— Так это ж лучше и для тебя, и для других сорванцов.
— Они пусть едут, а я хочу остаться здесь. Дядя Миша, я хочу остаться с тобой.
— Надо ехать.
— Почему?
— Потому что я так решил. — Дядя Миша схватил Якова за плечи и хорошенько встряхнул. — Я так решил.
Яков взглянул на ребят. Те радостно скалились.
«Они счастливы, — подумал он. — Чего ж я не радуюсь?»
— Я отведу детей в машину, — сказала Надия, беря Якова за руку. — А вы с Грегором подпишите документы.
— Дядя Миша! — окликнул Яков.
Но Михаил Исаевич стоял к нему спиной и смотрел в окно.
Надия вывела мальчишек на лестничную площадку, и они стремглав понеслись с четвертого этажа на улицу, вкладывая в спуск всю свою неукротимую энергию. Их стоптанные ботинки гулко стучали по ступенькам. Хорошо, что на лестнице было пусто.
Уже на первом Алешка вдруг застыл.
— Я Шу-Шу забыл! — крикнул он и метнулся к лестнице.
— Вернись! — потребовала Надия. — Не смей подниматься наверх!
— Я ее там не оставлю!
— Я кому сказала, вернись! — прикрикнула на него Надия.
Но Алексей уже бежал вверх. Надия приготовилась броситься вдогонку, когда Петр сказал:
— Алешка без Шу-Шу все равно не поедет.
— Что еще за чертова Шу-Шу? — сердито спросила иностранка.
— Плюшевая собачонка. Алешка ее везде с собой таскает.
Женщина встала возле лестничного пролета и задрала голову. Алексей был уже на четвертом этаже. В глазах Надии мелькнуло нечто, чего Яков не понял.
Настороженность, что ли?
Казалось, Надия не знала, бежать вслед за Алешкой или плюнуть на него. Когда на четвертом этаже хлопнула дверь и вниз чуть ли не кубарем скатился этот малолетний дурень, радостно сжимая в руках старую засаленную мягкую игрушку, женщина чуть в обморок не упала от облегчения.
— Вот она! — радостно бормотал мальчишка, обнимая свое грязное сокровище.
— Теперь идемте! — приказала Надия, открывая дверь.
Все четверо втиснулись на заднее сиденье машины. Яков оказался почти что на коленях у Петра.
— Обязательно свою костлявую задницу на меня класть? — проворчал Петр. — Подвинься.
— Куда? Тебе на морду?
Петр пихнул его локтем. Яков в долгу не остался.
— А ну прекратите! — прикрикнула с переднего сиденья Надия. — Ведите себя прилично.
— Нам тут тесно, — пожаловался Петр.
— Ничего, устроитесь. И сидите тихо!
Надия все время смотрела на дом. На окна дяди-Мишиной квартиры.
— Почему не едем? — спросил нетерпеливый Алешка.
— Грегор подписывает документы.
— И долго еще?
— Недолго, — ответила Надия, откидываясь на спинку сиденья и глядя перед собой.
«Уф, пронесло», — подумал Грегор, когда за обрадованным Алешкой вторично закрылась дверь.
Появись этот маленький придурок чуть позже, тут бы такое замутилось. Надия дура, что ли? Не могла удержать пацана? Грегор с самого начала был против ее участия, однако Рейбен настоял. Сказал, что женщины вызывают доверие.
Топот Алешкиных ног становился все тише. Потом хлопнула дверь парадной. Тогда Грегор повернулся к сутенеру.
Дядя Миша стоял у окна и смотрел на улицу, на черную машину, в которой сидели его питомцы. Растопыренная ладонь с жирными пальцами елозила по стеклу. Дядя Миша все еще прощался с мальчишками. В его глазах стояли слезы.
Однако первые слова дяди Миши были не о мальчишках, а о деньгах.
— В дипломате?
— Да, — ответил Грегор.
— Вся сумма?
— Двадцать тысяч американских долларов. По пять тысяч за каждого ребенка. Вы же согласились на эту цену.
— Да, — вздохнул дядя Миша, проводя рукой по своему морщинистому лицу.
