- Я буду ходить так, как мне удобно, - ответил младшему. - Бегать за тобой не буду.
Снова покосился на Дэшона. Тот и ушел бы, эти двое всегда могли разобраться между собой, но что-то не давало. Что-то все-таки не то было с Шаайенном.
- Правильно, - кивнул тот тем временем. - А то побежишь, не догонишь, разочаруешься еще в себе. Оно тебе надо? Ты тоже права гномов пришел отстаивать?
- Пойдем, - сказал Рэй, осознав, что Дэшон никуда не собирается. Схватил Йена под локоть и потащил его за собой к лестнице. - Поговорим.
- Личное пространство, - процедил Йен в ответ, пытаясь выдрать локоть. - Лич… - замер, выдохнул, перебивая сам себя. - Смотри! - и ткнул пальцем в окно.
Рэй круто развернулся, ослабив хватку. Йен вырвался и помчался к лестнице.
- Эй! - возмутился Рэй.
Йен сбежал по ступеням вниз.
- Ш-шут, - сквозь зубы бросил Рэй. И снова грозно уставился на Дэшона, будто это Дэшон его от воспитательного процесса оторвал. Тот развел руками, мол, а я-то что? Стою здесь, никого не трогаю. Рэй бессильно рыкнул сквозь зубы и решительно направился к лестнице.
Было ясно: от Рэя Йен не убежит. Рэй всегда его догоняет. Так что найдет рано или поздно и выскажет всё, что собирался. Зачем вот только - этого Дэшону было не понять.
Иногда ему казалось, что Рэй пытается заменить Йену отца, хотя кому как не Рэю знать - и одного такого отца, как у них, бывает слишком много.
Глава 2. Предчувствие
Дэшон какое-то время смотрел вслед Рэю. Потом собрался с мыслями, круто развернулся и направился к королю Даарену. Так теперь называли Рена.
Одолел еще одну лестницу, толкнул тяжелую кованую дверь, вошел. Зал был пуст и полон света. Меховые белые шкуры лежали под ногами вместо ковра. Прачки работали на славу: шкуры сияли чистотой всегда. Их каждый вечер стирали, сушили, чесали и вновь стелили на пол. Дэшон старался шкуры обходить - чтоб меньше работы людям.
Но как тут обойдешь, когда в них - весь пол.
На стенах - еще несколько штук, а выше - рога, когти, головы убитых зверей.
“Хорошо, хоть головы врагов не вешаешь, - пробормотал как-то вслух Дэшон, рассматривая стены, и натолкнулся на такой задумчивый взгляд Рена, что тут же быстро добавил. - Не вздумай! Иначе я сюда больше не войду”.
А потом еще пообещал себе никогда не рассказывать ему, что такое скальпы.
У дальней стены, прямо под развесистыми рогами, стоял стол. За ним Рен обычно сидел над бумагами, туда же приглашал присесть визитера. Его личное кресло сейчас пустовало, остальные же стулья, тяжелые, с высокими деревянными спинками, сгрудились у противоположной стены. Судя по всему, Йену сесть не предлагали. Отчитывали, пока тот стоял.
У Рена были свои представления о том, как разговаривать с детьми. Да что с детьми - он и с людьми не сразу говорить научился, все рычал и приказывал. Со временем научился говорить. С детьми - до сих пор нет. И стоило Дэшону заикнуться о родительских обязанностях, ответ всегда был один и тот же: "Я тебе и так всех детей доверил, не мешай разбираться со своими".
Дэшон пересек зал, толкнул дверь на балкон, плотнее запахнул плащ и сощурился. Мелкие снежинки носились по воздуху, вплетались в порывы ледяного ветра, каждая отражала свет Ирхана, а вместе - слепили, как тысячи маленьких светил, мельтешащих перед глазами.
Даарен стоял у перил и глядел вдаль. Его плащ остался висеть на спинке стула. А сам он, привычный к морозам и яркому свету, вышел в одной рубахе, распрямил могучие плечи и замер так, не боясь злых северных ветров.
“Чтоб ты с детьми своими по-человечески поговорить не боялся! - сердито подумал Дэшон. - Стоит он тут. Героически...”
Он сердился за Йена, а еще - за расшитую золотом рубаху Рена, которая отражала свет так, что на него прямо было не взглянуть. Хоть в чем-то они с Йеном были похожими: умением встать в лучах так, что ничегошеньки не рассмотришь. Его хоть в подвал засунь - и там найдет луч света и в него станет.
Героически.
Подходить не хотелось - у перил было еще ветренее. Потому Дэшон остался у двери, кутаясь в меха. И от двери спросил:
- Чего хотел?
- Дэшон… - задумиво констатировал Рен, не оборачиваясь.
“Чудеса наблюдательности!” - мрачно восхитился Дэшон, но промолчал. Тем более, что снова заговорил Рен.
- Нужно что-то делать с Шаайенном, - заявил он, все так же глядя в снежную даль.
- Например? - уточнил Дэшон.
- Может, его в темнице запереть? - задумчиво пробормотал Рен.
- Ре-ен… - угрожающе протянул Дэшон.
- Не ренкай, - раздраженно отмахнулся тот. - Шучу.
И потом совсем обреченно пробормотал:
- А если выпороть?
- Рен!
- Ну, а что делать? - он круто развернулся и посмотрел прямо в глаза. Взгляд у него был нехороший.
- Оставь его, - твердо сказал Дэшон. - Тебе не нужен конфликт в семье. Даару не нужен конфликт в семье.
- Государству не нужна война с гномами, - напомнил Рен. - Гномы требуют демонстрации лояльности, и мы…
- Что ты ему сказал? - перебил Дэшон.
Рен вскинул густые брови.
- Он не в себе, - сообщил Дэшон. - Что ты ему сказал?
- Тебя сейчас это больше всего волнует? - с обманчивым спокойствием спросил Рен. - Душевное состояние моего отпрыска?
И включил угрожающий взгляд.
Дэшон с вызовом скрестил руки на груди и выгнул бровь: а что? Да, его это волнует. Его душевное состояние всей их семьи уже третий десяток лет волнует. Что обидно - только его одного и волнует.
После смерти королевы - только его.
Рен просверлил его темным взглядом насквозь, но Дэшон тоже умел быть жестким. Редко бывал, но умел. Особенно - когда защищал королевских детей. Что от ядов, что от кинжалов, что от рассерженного отца.
И Рен, вновь отмахнувшись, вернулся к созерцанию своих драгоценных снежных далей.
- Что мне не нужен такой сын, - глухо проговорил он. - Что он мне больше не сын.
“Ну, на это Йен не купился бы, - подумал Дэшон. - Йен как никто другой знает, как его величество заносит в порыве гнева. Как его заносит, что оно