Читать «Сглаз»

Стив Грант свернул за угол местного супермаркета и направился к парковке как раз в тот самый момент, когда на Катерину ван Вайлер наехал старинный голландский орган. Сперва Стив подумал, что это оптический обман, поскольку вместо того, чтобы отлететь и упасть, женщина слилась с деревянными завитушками, крыльями ангелов и металлическими хромированными трубами. Только спустя несколько мгновений Стив сообразил, что Марти Келлер включил задний ход своей машины и толкал громоздкий инструмент, уперев в него трейлерную сцепку. Когда Люси Эверетт предупредила Марти насчет Катерины, тот сразу же затормозил. А Катерина, конечно, не издала ни единого звука – более того, Стив вообще не заметил на асфальте следов крови. Но, разумеется, моментально началась суета, и отовсюду стали сбегаться люди. Ничего удивительного: когда в маленьком городке что-то случается, по-другому и быть не может. Однако никто почему-то не бросился помогать пострадавшей Катерине – наоборот, люди старались держаться от нее подальше и лишь наблюдали за происходящим…

Стив пожал плечами. Что ж, таков здешний неписаный закон, который каждый обитатель Блэк Спринг давным-давно выучил наизусть. И он гласил следующее: если хочешь жить без проблем, никогда не лезь в дела Катерины.

– Не подходи близко! – вдруг завопил Марти.

Он выставил руку и преградил путь какой-то девчушке. Та неуверенно ковыляла к месту происшествия, привлеченная зрелищем колоссального музыкального инструмента.

Стив разглядел под тушей органа пару грязных ног, перепачканный подол платья Катерины и успокоился. Трагедией здесь и не пахло, налицо очередной фокус. Стив улыбнулся, а спустя секунду над парковкой разнеслись громкие аккорды «Марша Радецкого» Штрауса.

Стив сбавил шаг, усталый, но вполне довольный собой, поскольку почти закончил свой обычный маршрут – пятнадцать миль по краю лесного парка Бер Маунтин до Форт-Монтгомери, а потом вдоль Гудзона – до самой академии Вест-Пойнт, которую местные обычно называли просто Пойнт. Стив как раз возвращался домой – трусил себе по лесу, через холмы. Он чувствовал себя замечательно, и не только потому, что физическая активность была идеальным способом снять напряжение после целого дня преподавательской работы в Нью-Йоркском медицинском колледже в Валгалле. Вероятно, причиной превосходного настроения был чудесный осенний ветерок, который дул со стороны Гудзона и дарил Стиву эфемерное ощущение свободы. Прохладный воздух наполнял легкие Стива и, похоже, уносил с собой не только запах пота, но заодно и все заботы, развеивая их где-то на западе. Психологический эффект, естественно, тоже играл свою роль. С воздухом в Блэк Спринг все обстояло нормально – по крайней мере, с точки зрения химического состава.

Между тем представление продолжалось. Повар «Руби Рибс», привлеченный музыкой, забыл про свой гриль и выскочил из ресторанчика. Присоединившись к толпе зевак, он с подозрением уставился на орган.

Стив вытер влажный лоб тыльной стороной ладони и понял, в чем дело. Да, так и есть – изящная лакированная боковая стенка органа оказалась дверцей, причем распахнутой настежь. Стив не смог сдержать улыбки. Орган был полым. Пустышка – вплоть до самых осей колес!

А Катерина уже находилась в полутемном ангаре и не шевелилась.

Люси живо захлопнула за Катериной дверцу – и орган снова стал старинным музыкальным инструментом, а не громадным музыкальным автоматом.

Но надо сказать, что «Марш Радецкого» и впрямь радовал слух!

– Значит, Малдер и Скалли опять в казну залезли? – спросил Стив, отдышавшись и уперев руки в бока.

Марти подошел к нему и ухмыльнулся.

– Еще бы! Ты в курсе, сколько стоят такие штуковины? Но эти ребята – жуткие крохоборы! Они спорили до поросячьего визга…

Марти покачал головой и помолчал.

– Отличная подделка. Копия органа из Голландского музея в Пикскилл. Неплохо получилось, да? А внутри – обычный трейлер, – пояснил Марти.

Стив присмотрелся к органу и оценил проделанные усилия. Выяснилось, что наружная отделка представляет собой мешанину из слащавых фарфоровых статуэток и небрежно приляпанных деталей – кстати, очень скверно покрашенных. И трубы, конечно, не хромированные: обычный ПВХ, измазанный серебрянкой. И даже «Марш Радецкого» не настоящий: иллюзия, без тихого пощелкивания и свиста клапанов, без ложащихся друг на друга листов с перфорацией, каких можно было бы ожидать от раритетного инструмента.

Похоже, Марти угадал его мысли.

– Айпод и колонка со здоровенным дуплищем – вот и все, что требуется! Но если выберешь не тот плей-лист, придется слушать хеви-метал!

– А Грим у нас – местный гений! – рассмеялся Стив. – Это он придумал, да?

– Кто ж еще, приятель?

– Зато если Катерине вздумается прогуляться рядом с органом, никто не станет обращать на нее внимание, верно? Грим соображает, что к чему!

– Мастерство не пропьешь, – философски ответил Марти.

– Пригодится для публичных мероприятий, – перебила его Люси. – Незаменимая вещь для ярмарок и фестивалей, когда в Блэк Спринг приезжают сотни Пришлых.

– Удачи, ребята, – сказал Стив и хмыкнул, готовый бежать дальше. – Может, даже денег немного соберете с вашей штуковиной.

Последнюю милю он преодолел не торопясь – прямиком по Дип Холлоу Роуд.

Вскоре Стив совершенно забыл о женщине, скрывающейся в утробе органа. Зато «Марш Радецкого» долго звучал у него в голове в такт его шагам…

Приняв душ, Стив спустился вниз и увидел Джослин. Жена хлопотала у обеденного стола, и на ее губах играла та самая легкая улыбка, в которую Стив влюбился двадцать три года назад.

Наверное, эта улыбка останется у Джослин до конца ее дней, несмотря на морщины и мешки под глазами («мешки за-сорок», как она их называла).

– Ладно, пора гнать из дома дружков! Настал черед моего благоверного.

Стив усмехнулся.

– Как, кстати, зовут твоего нового ухажера? Рафаэль?

– Угу. И Роджер. А Новака я бросила.

Джослин обняла его за талию.

– Как день прошел?

– Вымотался. Пять часов лекций с перерывом на двадцать минут. Хочу попросить Ульмана поменять мое расписание или поставить под кафедрой батарейку.

– Душераздирающе, – промурлыкала Джослин, целуя его в губы. – Должна тебя предупредить, Мистер Работяга, что у нас – соглядатай.

Стив выгнул брови.

– Бабуля, – добавила Джослин.

– Бабуля?

Притянув мужа к себе, Джослин кивнула в сторону гостиной. Стив поглядел на открытые раздвижные двери, ведущие в смежную комнату. И точно, в дальнем углу, между диваном и камином, рядом со стереосистемой (ее Джослин прозвала Чистилищем, поскольку до сих пор не могла разобраться, как с ней управиться) стояла Катерина.

Иссохшая, худая, как палка, она сохраняла полную неподвижность. Золотистые солнечные лучи озаряли женщину в темном грязном платье, которая казалась воплощением ночного кошмара наяву.

Джослин накинула на голову Катерины потрепанное кухонное полотенце, чтобы не видеть