Морщины были не столько признаком возраста, сколько результатом сильного пристрастия Михаила Исаевича к водке и сигаретам.
— Они попадут в хорошие семьи?
— Надия позаботится об этом. Вы же знаете, она любит детей. Потому и выбрала такую работу.
— Может, она и мне подберет хорошую американскую семейку? — Он выдавил жалкую улыбку.
Грегору пришлось взять его за плечи и отвернуть от окна.
— Не тяните время. Вот деньги. Если хотите, пересчитайте.
Дядя Миша щелкнул замком, открыл крышку. Внутри лежали аккуратные пачки американских долларов. Двадцать тысяч. Сумма, которой ему с лихвой хватит, чтобы утопить в водке собственную печень.
«Дешево же в наши дни стоит человеческая душа», — подумал Грегор.
На улицах новой России можно было купить что угодно. Ящик израильских апельсинов, американский телевизор, женские ласки. Возможности повсюду — умей лишь копнуть и воспользоваться. Сметливые и талантливые пользовались.
Дядя Миша смотрел на деньги, на свои деньги, но во взгляде не было ликования. Наоборот. Пачки купюр вызывали у него неприязнь, если не отвращение. Он защелкнул крышку дипломата и стоял, склонив голову и упираясь руками в прочный черный пластик.
Грегор встал у дяди Миши за спиной, достал автоматический пистолет с глушителем и дважды выстрелил сутенеру в голову.
Дальнюю стену забрызгало кровью и серым веществом. Дядя Миша ничком повалился на пол, увлекая за собой столик. Черный чемоданчик тоже упал, глухо стукнувшись о покрытый ковром пол.
Грегор торопливо схватил дипломат, пока тот не залило кровью. Ошметками дяди-Мишиных мозгов забрызгало боковую стенку. Грегор дернул дверь туалета, оторвал кусок туалетной бумаги и тщательно вытер пластик. Бумагу скомкал и спустил в унитаз. Затем вернулся в комнату, где лежал дядя Миша. Лужица крови успела превратиться в лужу и пропитать вторую ковровую дорожку.
Грегор еще раз оглядел комнату. Работа сделана, улик нет. Его подмывало забрать с собой недопитую бутылку водки, но он удержался. Мелкота пристанет с вопросами. Ведь водку выставил их дядя Миша. Грегору не хватало терпения отвечать на вопросы мальчишек. Разговоры с ними — забота Надии.
Он защелкнул входную дверь и спустился вниз.
Надия с ребятней ждали его в машине. Грегор открыл дверцу и нырнул на водительское сиденье. Надия посмотрела на него. В ее глазах ясно читался вопрос.
— Все бумаги подписаны? — уточнила она.
— Да. Все без исключения.
Надия откинулась на спинку сиденья. Она вздохнула громко и с явным облегчением. Грегор завел мотор.
«Не годится эта баба для таких дел», — подумал он.
Что бы там Рейбен ни болтал, но Надия только мешала.
На заднем сиденье шумно возились. Грегор взглянул в зеркало. Мальчишки вовсю толкались и пихались. Все, кроме самого маленького. Яков смотрел прямо перед собой. Их глаза встретились, и у Грегора возникло неприятное чувство. Ему показалось, что на него смотрят глаза взрослого человека, неизвестно как оказавшиеся на детском лице.
Потом Яков повернулся и ударил соседа в плечо. Возня стала еще шумнее. В воздухе замелькали мальчишечьи руки.
— Ведите себя прилично! — прикрикнула Надия. — Нам далеко ехать. В Ригу.
Мальчишки угомонились. Ненадолго на заднем сиденье стало тихо. Потом в зеркале заднего обзора Грегор увидел, как паренек со взрослыми глазами локтем двинул соседу под ребра.
Грегор улыбнулся и подумал, что беспокоиться нет причин. Дети как дети.
2
Время перевалило за полночь. Карен Террио вела две битвы сразу: со своими глазами, заставляя их не закрыться, и с собой, заставляя себя ехать дальше.
Бóльшую часть двух последних дней Карен провела за рулем. Она уехала сразу после похорон тети Дороти и с тех пор почти безостановочно добиралась домой. Останавливалась она лишь, чтобы удовлетворить потребности организма