«А любишь ли?», — тут же с сомнением отозвалось второе я.
«Заткнись», — послала я свои сомнения в очередной раз по известному адресу. — «Люблю, но спать мне с ним пока рано. Вот будет хотя бы шестнадцать, тогда может быть».
Моё второе я в очередной раз презрительно хмыкнуло, но в этот раз промолчало.
Дело было не только в возможных приставаниях Романа — еще и моя собственная жажда независимости и самостоятельности мешала мне принять чужую помощь. Жить одной в квартире было мне не в новинку: родители постоянно разъезжали по командировкам, а бабушки, остающейся со мной в детстве, не стало уже как три года. Поначалу родители просили присмотреть за дочуркой соседей или даже учителей, но вскоре убедившись, что я достаточно взрослая, чтобы не умереть с голоду и не поджечь квартиру, успокоились. Все бы и в этот раз было хорошо, если бы не работа. Работать и учиться одновременно, видимо, мне не по силам. Мне было стыдно перед преподавателями, когда они растерянно-разочарованно вместо красивой пятерки вырисовывали в журнале неуверенную четверку, близкую к тройке. Ну, ничего, — скоро вернутся родители, и все войдет в привычную колею.
— Камилла, что ты тут застыла? — в каморку заглянула Светлана Николаевна. — Там тебя работа ждет.
— Уже иду, — вздохнула я, беря в руки швабру.
Вытирая следы колы вперемешку с остатками картошки фри, я вдруг услышала знакомый голос. Обернувшись, я увидела у входа долговязую фигуру своего учителя биологии. Сердце пропустило удар. Я со всей силой сжала ручку швабры, пластик жалобно заскрипел. Только этого мне не хватало. Представляю, что будет, если он увидит меня здесь. Самое безобидное, если он сам уколет меня на уроке; в худшем случае — завтра об этом будет знать вся школа. А зная нашу «ква — ква», легко после такой новости мне не отделаться. Нашей директрисе совершенно плевать, что Советский Союз давно развалился, и отговорка, что «теперь то, чем занимаются школьники в свободное время, их личное дело», в стенах нашей школы не принимается. Так что можно было готовится к прилюдному поруганию и требованию уйти с работы, или исключению из школы. Абсурдно?! Кто ж спорит, но такова «ква — ква» — Бестрева Семеновна.
Тем временем к Андрею Владимировичу подплыла наша Светлана. Не стесняясь, стала кокетничать с новым посетителем, предлагая ему пройти за свободный столик и сделать заказ. Ради других посетителей она так не суетилась, но больше меня удивила реакция учителя. Нет, я, конечно, понимаю, что учителя не роботы и у них есть личная жизнь, но видеть всегда собранного и строгого учителя, расплывающегося в обаятельной улыбке и галантно целующего даме ручку было крайне необычно. Я даже забыла о необходимости спрятаться. Когда они отправились к свободным столикам возле меня, прятаться было уже поздно. Я лишь ниже опустила голову и отвернулась, делая вид, что занята делом, в надежде, что он все-таки меня не заметит.
Как бы не так: проходя мимо, биолог остановился прямо напротив меня. Я, поняв, что пытаться сделаться невидимкой и далее будет довольно глупо, выпрямилась и гордо подняла голову
— Здравствуйте, Андрей Владимирович, — первой поздоровалась я.
Он прошелся по мне своим цепким взглядом, с каждой секундой хмурясь все больше:
— Добрый день, Самойлова, — и пошел дальше, к столику.
Я закрыла глаза и медленно выдохнула, стараясь подавить страх и волнение. Только приступа астмы мне сейчас не хватало, это будет полным фиаско. И что я так разволновалась? Ну, подумаешь, расскажет он все директрисе, в понедельник все это будет уже не важно. Успокоившись, я отправилась в подсобку, стараясь не смотреть на столик, за которым сидел учитель.
Неужели я дома?! Руки и ноги отваливались, спина ныла. Хотелось просто лечь и уснуть. Но желудок взбунтовался такому желанию, требуя пищи. Так, что у нас в холодильнике? Достав кастрюлю с макаронами по-флотски, приготовленных мной в четверг, и проверив их на пригодность, поставила греться. Не успела я приступить к ужину, как по квартире разнеслась настырная трель входного звонка.
Черт! Голодному ребенку поесть не дадут. Заочно ругая любого, кто стоял по ту сторону двери, я пошла открывать. За дверью стоял Ромка.
— Ты что так поздно? — спросила я, открывая двери.
— А, красавица моя, — парень ввалился в прихожую.
От него разило спиртным; я недовольно поморщилась от резкого запаха.
— И где ты так набрался? — спросила я, пытаясь увернуться от его крепких пьяных объятий.
— Да, что ты, Камилла, какой набрался? Выпил-то всего бутылку пива, — икая, признался мне Ромка.
— О, это тебя так с бутылки пива развезло? — теперь я уже пыталась не дать ему упасть.
— Ну, там не только пиво было, — продолжал рассуждать он. — Еще вино, коньяк, водка… Это мы так новый учебный год отмечали.
— Все с вами ясно, — вздохнула я. — Снимай куртку, пойдем я тебя на диван уложу.
— Зачем? — задал глупый вопрос Ромка.
— Как же зачем? — стала объяснять ему, как маленькому, я. — Тебе проспаться нужно.
— Но я совсем не хочу спать, — заплетающимся языком объявил он.
И тут навалился на меня всем телом, так, что с одной стороны я была прижата стеной, а с другой им. Я сначала подумала, что он просто отключился, но когда его рука нагло прошлась по моему бедру…
— Эй, ты, что себе позволяешь?! — скинула я его руку.
— Да, ладно тебе, Милка! Сколько мы с тобой встречаемся, а ты меня все динамишь. А я ведь не железный.
— Ага, ты деревянный, как Буратино, — отпихнула я его от себя.
— Ну, Милка.
Он снова обнял меня в попытке поцеловать. От него так разило, что меня чуть не стошнило. Я еще раз его толкнула, на этот раз сильнее. Ромка покачнулся и отступил на пару шагов назад, дав мне свободу передвижения. Я подскочила к двери и раскрыла ее нараспашку.
— Уходи, — указала я ему на дверь.
— Ты чего? — он смотрел на меня растерянным взглядом.
— Уходи! — мой голос почти сорвался на визг, а в груди неприятно сжалось, предупреждая о приступе.
Перепуганный парень послушно поднялся на ноги:
— Хорошо, ухожу-ухожу, истеричка, — пробурчал он себе под нос.
Дверь захлопнулась, стены дрогнули. Опустившись на пол прямо возле двери, старалась успокоиться.
— Понедельник, понедельник, понедельник, — повторяла я как заклинание.
2 глава. А теперь ты ничья…
Наконец-то понедельник. Казалось, что сегодня ничего не сможет испортить мне настроение: ни пьяные выходки Романа, ни возможные неприятности в школе из-за моей работы. Было, конечно, странно, что родители еще не дали о себе знать, но, стараясь не думать о