим действующим богам.
— Тупо разделив их пополам.
— Вот с тех пор половинки неудержимо влечёт друг к другу. И не только ради удовлетворения похоти они столь ревностно стремятся быть вместе. Очевидно, что каждый хочет другого не только из-за воссоединения плоти. Но почему именно и чего именно хочет — выразить не могут. Могут лишь догадываться, ощущая своё несовершенство.
— Таким образом, напрашивается вывод: любовь — это жажда целостности и стремление к ней. Ибо плоть воссоединяется часто, но душа едина. И у меня есть некоторые соображения на эту тему…
Внезапно Антон оборвался. По Набережной шла красивая девушка. Красивая девушка, знающая, что она красива. А это как раз тот случай, про который принято говорить: боги не зря старались. Если уж создаёшь живое произведение искусства, то снабди его должным понятийным мышлением. Хотя, конечно, всякое случается. Иван же, тем временем, всё ещё расхаживал, продолжая бормотать себе под нос:
— И предстал перед ними Гефест со своими орудиями и спросил их: «Чего же, люди, вы хотите один от другого? Может, не разлучаться ни днём ни ночью? Я готов сплавить вас воедино, и тогда из двух человек станет один…»
— Твой наизустный бубнёж чужого и мои собственные гениальные соображения оставим на потом!
Антон схватил Ивана за рукав и поволок за собой, вглядываясь вслед девушке, боясь упустить её из виду. Он точно знал: она здесь не просто так.
— Куда ты меня тащишь?! — Возмутился Иван, пытаясь вырваться из цепкого захвата товарища.
— Считай, что я Гефест. Прими и смирись. Тебе зачтётся.
Иван, механически ускоряя шаг по Набережной в диктуемом Антоном темпе, всё ещё не замечал идущей впереди девушки. Внезапно он остановился, как вкопанный.
— Я понял! Проект «Платон» изучает нейрофизиологию любви!
Антон вернулся за отставшим товарищем и настойчиво потащил его вперёд. Нельзя было упускать девицу из виду. Антон знал, что ни в коем случае нельзя! Она поднималась на мост. Это упрощало задачу. А если учесть, что девушка ни на что и ни на кого вокруг не обращала внимания — следить за ней, не привлекая оного к себе, вовсе не сложно. Антон не мог понять, что с ней не так. Это было удивительно. Как если бы вдруг математический гений споткнулся на задачке по арифметике. А все девушки и были для Антона именно что задачками по арифметике. И в отличие от Ивана, он щёлкал их безо всякого труда. Для Ивана всяческие коммуникации с прекрасным полом были высшей математикой. И даже хуже. Потому как высшей математикой он худо-бедно овладел. Интеллект и усидчивость творят чудеса, особенно если ты хочешь быть независим от смежников хотя бы в построении математических моделей исследований. А вот с девушками у Ивана не получалось. Хотя он был настолько же привлекательным, как Иван. По другому, но настолько же. И Антон Свитальский и Иван Ефремов были весьма красивыми молодыми людьми. А что куда важнее — харизматичными. Несправедливо будет не отметить тот факт, что девушки обращали внимание на Ивана. И девушки. И женщины. И внимание куда как пристальнее расхожего. В иных случаях даже навязчивое. Но Иван — он искренне не понимал, что может нравиться противоположному полу. А чего мы не понимаем — того для нас не существует.
— Да-да, — пробормотал Антон раздражённо. — Виддер решил с твоей помощью раскрыть секрет Гефеста. Никого ещё бездарней не нашёл. Решил, так сказать, пойти от противного.
— Какой секрет? — удивлённо уставился на друга Иван.
— Как не сплавить не того с не той! Пошли, пошли! Немного практики ещё ни одному теоретику не повредило!
— В смысле?!
— У тебя когда последний раз секс был?!
— Джентльмены о таком не распространяются.
— Понятно. Целибат.
Девушка зашла в крупный торговый комплекс и нырнула в подземный этаж, где располагался продуктовый супермаркет.
— Всегда хотел рассмотреть в ближнем бою, если можно так выразиться, что едят такие феи, при росте в метр семьдесят никогда не выходящие за границу пятидесяти килограммов. Хотя в этой — сорок семь. Хм… С половиной!
— Тебе бы фокусы показывать!
— Ага. Или электронными весами работать.
— Откуда ты знаешь, сколько она весит?!
— Ты же знаешь, что просто знаю.
— Вот я и хочу понять механизм этого «просто».
— Я бы на твоём месте лучше бы попытался понять эту девушку. С ней совсем всё непросто.
— И это ты тоже «просто знаешь»?
— Не так это