Читать «Информатор»

Где-то на западе Центральной Африки

Как эта история начиналась четыре года назад

Итак, здесь суждено ему встретить свой смертный час.

Он распластался на земле, словно пытаясь слиться с ней всем телом, чувствуя безумную жажду и борясь с искушением напиться прямо из мутной лужи. Лицо, волосы, одежда — все было перепачкано кровью и грязью. Но кровь был чужой. И он по-прежнему чувствовал ее вкус.

Они найдут его. И убьют. Искромсают на куски, как Мела и, возможно, Эмили. Он прислушался, надеясь уловить хоть какой-нибудь признак, указывающий на возможность того, что она все еще жива, но тишину нарушал только шорох листвы лесных зарослей, заглушаемый ударами мачете продиравшихся сквозь чащу преследователей. Этот звук гулко разносился по лесу, и нельзя было понять, с какой именно стороны исходит угроза.

Редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь крону деревьев, отбрасывали причудливые тени.

Даже если ему удастся спастись от погони, он не сможет пережить ночь в джунглях. Ему нужно двигаться, бежать, пробираться на восток, к границе, но он совсем не представлял, где сейчас находится. Ом с трудом заставил себя подняться сначала на колени, потом на ноги и, пошатываясь, двинулся в путь, не представляя толком, в каком направлении надо идти.

Стук мачете приближался, стали слышны и голоса тех, кто шел за ним по пятам. Он рванулся вперед, чувствуя, как пылают легкие, и превозмогая острую боль в глазах. Соотнесенность со временем уже давно потеряла всякий смысл. В сумрачной чащобе растения казались неестественно большими и зловещими. Или это уже начались галлюцинации?

Вдруг совсем рядом раздался крик. Ноги подкосились, и он снова упал, проклиная себя за то, что поднял такой шум. Он сбросил рюкзак, рассудив, что жизнь дороже.

Надежда пришла с натужным ревом разбитых джипов, преодолевавших ухабы местной грунтовой дороги. Значение последней заключалось в том, что она указывала направление, сулящее спасение, и теперь он знал, куда бежать. Он пригнулся и бросил опасливый взгляд на густую траву, понимая, что лишь какие-то высшие силы могут сделать так, чтобы там не оказалось змеи, после чего устремился вперед, где, как он предполагал, проходит дорога. Сразу заметив, что без рюкзака двигаться гораздо быстрее, он пожалел, что не догадался избавиться от оттягивающей плечи обузы раньше.

В сотне ярдов позади послышались оживленные голоса. Итак, они нашли рюкзак. «Неси с собой только то, без чего нельзя обойтись». Этот мудрый совет он услышал как-то от своего кузена, коему доводилось бывать в этом Богом забытом месте. Бросив рюкзак, он выиграл время, всего несколько минут, но это могло спасти ему жизнь.

Метрах в двадцати впереди показался просвет, и он инстинктивно рванулся туда. Оказалось, что здесь проходила не дорога, а располагалась какая-то заброшенная деревушка. Он окинул взглядом безлюдное селение в поисках того единственного, чего желал больше всего на свете, и усмотрел воду в изъеденной ржавчиной старой бочке из-под горючего. На поверхности обосновалась целая колония водяных насекомых, а на уровне дна сновали личинки комаров. Он жадно припал к бочке, не думая о том, какую болезнь может здесь подцепить: если повезет, она окажется излечимой.

Заметив приближавшийся джип, он юркнул в тень и спрятался в густой листве. Прибывшие солдаты разошлись по деревне, разбивая окна и двери домов. Теперь он понял, почему здесь не осталось людей.

Еще пятнадцать минут, и наступит полная темнота. Он осторожно двинулся по тропинке, ведущей из деревни к дороге, напряженно вслушиваясь в каждый шорох. Джипы уехали, и на какое-то время воцарилась тишина. Он вышел на шоссе и тут услышал, как кто-то его зовет. Это кричала Эмили, бежавшая к нему по дороге, то и дело спотыкаясь. Ее настигали солдаты. Они догнали ее и ударами прикладов повалили на землю.

Он стоял, парализованный шоком, с дрожью наблюдая, как взлетают вверх и опускаются сверкавшие в лунном свете мачете. Он хотел закричать, броситься на них и всех поубивать, чтобы спасти ее, но вместо этого развернулся и легкой трусцой устремился к пограничному КПП, видневшемуся всего в сотне метров от него.

Анкара, Турция

Ванесса Мишель Монро медленно и размеренно сделала вдох и сосредоточила все свое внимание на противоположной стороне улицы.

Она точно вычислила время прохождения автокортежа, следующего от Балгата до площади Кизилай, и теперь, укрывшись в тени, наблюдала, как пассажиры, покинув машины, направлялись к ступенькам центрального входа. Двое мужчин. Пять женщин. Четыре телохранителя. Через несколько минут должна появиться и цель.

В окнах многоэтажного здания из стекла и бетона отражались неоновые вывески, а широкую улицу, несмотря на поздний час, по-прежнему заполняли многочисленные пешеходы. Они торопились по своим делам, не обращая внимания на ее присутствие и уж тем более не задаваясь вопросом, а что, собственно, она тут делает.

Она взглянула на часы.

Напротив притормозил «мерседес», и, увидев, как из задней дверцы выходит мужчина, она выпрямилась. Тот неторопливо прошел к подъезду, она же, дождавшись, когда никого не будет поблизости, тоже направилась к «Анатолии» — элитному клубу столичного высшего общества, где сильные мира сего пользовались всевозможными запретными плодами прозападной цивилизации.

На входе она предъявила визитную карточку, стоившую ей двух недель драгоценного времени, потраченного на раздачу щедрых взяток и проведение тайных встреч.

Швейцар кивнул и посторонился, торжественно промолвив: «Сэр».

Монро небрежно кивнула в ответ, сунула швейцару в ладонь купюру и очутилась в атмосфере музыкального салона и насквозь прокуренного зала ожидания провинциального аэропорта. Она прошла мимо сот укрывающих от посторонних глаз выгородок, обставленных диванами и низкими столиками, мимо бара, где половина табуретов у стойки пустовала, и направилась по коридору к туалетам, за которыми располагалась дверь с табличкой «Только для персонала».

За ней оказалась маленькая кладовка. Там она сбросила с себя костюм от Армани, итальянские туфли и прочие атрибуты мужского облика.

Ситуация несколько усложнялась тем, что человек, снабдивший ее приглашением сюда, имел некоторые основания полагать, что она мужчина, а сегодня ей обязательно следовало снова стать женщиной. Она стянула вниз собранную на груди ткань, тут же превратившуюся в облегающее платье, и сунула ноги в тонкие кружевные сандалии, пронесенные в подкладке пиджака, вынула из него же миниатюрный ридикюль и, убедившись, что в коридоре никого нет, прошла в туалет, чтобы окончательно завершить с помощью макияжа и гребня свое преображение в женщину.

Вернувшись в вестибюль, где телохранители, сопровождавшие персон, прибывших в автокортеже, пристально следили за происходящим и своим видом напоминали проблесковые маячки на взлетно-посадочной полосе, она со скучающим видом направилась прямо в их сторону. Время словно замедлило свой бег. Четыре секунды. Мгновение прямого зрительного контакта с целью, приукрашенного едва заметной улыбкой, с которой она отпела взгляд и прошла мимо.

Она устроилась в дальнем углу бара: одна,